возможно, к концу сезона угасли бы сами собой. И по всей вероятности, все бы забылось, ведь они неглупые люди. Тогда не потребовалось бы мучительных объяснений. Как бы то ни было. Кинг, избавив от неприятностей мать, взял вину на себя. Прежде всего, он джентльмен, а раз так, то вся ответственность лежит на нем.
— Я немедленно уезжаю по официальным делам Адмиралтейства, — заявил он, — и поскольку вряд ли вернусь до вашего отъезда в Лондон, хотел проститься с вами и снова выразить сожаление, что я не знал о приглашении матери и большую часть времени отсутствовал.
Это была половина правды, но приятная половина. Увы, судя по выражению лиц дам, ему не удастся легко сорваться с крючка. Нижняя губа леди Энн задрожала, на глаза навернулись слезы. Тетушка сидела, словно аршин проглотив, от ее вида молоко бы скисло. Прищурившись, она буравила его похожими на высохшие черносливины глазами.
— Вы хотите сказать, что мы неправильно истолковали ваши намерения, милорд? — Графиня засопела от гнева, и жемчужное колье заерзало по морщинистой шее.
— Нет, миледи, — сказал он. — Боюсь, это сделала моя мать.
Графиня чуть не задохнулась.
— Объяснитесь, милорд! — потребовала она. — Ваша матушка в этом сезоне не была в Лондоне. Не она склоняла нас к определенным выводам приглашениями на праздники, поездками к Альмаку и в «Друри-Лейн», интимными обедами в вашем лондонском доме.
— Вряд ли они были интимными, миледи, — возразил Кинг. — Я приглашаю много гостей на обеды, на праздники, в театр. Я вижу, что вы приняли мою дружбу за нечто большее, о чем я искренне сожалею…
— Вздор! — взвизгнула, вскочив на ноги, графиня. — Вы с Энн были почти обручены!
Куда делся ее французский акцент?
— Тетя, пожалуйста, — умоляла леди Энн. — И без того тошно. Ясно, что он… он не хочет меня…
— Молчи, маленькая дурочка! Он сделал тебя посмешищем! — выговаривала ей тетушка, словно Кинга не было в комнате. — Я тебе говорила, что надо брать инициативу в свои руки. Мужчины — болваны. Они думают, что это они делают выбор. Теперь уже поздно. Ты потеряла шанс, свой последний шанс. Никто теперь не сделает тебе предложения. Тебя выпороть мало!
— Леди Энн, — мягко сказал Кинг, — вы прелестная девушка. Ваша тетя не права. Вопреки ее уверениям вы найдете подходящего жениха. Тетя принесла вам больше вреда, чем пользы, и оказала плохую услугу, пытаясь убедить вас в обратном. — Он не обращал внимания на сдавленные возгласы графини. Трудно вынести затуманенный слезами взгляд Энн, но он это сделает. — Признаю, я когда-то надеялся, что наши отношения могли бы завершиться… чем-то большим, но я слишком уважаю вас, чтобы обманывать. После серьезных размышлений я пришел к выводу, что это невозможно. Если бы я сделал вам предложение, то исключительно ради наследника, и ничего больше. Это был бы брак без любви. Я сам дитя такого брака. И хочу для нас обоих большего, чем мелкое существование, которое мог бы вам предложить.
— А как же я… что я хочу? — всхлипывала Энн. — Мне было бы достаточно… родить вам сына.
— Ради Бога, не клянчи, — заверещала графиня. — Не забывайся! Держи голову высоко и плюнь на него, на этого хама, этого мошенника, этого…
— Хватит, мадам! — загремел Кинт. — Извините, но именно вы причиной тому, что ваша племянница за три сезона не нашла себе мужа. Ни один мужчина не сделает ей предложение, если вы вмешаетесь в дело. — Он повернулся к леди Энн. — Загляните себе в душу, — сказал он. — Вы не любите меня. Вы отчаянно пытаетесь выйти замуж, точно также, как меня заставляют обзавестись наследником. Я не мог поступить с вами бесчестно. А вы можете с чистой совестью поступить так со мной?
Леди Энн опустила глаза.
— Думаю, нет, — пробормотал Кинг. — Вы слишком благородны для этого. Давайте с честью выйдем из этой неприятной ситуации и расстанемся друзьями..
— Как бы не так! — взорвалась графиня. — «Друзьями»! Коли я возьмусь за дело, Грейшир, вы в Лондоне в приличное общество больше носа не сунете!
— Как друг, — повысил голос Кинг, чтобы леди Энн слышала его сквозь вопли тетушки, — я советую вам последовать единственной здравой рекомендации вашей тети: возьмите инициативу в свои руки в отношениях с ней, пока вы еще можете это сделать.
— Идем, Энн. Прекрати хныкать! Мы немедленно уезжаем, — приказала графиня.
— В этом нет необходимости, — возразил Кинг. — Уже поздно, в этих местах ночная поездка для двух одиноких женщин опасна. Мой конюх отправит вас утром, если вы желаете уехать. Никто не сожалеет об этой неудачной ситуации больше, чем я. Моей матери следовало посоветоваться со мной, прежде чем ставить всех нас в неловкое положение. Она крайне огорчена своей ошибкой, и я приношу вам извинения от ее имени — Он повернулся к графине. — Леди Вера, — сказал он, — я хотел бы напомнить вам, что любая клевета, которую вы станете обо мне распространять, отразится на леди Энн и на вас. А теперь извините, я должен до отъезда уладить неотложные дела. Желаю вам доброй ночи.
Обед Ларк принесли в комнату. Агнес Гарвуд исчезла. Ларк предполагала, что она в очередной раз шушукается с Леандром Маркемом, в последнее время это часто случаюсь после обеда. Не дожидаясь возвращения подруги-горничной, Ларк сама уложила в свой старый чемодан одежду, которую носила в тюрьме. Она не возьмет ничего из прекрасных платьев, жакетов, накидок, которые Кинг выбрал ей как своей любовнице, Кроме того, такие наряды в Маршалси украдут. Поскольку графиня Грейшир никаких вариантов не предложила, Ларк намеревалась отправиться в тюрьму. Возможно, тогда удастся выработать договоренность, как возместить затраты Кинга, если это вообще возможно. Это был единственный способ, который она могла придумать, чтобы когда-нибудь выплатить долг. Все можно уладить позже. Сейчас главное уехать из Грейшир-Мэнора, не видясь с Кингом.
Ларк была расстроена расставанием с Агнес. В долговой тюрьме ей служанка не понадобится. Независимо от отношения к ней Кинга и его матери Ларк не думала, что кто-нибудь из них выставит Агнес, сорвав на ней зло. Ларк свернула свою старую мантилью. Когда-то она была красивой, но пострадала в стычке, случившейся в первый день заключения. Для зимы мантилья была недостаточно теплая. Ларк вздрогнула, представив, как холодный ветер с Темзы гоняет пыль в тюремном дворе и швыряет пригоршни снега. Нет. Не нужно об этом думать. Надо уходить — и уходить быстро.
Вдруг до нее дошло, что Грейшир-Мэнор окружен стеной и обращен тылом к заливу. Для побега понадобится помощь, но ни Кинг, ни его мать не приложат к этому руку. Ларк с мантильей в руках присела на край кровати. Помощники все-таки есть. Ей крайне не хотелось мешать Агнес и Леандру Маркему, но она убеждала себя, что у них будет множество возможностей для свиданий и встреч под глицинией, как только она оставит Грейшир-Мэнор.
Управляющий поможет ей или выдаст Кингу? Есть только один способ проверить. Положив на комод записку с объяснением своего решения, Ларк накинула мантилью и схватила чемодан. Выйдя в коридор, она тут же столкнулась с особой, которую, думала, никогда больше не встретит.
— Бидди? — воскликнула она. — Бидди, это ведь ты! Что ты здесь делаешь? Его сиятельство снова нанял тебя?
Девушка, подбоченясь, окинула ее высокомерным взглядом. Посмотрев на чемодан Ларк, она кивнула и, презрительно заворчав, исчезла в неприметной двери, ведущей на черную лестницу. Ларк шагнула за ней и лицом к лицу столкнулась с Кингом, через две ступеньки шагавшим вверх по лестнице.
— Куда это вы собрались? — загремел он, забрав у нее чемодан.
— Пожалуйста, позвольте мне пройти, — решительно сказала Ларк, хотя у нее подкашивались ноги. — Я убегаю не от ответственности… не от своего долга вам, милорд, но я не могу остаться здесь. Я хочу добровольно вернуться в Маршалси. Я отработаю свой долг там…
— Как? Как вы отработаете свой «долг»? — перебил он. Схватив ее за плечи, он наклонился ближе и пристально посмотрел единственным глазом. — Ну?
— Я… я не знаю, но клянусь, что я это сделаю. Но умоляю, пожалуйста, не отправляйте туда Агнес. Она умрет, если снова окажется там после… после этого.
Голова у нее пошла кругом. Аромат Кинга ошеломил и сокрушил ее. Его ноздри раздувались, и
