Хризалида

В царстве лазури она?
Разве ей доли земной не довольно,
Той же, что птице дана?

30 мая 1925, Сергиев Посад

«Бледно-зеленым океаном…»

Бледно-зеленым океаном
Лежит закатных туч гряда.
За ними берег осиянный
И пальм огнистых череда.

А дальше — город златоглавый,
Где, многоцветны и легки,
Слетелись славить Божью славу
Несчетных ангелов полки.

13 июня 1925, Сергиев Посад

«К огню чужого камелька…»

К огню чужого камелька
Позвали греться старика.
Старик недвижимо сидел
И молча на огонь глядел.

А после встал и в ночь ушел,
И нищ, и стар, и бос, и гол.
И не хватились старика
Его друзья у камелька.

7 января 1926, Сергиев Посад

В вагоне

I. «Под мерный стук колес уснули пассажиры…»

Под мерный стук колес уснули пассажиры.
В окно чуть брезжит мутный серый свет.
Окрестности, задумчивы и сиры,
В окошко белый шлют привет.

Деревья голые безрадостно и четко
Ветвистые раскинули рога.
Бегут у станции какие-то решетки.
Тускнеют к таянью готовые снега.

И пассажирам тоже, верно, снятся
Неяркие, нерадостные сны.
Не про «свободу, равенство и братство»,
Не про святыню горней стороны.

Вот этот видит чад попойки пьяной
Иль черный хлеб и душный ряд забот.
.
А поезд жизни мерно, неустанно
К великой Бездне всех несет.

II. «Окутанный февральскими туманами…»

Окутанный февральскими туманами,
Покинутый печальный монастырь.
И снежные вокруг него поляны,
И смутная лесов далеких ширь.

Под ветхим кровом станции убогой
Сермяги серые навьюченных людей,
И царственная ель торжественно и строго
Стоит на страже у путей.