Хризалида

Лютым псам на растерзание
Человечья жизнь готовится.

Ой, ты, царь Иван Васильевич,
Ой, дела, дела бесовские…
Стонет земщина бессильная:
«Высока стена Кремлевская».

18 февраля 1930

«…И в дни потопа говорили…»

…И в дни потопа говорили
О хлебе, масле, молоке,
Играли в кости, ели, пили,
И меч карающий в руке

Всевышнего над их домами
Казался там простым дождем,
Пока свирепыми волнами
Потоп не хлынул в каждый дом.

И лишь тогда понятным стало,
Зачем был осмолен ковчег,
И в покаяньи запоздалом
К вершинам гор безумный бег

Народ смятенный устремляя
Забыл игру, и хлеб, и кров.
.
И смерть, глухая и немая,
Над всем простерла свой покров.

6 марта 1930, Томилино

«В сиреневых вечерних розах…»

С.П. М<ансуро>ву

В сиреневых вечерних розах
Расцвел над кладбищем закат.
Там белоствольные березы
Твою могилу сторожат.

Там ели в молчаливой думе
Нездешние впивают сны,
И налетают ветров шумы
Вестями дальней стороны.

И над холмом твоим сиянье,
Чуть зримый тонкий белый свет
Несет душе напоминанье,
Что смерти нет.

20 марта 1930, Верея

«Из-под раздавленного льда…»

Из-под раздавленного льда
Взметает талая вода.
Снежна, сочна под нею грязь.
И обнаженных яблонь вязь
Лиловой дымкою сквозит.
Их на пригорке сторожит
Высокий тонкий частокол.
И близко-близко подошел
К селенью хмурый дремный лес,
Чертя зубцами край небес
И навевая смутный сон
Про быль исчезнувших времен.

23 марта 1930, Верея

«Безлюдье улицы убогой…»