— А как же ты?
— А я завтра пойду с храмовниками. Не впервой.
— Но ты же еле ходишь! Как ты пройдешь весь путь?
— А зачем? Чтобы в конце мне перерезали горло на жертвенном камне? Да мне не пройти и полдня. Час — два и всё, я свалюсь.
— Если не сможешь идти, то что с тобой будет?..
— Костер и вертел. Свежее жареное мясо. Я это видел тогда, в первый раз.
— У меня еще остался один листок. Вот, возьми.
— Спасибо на день хватит.
Конечно, Сашка понимал, что на день его не хватит, а если каким — то чудом он и смог бы благодаря листку пройти весь день пути, то утром ему не встать. Но ведь не пройдет. Понимал это и Эйгель, но не хотел огорчать Сашку.
— Ты чего плачешь?
— Ты не боишься смерти?
— Не знаю. Жить хочется. Мне ведь всего пятнадцать. Но я уже столько раз был близок к смерти, что кажется, что ее никогда не будет, что и в этот раз обойдется. Но не может везти постоянно… Два года назад я спасся от волков, успев забраться на дерево. Но они ждали, когда я ослабну и упаду. Но местный охотник, отец того мальчика, Овика, меня спас. Потом напали орки с солдатами и меня продали в рабство. Хозяин отдал меня храмовникам. Налог что ли подошел. Сбежал. Чудом. Благодаря Овику. Потом гнались орки и Овика убили, а мне повезло, не нашли в стоге сена.
Потом почти замерз. Весна холодная, а я в лохмотьях. Но подобрали Ястред и Хелг. Спасли. А я еще, дурак — то, повесился.
— Как повесился?
— Как вешаются? Затянул петлю и оттолкнул чурку. Они меня вытащили, отпоили. Я ведь из — за чего в петлю полез? Подумал, что меня спасли, чтобы снова бить и мучить. Нет, вешаться — последнее дело. Удел слабаков. Убей своего мучителя, а не вешайся. Да, потом казнят, но ты умрешь по — мужски, заберя с собой гниду.
— А потом?
— Потом меня чуть не зарезали, и я попал в удачу. В Гендоване.
— Ты в удачу?!
— А куда одному деваться?
— Так у тебя нет родных?
— Сирота… Брат есть. Братик.
— А он где?
— Я с ним познакомился в удаче. Он мне кровный брат.
— Старший?
— Младший. Для меня, хотя он считает себя старшим. Он на два года старше, но у него нет рук. Точнее, кистей. Он меня потом спас. Нас схватили стражники, других мальчишек тоже. Всех отдали храмовникам. Но Дар бросился на них и отвлек, дав мне сбежать. Они его избили почти до смерти, поэтому не отправили с остальными к храмовникам. А я его выкупил через бандитов. Нашел лекаря. Дар выздоровел. А меня заставили с ними работать. Я ведь убийца. Убил двоих. Одного хаммийца, он хотел меня поиметь, вот я его ножом в шею. А потом, когда грабили один дом, то мне ничего не оставалось, как застрелить из арбалета охранника. Иначе мне бы не уйти. Вопрос стоял: или я или он.
— А потом?
— Потом мы с Даром потерялись. Я его искал, но так и не нашел. Потом в гостинице я увидел, как Хелга оттеснили в угол, еще немного и его убили бы, вот я и бросился. А потом очнулся в плену у бандитов. У Пиявки. Я ведь его ограбил тем летом, вот он и решил меня обкромсать всего. Сделать обрубком. Меня уже повалили, но бандиты что — то не поделили и Пиявку убили, а меня продали мельнику в рабство. Вот и все. Как видишь, мне слишком много раз везло.
— Ксандр!
— Да ладно тебе, не хнычь. Ты главное, брату не поддавайся, а то он тебя сломает. Сегодня за ужином виду не подавай.
— Неужели я ничего не могу для тебя сделать?
— В Гендоване, в замке герцога видели Дара. Если сможешь его найти, передай ему:»Сашка тебя любит». Дар, Дарберн, у него нет кистей рук. Может быть, узнаешь, где он?
— Я постараюсь. Я обещаю!..
За ужином Рисмус хмурился. Он ожидал, что с самого начала его брат начнет просить и унижаться, чтобы он пощадил этого грязного раба. Но Эйгель ел молча, не поднимая глаз. Почему, Рисмус не мог понять. А ведь так хорошо он все распланировал! Он помучает Эйгеля, а потом предложит ему выбор: Ксандра или Мариса. Сопляк поплачет, но выберет Мариса. Надо будет, чтобы все это видели. А после этого он посадит этого Ксандра на цепь посередине двора. В последний раз он специально ездил для этой цели в Гендован. Заказал цепь с надежным замком. А цепь такая, что можно сидеть только согнувшись, а лежать лишь скрючившись. Пусть помучается с его — то отбитой спиной. И через Асальда передать дворовым, что те могут, проходя мимо, плевать в раба, по вине которого к храмовникам ушел сын кухарки.
Если до осени доживет, то с наступлением ночных холодов быстро сдохнет. План отличный, будет на все лето развлечение. Надо еще и Бредара пригласить, он такое тоже любит. Но вот весь замечательный план рушится, потому что Эйгель странно молчит. Проклятье! Ужин подошел к концу. Ну, ладно, посмотрю, как ты сейчас помолчишь.
— Асальд!
— Слушаю, милорд.
— Сейчас подвал заперт?
— Да, милорд.
— Дай мне ключ от подвала. Завтра на рассвете придут за рабами, меня разбудишь, я сам лично открою дверь.
— Слушаюсь, милорд.
Эйгель дернулся, даже вспыхнул, но закусив губу, продолжал молчать. Что же с ним такое?..
После ужина брат поднялся к себе, а Эйгель спустился к подвалу. Точно, закрыт на замок. Пошел на конюшню, растолкал конюха и приказал запрягать коня.
— Запрещено, ваша милость. Господин барон строго запретил кому — либо запрягать коня.
— Но я баронет!
— Для вас тоже он запретил.
Эйгель бросился к воротам замка. С замиранием сердца приказал открыть ворота. Солдат, охранявший ворота, начал их распахивать.
— Вы надолго, милорд?
— Пойду прогуляюсь около замка. Как получится. Может, надолго.
Надо же, выпустил. А ведь Ксандр был прав, Рисмус весь ужин ждал, что он будет просить. Даже специально про ключ сказал. И лошадь запретил давать. И куда теперь? В замок? Чтобы видеть, как Ксандра отправляют умирать? Ведь ему завтра весь путь не пройти. Действие листочка закончится и силы иссякнут. Завтра Ксандр умрет. Он просил выполнить его последнюю волю. Найти брата. В Гендоване. Тогда, в Гендован!
Эйгель шел всю ночь. Волков он почти не боялся. Полтора года назад сюда прорвались орки, прошлись по всей округе, но деревни их баронства почему — то не тронули. Зато разорили соседей. Попутно и волков, то ли перебили, то прогнали далеко на юг. С тех пор волков в округе не было. На всякий случай мальчик держал наготове кинжал, хотя какое это оружие от стаи волков? Под утро он попал ногой в какую — то яму, а когда попытался подняться, ногу ожгла сильная боль. Перелом или вывих? Хорошо, что еще он на дороге, скоро рассветет и должны появиться люди. Вот только кто? Если из соседнего баронства, то могут и мимо проехать, его брат с ними в ссоре.
Ждать пришлось долго. Часа через два после рассвета, наконец, появилась подвода. Местный староста. Злющий на них. В прошлом году брат, придравшись к чему — то, всыпал плетей его сыну.
