За пределами Соединенных Штатов чемпионы по велоспорту были очень знамениты, они имели такую же известность, какая была здесь у чемпионов высшей лиги по бейсболу. Калли был суперзвездой. В 1992 он выиграл мировой чемпионат по скоростному спуску на горном велосипеде, срубил много бабла за обе свои победы и в придачу привлек кучу спонсоров. Нельзя сказать, что все это имело для меня значение. Он был просто хорошим парнем, который приветствовал меня в этом новом мире.
Три недели спустя Калли подъехал к моему дому, и мы отправились кататься. Потом мы поплавали в моем бассейне, а затем пошли есть куриные буррито в Baja Fresh. Большой день для меня. На самом деле я еще никогда в своей трезвой жизни так много не трепался. Тем не менее, поскольку часы тикали, я не мог не задаться вопросом, почему Калли провел со мной так много времени – сезон гонок на горных велосипедах длился до октября.
Наконец, я спросил его.
«Почему ты сейчас не на гонке?»
Он рассказал мне. Выяснилось, что аортальный клапан в сердце Калли порвался в результате жесткого падения в конце последней гонки. К счастью для него, гонка проходила в Финиксе, и он был срочно доставлен в отделение всемирно известной клиники в Майо в окрестностях Скоттсдэйла. Доктора спасли ему жизнь. Но в то же время, они сообщили ему, что из-за установленного титанового клапана и препаратов для разжижения крови, которые ему нужно будет принимать, он больше не сможет участвовать в велогонках на профессиональном уровне. Затем, когда Калли приехал в свой дом в Колорадо, он обнаружил, что там никого не было – жена ушла он него, как только его карьера оказалась под угрозой. Он перебрался в Лос-Анджелес.
Он был в таком же смятении, в каком был я, и он тоже старался вернуть свою жизнь в привычное русло. Мы начали все чаще кататься вместе и тусоваться.
Я мог с точностью сказать, что Калли до сих пор был быстрее и выносливее всех, несмотря на титановый клапан в сердце. Он был отличным спортсменом, который достиг вершины в своем виде спорта. Он не хотел заниматься в жизни ни чем другим, и уж тем более не ожидал, что его гонка закончится так рано. Он не испугался, когда врачи сообщили ему, что на сегодняшний день альтернативы титановому клапану нет – а это означало конец его карьере. Калли отказывался принимать это.
«Дерьмо», сказал он мне, «гонки – все для меня. Я не хочу идти делать гамбургеры».
Он намеревался узнать как можно больше о человеческом сердце, о том, как оно работало. Все время, за которое мы с ним сблизились, он надеялся, что сможет поставить себе немеханический клапан – либо донорский орган, либо клапан другого млекопитающего. Скорей всего, это можно было сделать, но вероятность того, что трансплантат приживется, была очень маленькой. Это означало только одно - смерть, но Калли был готов пойти на такой риск, ведь в своей душе он всегда оставался гонщиком.
Моя социальная жизнь теперь стала более значимой: я был не один, ко мне присоединился Калли. Теперь мне было с кем пообедать. Он начал знакомить меня со своими приятелями, мы вместе катались, уже потом я узнал, что гонял с одними из лучших велогонщиков в мире. У этих парней и в мыслях не было напиться или шырнуться – они были профессиональными спортсменами. Иногда они заваливались ко мне перед или после наших катаний. Эй, ничего себе, хороший у тебя дом – о, ты тот самый Дафф, круто. Моими первыми новыми друзьями были чемпионы экстремальных видов спорта X Games. Я начал верить, что смогу начать новую жизнь без выпивки, наркотиков и вечеринок.
Адам Дэй тоже начал увлекаться ездой на горных великах. Мы каждый день гоняли по крутым горкам неподалеку от моего дома. Вскоре Адам присоединился к Калли, да и вообще ко всей нашей банде. Я изумлялся тому, как эти ребята усердно тренировались. Нужно было приложить большие усилия, чтобы добиться успеха в этом виде спорта. Кроме того меня поразило, что не только самодисциплина была побочным результатом всей этой тяжелой работы: смирение, казалось, сопровождало дисциплину. Всегда был кто-то лучше тебя, и что-то, что ты бы смог сделать лучше. Другим откровением для меня было то, что еда для них, прежде всего, была лишь топливом – топливом для тела, которое должно было по мере возможности обеспечить этому топливу чистое сгорание. Однажды в воскресенье утром я пошел к другу Калли, чтобы посмотреть футбол с командой профессиональных велогонщиков. Вокруг валялось несколько пустых пивных бутылок.
Один из них сказал, «О, Боже, у меня такое похмелье».
«Чем же вы, ребята, занимались прошлой ночью?», спросил я.
«Мы отрывались как рок-звезды!»
«Ха», сказал я. «И как вы это себе представляете?»
«Я выпил шесть бутылок пива в одного», сказал парень, у которого был отходняк.
Я усмехнулся.
Кулли кивнул в мою сторону и сказал, «Не связывайтесь с этим парнем».
Кулли все знал. С тех пор как мы стали друзьями, я многое ему рассказывал. Теперь я рассказал и остальным. Я рассказал им о том, как много пил, как много нюхал, какие горы кокаина я в себя вдыхал; я рассказал о том, что у меня нет перегородки, о том, как меня вырвало, и как я потом пил собственную рвоту, потому что там был алкоголь. Одним словом, обо всем. Нужно было видеть их лица.
«Мда», сказал тот парень, «прошлой ночью мы отрывались как велосипедисты».
Глава 41
Я до сих пор не выходил ночью. Я был слишком напуган, если быть честным. Кроме того, там не было для меня ничего интересного. Пойти зависать с пьяными людьми? Нет спасибо. Пойти повидаться с группой? Нет, я провел последние пятнадцать лет в турах, играя концерты. Пойти одному в кино? Я был гораздо более
заинтересованы в книгах в этот период. Я жил жизнью монаха. Я даже решил отказаться от секса на некоторое время.
Как мог я начать отношения, если я даже не знал, кто я такой? Существовал еще один аспект, тоже: Я был напуган до смерти противоположным полом на этот момент. Не потому, что у меня было два неудачных брака. Потому что я был трезв, впервые в своей взрослой жизни, и не имел опыта знакомства трезвым. Нет, я
подожду с этим некоторое время.
Хотя я продолжал мои ежедневные поездки на крутых холмах, окружающих мой дом, после гонки в Big Bear несколько недель назад, я начал искать другой вызов. Я думал, что достаточно сильно превозмогал себя на своём горном велике и гонка прибавила мне уверенности. Когда Калли и Я совершали наши тяжелые гонки, вверх на крутые склоны, выжимая скорость, я обнаружил, что негативные мысли, находящиеся в моей голове у подножья холма, исчезли, когда мы добрались до гребня. Мы были настолько усталыми и такими голодными на вершине, что забыли о любых демонах, которые могли не давать нам житься внизу. Мой организм испытывал такие нагрузки, что меня тошнило. Я назвал это “тренировка до тошноты”. На самом деле, есть достаточно и удержать еду в себе стало одной из моих самых больших проблем. Новые страдания - нестерпимая, физическая боль - помогла вылечить меня от старых страданий.
Я хотел большего. Больше боли. Что-то такое-же изнуряющее, что можно было бы добавить. Что- нибудь, что смогло бы непременно вытеснить из меня всех демонов.
Кто-то предложил мне попробовать заниматься тяжелой атлетикой с тренером по имени Луис, который управляет Gold’s Gym в Северном Голливуде. Опять же, я не знал, что надеть. Я думал, Converse All-Stars были тренировочными кроссовками для бега. Я выяснил, что катание на велосипеде укрепляет мою сердечно-сосудистую систему, но когда дошло до нарабатывания мышечной силы, к сожалению, у меня не хватило мышечной силы. Мне было тридцать, и я не делал ничего более случайных отжиманий и приседаний с тех пор, как я закончил играть в спортивные игры в четырнадцать лет, т.е. больше, чем полжизни назад. Это было нечто совершенно новое и необычное и изматывающее. Мне было больно каждое утро, когда я просыпался, но эта боль означала, что я жив.
Я ходил туда ежедневно, кроме воскресенья, и то только потому, что это место было закрыто по
