Тем не менее в свободное время мы с Питером были неразлучны, как и в детстве, но сейчас по- другому. Мир казался нам новым и неизведанным, и каждый вечер мы прощались, целуясь на крыльце моего дома, и от этих поцелуев мои губы горели до самого времени отхода ко сну.
Вскоре мы целовались уже не только на крыльце, а делали это и в гостиной Питера, когда его родителей не было дома, на качелях, в кино, на папиной лодке и вообще везде, где могли хоть ненадолго остаться наедине.
Хотя я колебалась в отношении определенных изменений в наших отношениях, целоваться мне нравилось. Мне нравилось чувствовать губы Питера на своих, вкус его языка и то, как моё тело возбуждалось от его прикосновений. К концу лета я больше чувствовала себя женщиной, нежели девочкой, а Питер, казалось, возмужал.
Мы начали последний учебный год парой, держались за руки на переменах и ходили на школьные танцы вместе. Теперь Питер стал мне не только лучшим другом, но и любовником, хотя не в полном смысле этого слова, поскольку я была намерена сохранить невинность до свадьбы.
Хотя это было сложно, ведь мне приходилось разочаровывать Питера. Мне не нравилось дразнить его, но я не могла отказаться и от его поцелуев, и иногда, на заднем сиденье отцовской машины или на озере с наступлением темноты, он хотел большего. Он постепенно заходил всё дальше и дальше, и часто я позволяла ему это делать, но только до определенного момента.
К счастью, Питер был джентльменом. Он всегда останавливался, когда я просила. Никогда не давил на меня, и за это я его любила. Я всегда буду его любить. Я знала: неважно, что случится в будущем и куда приведет нас судьба — Питер никогда не разочарует меня.
Он был воспитанным и добрым, с четкими убеждениями, которые порой пугали меня, поскольку я не была уверена, что являюсь такой же приземленной как он. Питер шел по жизни легко и знал, что ждет его впереди. Он точно знал, что будет делать и чего хочет: работать на целлюлозно-бумажном комбинате отца и со временем стать там управляющим. Когда-нибудь унаследовать предприятие. Жениться и обзавестись детьми. Никогда не уезжать из Мэна.
У меня же накопилось множество вопросов к жизни. Я часто задумывалась, ждет ли меня в будущем нечто непредсказуемое. Я мечтала о путешествиях, встречах с новыми людьми. Порой, лежа одна в постели, я желала полететь над освещенным луной морем и узнать, что находится там, за горизонтом.
У Питера подобных желаний не было, и иногда я беспокоилась, что однажды это отличие между нами заставит наши пути разойтись, а судьбы — стать совершенно разными.
Но это все случится только в будущем. Всегда есть уйма времени, прежде чем оно наконец наступит.
Глава 31
— Я все равно сейчас понимаю не больше, чем когда только приехала, — сказала я матери, откидываясь на спинку стула.
Мама перестала говорить и смотрела в окно на море.
Туман рассеялся, и теперь небо становилось светлее.
— Поймешь. — Она снова перевела взгляд на меня. — Когда я закончу свой рассказ, ты будешь лучше понимать отца. И даже, возможно, сумеешь простить его. Но что самое важное, Софи, ты поймешь, где твое место в этот сложный период твоей жизни. Увидишь, что тянет тебя назад, и, скорее всего, решишь с этим что-то сделать.
Я посмотрела на опустевшую чашку, думая, как её рассказ сможет облегчить невыносимое бремя горя, лежащее на моих плечах. Он не вернет Меган. Это я знала наверняка. И в ситуации с Майклом не изменит ничего.
Не то чтобы я этого хотела. Наш брак закончился, и я не желала его возвращать.
Но сможет ли эта история изменить наши с мамой отношения? Или помочь мне понять, почему отец всегда был таким отстраненным и нетерпеливым? Пока что рассказанное ею не стало для меня откровением. По правде говоря, папа был именно таким мальчиком, каким я всегда его себе представляла.
— Мне нужно глотнуть свежего воздуха, — произнесла я, почувствовав, что мамино настроение внезапно испортилось. — Мы можем ненадолго прерваться?
— Конечно. — Она взяла со стола чашки и отнесла их в раковину, а затем на минуту задержалась у столешницы. — Надо сказать, я еще не рассказала то, что тебе действительно нужно знать, и эти факты никак не связаны с твоим отцом. Но я не уверена, что ты готова их услышать.
Я тревожно сглотнула.
— Это о тебе, да? О том, почему ты ушла?
Внезапно меня накрыло головокружением и тошнотой. В голове промелькнуло воспоминание о дне, когда она покинула нас.
Я ехала по городу на велосипеде, держа в руке клубничное мороженое и изредка облизывая его. Под подошвами сандалий я ощущала металлические педали и слышала, как скрипят колеса и цепь, нуждающаяся в смазке. Я быстро завернула за угол, направляясь к дому, не зная, что моя жизнь больше никогда не будет прежней…
Мама коснулась моего плеча.
— Почему бы тебе не прогуляться, подышать воздухом? Кроме того, мне нужно время, чтобы одеться.
Я встала из-за стола.
— Позже ты расскажешь мне, что было дальше?
— Конечно.
Я отвернулась от неё и вышла из дома, но задержалась на крытой веранде. Бегло глянула на садовые качели справа, затем глубоко вдохнула четко различимые весенние ароматы: влажной земли, лишь недавно окончательно оттаявшей, и свежего воздуха, влажного и росистого после дождя.
День ещё только начинался, и в округе царила тишина. На улице не было никого, кроме единственной женщины в саду через дорогу в нескольких домах от меня. Она копалась в грязи небольшой лопатой. На её голове красовалась широкополая соломенная шляпа.
Садоводство. Когда у человека есть сад, ему положено пропалывать его, выгребать опавшие листья, собирать облетевшие лепестки после того, как цветы отцветут и погибнут. А какой женщине нужна дополнительная работа помимо домашней? И внутри дома достаточно грязи, которую нужно подметать и пылесосить, вовсе необязательно заниматься тем же самым снаружи.
Тем не менее я не могла отрицать красоты цветущего сада, и определенно обожала запахи роз и сирени.
Несколько минут я наблюдала за женщиной в шляпе. В её саду не было ни роз, ни сирени. Все выглядело мокрым и коричневым.
Женщина присела на корточки, изучая результаты своего труда, затем подняла глаза и увидела меня. Она помахала рукой, словно изо всех сил пытаясь привлечь моё внимание.
Я оглянулась через плечо, подумав, не машет ли она кому-то другому — ведь мы совсем не знали друг друга — но вокруг никого не было, и поэтому я помахала ей в ответ.
Её лицо озарила улыбка, и даже на расстоянии я почувствовала проблеск узнавания. Возможно, мы встречались раньше, много лет назад. Может быть, я помню её с детства. Или мы ходили вместе в школу?
