Хризалида

Безлюдье улицы убогой,
Провально-талая дорога
У покосившихся лачуг.
Лесов угрюмых полукруг.

Непробудимая дремота.
Нужда и черная забота.
Тоскливо-тусклые края.
Удел забвенный, Верея.

24 марта 1930, Верея

«Ручей бежит…»

Ручей бежит.
— Ты чей, ручей?
Ручей звенит:
— Ничей, ничей.

Душа моя —
Вода и свет.
Свободен я,
Как ты, поэт.

8 апреля 1930, Томилино

«О, Скифия, о, пьяные рабы…»

О, Скифия, о, пьяные рабы,
Ночные игрища, заливчатое ржанье,
И хрип, и визг, и топот у избы,
Где я молюсь о мире и молчании.

Народ великий, родина моя,
Что в эту ночь растет и созревает,
Когда твой пахарь, голоден и пьян,
С гармоникой топочет, припевая:

«Буржуев станем резать
Мы, не щадя голов,
И на небо залезем,
Достанем всех богов».

25 апреля 1930, Томилино

«Земля Ассура еле дышит…»

Земля Ассура еле дышит,
Но снится ей победный сон,
Что с каждым днем всё выше, выше
Возводит башню Вавилон.

И терпеливы, и безлики
Земли Ассурской племена,
Склонили под бичом владыки
В бессильном гневе рамена.

Какое пламя возмущенья
В рабах замученных горит —
Не всё ль равно? В одно мгновенье
Свистящий бич их усмирит.

17 апреля 1930, Ухтомское — Перово

«Полуразрублено плечо…»

Полуразрублено плечо.
Из раны кровь бежит ключом,
Копье у горла, сорван щит…
«Не сдамся», — воин говорит.