дети просто целовались.
Секс?
Нет.
Эти воспоминания - погружение в мой контрольный список - отняло у меня меньше 5 секунд, но мальчик и девочка перестали целоваться и сейчас стояли оцепенев, их плечи были неловко напряжены и опущены, как если бы они противостояли буре, вставшей на их пути.
Я глубоко вздохнул.
“Извините” сказал я.
Я кивнул и быстро отступил назад в дом.
Часть I
Knockin’ on Heaven’s Door
Глава 1
Я знал много наркоманов. Многие из них либо умерли, либо продолжают влачить жалкое существование по сей день. Со многими из этих людей я лично был свидетелем замечательного прожигания жизни по мере того, как мы играли музыку вместе, словно дети и смотрели в будущее. Конечно, никто из нас не собирался стать наркоманом или алкоголиком.
Некоторые люди могут экспериментировать в юности и двигаться дальше. Другие не могут.
Когда ГНР начали становиться популярными, я был известен как большой пьяница. В 1988 году MTV транслировало концерт, в котором Эксл представил меня – как обычно – как Дафф «Король пива» МакКэган. Вскоре после этого компания, работавшая над новым сериалом позвонила мне с вопросом, не могли бы они использовать имя «Дафф» для марки пива в их шоу. Я засмеялся и сказал “конечно, без проблем”. Это звучало как дешевый художественный проект или что-то типа того – я имею ввиду, кто делает мультфильмы для взрослых? Все что я знал - это то, что шоу будет называться “Симпсоны”, и в течение нескольких лет я начал видеть пивные кружки Даффа и символику везде,где бы мы не гастролировали.
До сих пор репутация пьяницы не казалась мне большой проблемой. Но с течением времени, когда ГНР провели 28 месяцев с 1991 по 1993 года в туре в поддержку альбома Use Your Illusion, мое потребление спиртного достигло эпических размеров. Во время мирового тура Иллюзий ГНР арендовала частный самолет. Это не был какой то эксклюзивный самолет; это был полностью укомплектованный 727 который мы арендовали у казино MGM, с залом и индивидуальным спальным местом для членов банды. Слэш и я окрестили самолет нашим совместным курением крэка. Перед тем как колеса оторвались от земли. (Не то чтобы я рекомендую, кстати – запах проникает всюду), я даже не помню Чехословакии; мы играли на стадионе шоу в одном из самых красивых городов восточной Европы незадолго после падения Берлинской стены, и я помню, что был в этой стране только из-за штампа в моем паспорте.
Это не было таким уж ясным больше, могу ли я быть одним из тех, кто может экспериментировать в своей юности и двигаться дальше.
Каждый день я убеждался, что бутылка водки находится рядом с моей кроватью, когда я просыпался. Я пытался бросить пить в 1992, но с лихвой начал снова всего лишь после нескольких недель. Я просто не мог остановиться. Я зашел слишком далеко. Мои волосы начали выпадать из шевелюры? и мои почки болели, когда я пИсал. Мое тело не могло полностью выносить атаки алкоголя, чтобы не ответить мне пинком изнутри. Моя носовая перегородка прогорела насквозь от кокаина? и мой нос т`к непрерывно как прохудившийся кран в писсуаре заброшенного мужского туалета. Кожа на моих руках и ногах потрескалась, и у меня на лице и шее были гнойники. Мне приходилось забинтовывать руки под перчатками, чтобы быть способным играть на басу.
Есть много разных способов выйти из депрессии такой как эта. Некоторые люди идут прямо в реабилитационный центр, некоторые идут в церковь. Другие идут в АА (Alcoholics Anonymous), и еще больше заканчивают все это в сосновом ящике, который я чувствовал, ожидает и меня.
В начале 1993 моя кокаиновая зависимость была такой сильной, что друзья – некоторые из тех, с которыми я джэмовал или которые курили со мной крэк – фактически начали осторожно говорить со мной об этом и пытались сделать все что могли, чтобы удержать моих диллеров в стороне от моей жизни, когда я возвращался назад домой, чтобы отдохнуть в перерывах тура. Ах, но у меня были свои способы обходить всех, кто делает добрые дела. В LA было для этого много путей.
Одна ложь, которую я говорил себе, заключалась в том, что я не был по-настоящему кокаино- зависимым. Действительно, я не участвовал в кокаиновых вечеринках и никогда не употреблял кокаин сам по себе. Еще одним аргументом к этому было то, что я ненавидел саму мысль, что я употребляю кокаин. Мое употребление было строго утилитарным: я использовал его стимулирующие эффекты, чтобы предотвратить опьянение и позволить себе пить гораздо дольше – часто дни на пролет. Фактически, главным образом, дни напролет.
Так как я был непреклонен перед тем, чтобы быть стереотипным “кокаиновым парнем», у меня никогда не было причудливой дробилки, с помощью которой приготовляют кокаин для более легкого употребления. Я просто получал мой пакет, открывал его, разбивал комок кокаина на несколько маленьких кусочков полупридурковатым образом и запихивал один из кусочков себе в нос. Конечно, я могу сказать, что мой примитивный способ имел недостаток. Внутренность моего носа была всегда охвачена огнем, иногда нос так горел, что я сгибался в боли.
Затем жена моего главного кокаинового диллера Джоша забеременела. Я начал беспокоится, что она не бросит употребление кокаина. Одна вещь, которая никогда не уходила из моей своеобразной гибкой этической системы: почти все может считаться весельем и игрой, когда это связано с твоей собственной жизнью, и твоя жизнь это все, с чем ты играешь, но подвергать опасности кого-то другого было недопустимо. Я не собирался участвовать в каких-либо ситуациях, когда невинная третья сторона пострадала бы. Это была не просто элементарная человеческая порядочность. Я вырос в большой семье и с этой точки зрения в моей жизни у меня было что-то вроде двадцати трех племянников и племянниц, всех их мне приходилось знавать с детского возраста. Сейчас я собирался поселиться здесь, рядом с Джошем и его женой Иветт, и настаивать, чтобы она прекращала употребление кокаина. У меня не было пока сил стать примером, но я предложил заплатить за ее нахождение в реабилитационном центре.
Оба, Джош и Иветт поклялись мне, что, черт возьми, конечно, она остановится, и что нет абсолютно никакого другого способа, как она могла бы сделать это, пока ребенок находится в ее утробе. Я не доверял им.
Однажды в уикенд они приехали, чтобы погостить со мной и некоторыми другими друзьями в хижине, которую я купил на озере Lake Arrowhead в горах к востоку от Лос-Анжелеса. Джош, конечно, привез с собой наркотики, и я дал им с Иветт одну из нижних комнат. Я бы сказал, что Иветт была под кайфом. Чтобы проверить мои подозрения, я бесшумно вошел в их спальню и застал ее склонившейся над дорожкой с кокаином. Взгляд на это со стороны заставил меня осознать, что я катился все время по наклонной в течении моей жизни. Я отделался от нее. Я выпихал их из моего дома и сказал, что не хочу видеть их снова. Я был в негодовании – на них и на самого себя.
Я завязал с кокаином в тот день и напивался в течении двух зверских недель серьезной депрессии.
Даже не взирая на то, что действие запоя было более заметным без кокаина, запой оказался менее подконтрольным, приносил меньше кайфа. В эти дни я узнал, что на самом деле означает иметь «DTs»*. Клиническое определение delirium tremens (белая горячка) - серьезное психотическое состояние, встречающееся у некоторых людей с хроническим алкоголизмом, характеризующееся неподдающейся контролю дрожью, яркими галлюцинациями, серьезным беспокойством, испариной и внезапными чувством ужаса. Все, что я знал тогда, что это не здОрово. Я чувствовал себя действительно больным. Мое тело разваливалось на части так скверно, что я выглядел так, будто получил радиационное облучение.
На протяжении Use Your Illusion тура я записывал песни самостоятельно, ныряя из одной студии в другую. Этот проект служил по большей части способом убить время, которое я в другом случае провел бы за выпивкой, и я клянусь, что не знал, для чего делал эти демки, действительно. Одна из них - моя версия
