— Ах, Колин, я так скучала по тебе. Разве ты не помнишь вкус моих губ? — Хелена взяла его за подбородок, бормоча: — Вот. Позволь мне напомнить тебе.
Он напрягся от ее прикосновения.
— Я не буду делить тебя с другим.
Судя по тому, как трепетала ее кожа и рот жаждал его рта, она не примет ответ «нет».
— Господи ты Боже мой, — выдохнула она, — ты что, не слышал меня? Нет никакого другого.
Хелена обхватила его за шею и поцеловала обманчиво нежным поцелуем.
Добрых три мгновения Колин отказывался становиться жертвой манипуляций Хелены. Но как только он ощутил мед ее рта, почувствовал странно притягательный запах пота и металлической кольчуги на ней, солоноватый жар ее желания, он пропал.
Он застонал, отвечая на ее поцелуй. Его чувства кружились вокруг него, как осенние листья, гонимые капризом Хелены, когда она прижала свои настойчивые губы к его губам.
Вдруг стало не важным, что Колин поклялся не любить ее, что спустился по этой лестнице, чтобы дождаться Люси. Все его рациональные намерения улетели прочь в облаке похотливых воспоминаний. О да, он помнил вкус ее губ. Он помнил вкус всей Хелены.
— Есть только ты, — прошептала она.
Боже, помоги ему, он действительно верил ей. Ее слова звучали нежно и чисто, как клятва от самого сердца.
Воздержание обострило желание Колина, а ее тихие стоны, когда она запустила пальцы в его волосы, лишили его остатков самоконтроля. Он обхватил голову Хелены ладонями и набросился на ее рот, углубляя поцелуй, погружаясь внутрь языком, чтобы вкусить ее сладостный нектар.
Тут ее руки опустились, чтобы схватиться за его ремень, и Колин одобрительно застонал. Через мгновение кожа соскользнула с его пояса. Потом без прелюдии она провела рукой по его животу и ниже, дерзко прижимая к нему ладонь. Он изумленно вдохнул, и Хелена, желание которой вспыхнуло огнем от этой демонстрации его желания к ней, застонала от наслаждения. Ее поцелуи стали жадными, потом неистовыми, пока она неосторожно не укусила его за губу.
Колин отпрянул, и Хелена пробормотала извинения. Но его аппетит к ней не уменьшился ни на йоту.
Схватив ее за плечи, он прижал ее к холодной подвальной стене. Удерживая ее там одной рукой, он другой стал расстегивать пряжку ремня, на котором висел ее меч.
— Возьми меня! — настойчиво попросила она.
Колин усмехнулся.
— Терпение, — выдохнул он, хотя не знал, сколько еще сможет продержаться сам.
Ее желание сводило его с ума.
— Но я хочу тебя сейчас, — настаивала Хелена.
Он задрожал от желания.
— Твои доспехи…
— О, черт возьми!
Его губы изогнулись в слабой улыбке. Если бы он сам не был в таком же отчаянии, ее нетерпение было бы забавным. Но потребуется довольно много времени, чтобы вытащить ее из металлической кольчуги. Еще дольше искать подходящее место для занятия любовью. Если только…
— Сними лосины, — пробормотал Колин.
Раньше, чем он даже успел закончить предложение, она уже шарила под панцирем.
Он отступил назад, чтобы торопливо развязать шнурки штанов, позволив им сползти на щиколотки. Он никогда раньше не занимался любовью с женщиной в кольчуге, но Колин овладевал женщинами у стены, когда времени было мало, а очень хотелось.
— Держись за меня, — приказал он ей, когда Хелена избавилась от нижнего белья.
Она с готовностью обвила руками его шею, а он прижал ее к стене. Потом он подхватил ее ногу под коленкой и закинул ее себе на талию. Кольчуга поползла вверх по ее поднятому бедру. Колин поднял ее вторую ногу, и Хелена ошеломленно открыла рот, когда поняла его намерение, живо обхватив его ногами. Кольчуга легко соскользнула, открывая ему доступ к самой желанной части ее тела.
А потом он толкнул вперед, погружаясь в ее гостеприимную мягкость. Хелена вскрикнула от удивления и вонзила пятки в ягодицы Калина, принимая его в себя глубоко и абсолютно.
Они танцевали с дикой грацией, под звяканье металлической кольчуги, быстрее и быстрее, пока Колин не почувствовал, как непрерывный жар разливается по его венам, как будто трение разожгло дремавший в нем огонь.
Хелена прильнула к нему, как мох к камню, ее доспехи царапали каменную стену. Ее вздохи и стоны наполняли воздух — сладостная музыка для его ушей, — когда она вонзила ногти в его плечи. Она зарывалась лицом в его шею, терзая его горло, как волк свою добычу. И раз или два он даже почувствовал ее зубы, когда она боролась с первобытным желанием насытиться им.
Сколько еще он сможет подавлять свое желание, Колин не знал. Его ноги дрожали от усилия, и он с трудом выдыхал, стараясь сдержать прилив желания. Наконец Хелена резко вскрикнула и замерла, найдя свое высвобождение, и Колин последовал за ней на гребне волны. Он содрогался, пока они снова и снова ударялись о подвальную стену. В конце концов, она обмякла на нем, и он тоже сдался, выплеснув всю свою силу и семя.
Пока они плыли в послевкусии страсти, Колин опустил голову и поцеловал Хелену в лоб.
— Теперь я вспоминаю, — прошептал он.
Потом как гром среди ясного неба на стене заплясали тени. Кто-то спускался по лестнице со свечой. Проклятие!
— Пс-с! Сэр Колин! — раздался сверху шепот.
Хелена напряглась в его объятиях.
— Вот дерьмо! — пробормотал он.
Это была Люси.
— Я… занят! — выкрикнул он.
Но Люси, ревность которой подхлестывала перспектива соревнования, уже почти спустилась. К тому времени, когда Колин мягко снял с себя Хелену и опустил ее на землю, все, что он успел до появления Люси, это натянуть штаны.
Люси появилась в проходе с язвительной миной на лице. Она прищурилась.
— Занят? И сейчас тоже? — Она подняла свечу выше. — И какая же это…
Ее рот превратился в идеальный круг, когда она увидела свою хозяйку. Люси тут же залопотала в мерцании свечи, как потревоженная белка.
— Прошу прощения, миледи, милорд. Я пришла только сказать вам, Колин… сэр Колин, что я не смогу встретиться с вами для… для того… того поручения, которое вы дали мне, потому что… потому что я сейчас занята, чищу голубятню… как приказала моя госпожа.
Люси несколько раз торопливо поклонилась и взбежала по лестнице, забрав с собой свечу.
Колин уже видел, как эта болтушка треплет языком каждому, кого встретила, сплетничая о похотливой леди Хелене и ее свидании в подвале.
— Прости, — сказал Колин, завязывая шнурок штанов. — Я пойду за ней, позабочусь, чтобы она не распускала сплетни.
Но руки Хелены накрыли его руки, останавливая Колина.
— Она не будет. Она знает, что я заставлю ее чистить голубятню каждый день целый год. — Потом, к его удивлению, она отвела его руки и развязала шнурок, который он только что завязал. — Ну, а теперь придут еще девицы, — пробормотала она, — или подвал в полном нашем распоряжении?
Колин улыбнулся.
Сейчас желание Хелены было не таким жарким, и поэтому он не спешил, снимая с нее кольчугу, целуя ее нежно, растянувшись на каменном полу, чтобы она могла удобно лежать на нем. Ослепленный темнотой, Колин обнаружил, что обострились другие его чувства. Его кожа загоралась от ее прикосновения, его уши слышали каждый ее шепот и вскрик, нос трепетал, чувствуя ее запах. А когда они воспарили
