Удивленно посмотрев на нее, Джаспер пожал плечами, но все-таки подчинился ее приказу.
Минерва же не обратила на ее протесты никакого внимания. Обойдя слугу, она отодвинула засов. Когда тяжелая дверь, заскрипев, открылась, Кэролайн застыла от ужаса.
На пороге их дома стоял Джеймс Феррингтон. Неимоверно высокий и широкоплечий, он едва поместился в дверном проеме. Почтенные дамы сразу заметили, что у него тоже был такой вид, как будто он выдержал бой. Его зеленые глаза горели от злости и, не задерживаясь на Минерве, сразу нашли Кэролайн.
Гордо подняв голову, Кэролайн смело встретила его возмущенный взгляд, а потом вдруг почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Почему же ей так стыдно? Она не сделала ничего предосудительного. Это он должен извиниться перед ней. Он — самый настоящий повеса и распутник, мужчина, который знает, что он чертовски красив, и бессовестно пользуется своей красотой для того, чтобы соблазнять несчастных женщин.
Да, он действительно очень красив. Услышав тихий восхищенный возглас миссис Миллз («О Господи!») и увидев, с каким нескрываемым интересом баронесса смотрела на него, Кэролайн только лишний раз убедилась в этом.
Первой нарушила молчание Минерва.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она голосом, исполненным достоинства и истинно королевского величия.
Мистер Феррингтон первым отвел взгляд и посмотрел на Минерву, которая смело вышла вперед и теперь стояла прямо перед ним.
— Я хотел удостовериться в том, что леди Пирсон, — сказал он, сделав ударение на последних двух словах, — благополучно добралась домой.
— Кто вы такой?
Джеймс удивленно взглянул на Минерву. Похоже, он не привык к тому, чтобы ему учиняли допрос.
— Феррингтон. Мистер Джеймс Феррингтон.
— Как видите, мистер Феррингтон, леди Пирсон дома, — сказала Минерва спокойным, бесстрастным голосом.
— Да, вижу, — слегка склонив голову, ответил Феррингтон. Он посмотрел на Кэролайн, а потом опять перевел взгляд на Минерву. — Прошу вас вернуть ей вот это, — произнес он, передавая Минерве черные лайковые туфли. — Спокойной ночи, мадам, — добавил он и, даже не посмотрев на Кэролайн, повернулся и ушел, растворившись в темноте.
Онемевшая от удивления Минерва уставилась на туфли, которые передал ей Джеймс. Миссис Миллз и баронесса застыли на месте, изумленно открыв рты, а леди Дорчестер продолжала громко храпеть. Словом, картина была довольно забавной.
Кэролайн, уверенно ступая босыми ногами по полу, подошла к Минерве и взяла у нее из рук туфли.
— Спокойной ночи, — прошептала она и, подойдя к лестнице, начала подниматься на второй этаж. Пройдя половину пути, она услышала голос Минервы и остановилась.
— Кэролайн, ты хорошо себя чувствуешь?
Заставив себя улыбнуться, Кэролайн ответила:
— Да, я здорова. Все в полном порядке.
«Кроме того, конечно, что я узнала нечто такое, о чем даже и не подозревала, и это полностью изменило мое представление о себе самой», — подумала она.
Испугавшись того, что Минерва, посмотрев на ее лицо, поймет, о чем она сейчас думает, Кэролайн, не дожидаясь ответа тетки, подобрала юбки и пошла вверх по лестнице. И только зайдя в свою комнату, она смогла перевести дух (ведь ее комната была ее крепостью) и решилась посмотреть на себя в зеркало.
Трамбалл никогда не целовал ее так, как Джеймс Феррингтон, и… святой Боже, она отвечала на его поцелуи!
Кэролайн погладила рукой щеку. «Когда он целовал меня, я не испытывала ничего кроме приятных ощущений. Почему же теперь у меня горит лицо? Откуда взялись эти «следы от бакенбардов»?» — удивилась она. Ей казалось, что целовать Джеймса естественно, в этом нет ничего странного и необычного. К тому же это было необыкновенно приятно. Кэролайн поняла, что он заразил ее своей страстью.
Слава богу, что леди Димхерст не видела ее в таком ужасном состоянии!
Нужно хорошенько выспаться и навсегда забыть о том, что с ней сегодня случилось. «Это было всего лишь раз и больше не повторится», — уговаривала себя Кэролайн.
Как это ни странно, едва опустив голову на подушку, она уснула. Однако спала беспокойно — ей снились яркие, красочные сны.
Кэролайн проснулась перед рассветом, вся в горячем поту, сжимая руками подушку. Ей еще никогда не снилось ничего подобного. Кэролайн поняла, что во сне она видела его, мистера Джеймса Феррингтона. Да, ей привиделся именно он и его горячие, страстные поцелуи. Поцелуи, заставляющие сердце сжиматься от сладкой боли.
Как только она вспомнила о нем, ее сразу захватила буря эмоций, и она ощутила страстное, неудержимое влечение. Перекатившись на спину, Кэролайн прижала к груди подушку, пытаясь унять возбуждение. Словно ящик Пандоры, его поцелуи оживили давно забытые воспоминания. Воспоминания о ее покойном муже, о страстном, неудовлетворенном желании и о мечтах, которым так и не суждено было сбыться.
Кэролайн долго лежала, глядя в потолок и пытаясь успокоиться. Нет, она так просто не сдастся. Ей следует думать не о чувствах, а о делах насущных — о том, что ей нужно купить продукты к обеду, а к следующему понедельнику необходимо подготовиться к уроку французского языка. Как только она успокоится, все снова встанет на свои места. Так, словно она никогда не встречалась с великолепным и могущественным мистером Феррингтоном.
И тут же, словно по мановению волшебной палочки, она увидела перед собой его лицо. Его нельзя было назвать красавцем, но он обладал истинно мужским обаянием, прекрасным чувством юмора и был человеком внимательным и обходительным (по крайней мере, во время ужина он проявил все эти качества). И кто бы мог подумать, что затем он набросится на нее?
Испугавшись, что мысли о Феррингтоне снова взбудоражат ее душу, Кэролайн закрыла глаза и начала горячо молиться. Однако буквально через минуту она снова открыла глаза. Ее снова бросило в жар, и снова отчаянно забилось сердце.
Он ведь так и не отдал документы на ее дом!
А это значит, что сегодня ей снова придется встретиться с ним.
«На этот раз все будет по-другому», — пообещала себе Кэролайн. Теперь она будет более осторожной. Больше никаких ужинов, никаких поездок в экипаже и уж тем более никаких поцелуев.
Господи, прощу тебя, не нужно больше поцелуев!
Глава 5
— Кэролайн, сколько можно тебя звать?
Услышав голос Минервы, она подпрыгнула от неожиданности и, повернувшись к тетушке, едва не сбила локтем чернильницу. Однако Кэролайн успела схватить ее, не дав чернилам разлиться на листы бумаги, над которыми она сидела все утро.
— Минерва, ты испугала меня! — крикнула Кэролайн и, вспомнив, что нужно спрятать то, что она написала, от проницательных глаз тетки, положила ладонь на лежавший перед ней лист бумаги.
— Чем же это я тебя напугала? Я уже минуты три зову тебя, а ты не откликаешься. Чем ты занимаешься? Ты уже больше часа сидишь за письменным столом и, словно школьница, что-то старательно выводишь на бумаге. — Опираясь на трость, Минерва подошла к маленькому письменному столу, стоявшему
