Хризалида

В моем предутреннем томлении
Я вижу долгий дикий лес,
Угрюмых сосен разветвления
На бледной хмурости небес,
Вокруг лесов пустыню снежную
И скорбь немую бытия,
Оледенелую, безбрежную,
Как эти мертвые края…

15 апреля 1939, [Москва]

«Мелкие брызги потока…»

Мелкие брызги потока,
Несущего всех в Мальстрем.
Голос железного рока,
Далекий, забытый Эдем…

9 мая 1939

«…Да — это много: жить, дышать…»

…Да — это много: жить, дышать,
Напевам иволги внимать,
Глядеть на юную листву,
На шелковистую траву,
Следить за бегом облаков
Между березовых стволов.
Забыть пустых томлений зной.
Вкусить вечерних дум покой
И прошептать: Благословен
Мой долгий в здешнем мире плен.

14 июня 1939, Снегири

«Море синее! Давно ты ждешь меня…»

Море синее! Давно ты ждешь меня.
Обмелел, увы, мой ручеек.
Медленно ползет он по равнине,
Зарываясь в тину и песок.

Но ему не перестали сниться
Дальний твой простор и синева.
И к тебе он каждый миг стремится,
Двигаясь едва-едва.

16–22 октября 1939, Москва

«Пришла белокурая женщина…»

Пришла белокурая женщина
Из Загорска (а был он Сергиев),
В те далекие, скорбные дни,
Как с бедной моею старицей,
Точно в склепе живьем замурованы,
Мы томились из года в год.

Пришла белокурая женщина —
Молодая, светлая, нежная —
И в старость мою зачерствелую,
Глухую, сухую, пыльную,
Точно солнечный дождь пролился:
Пахнуло весенней березкою,
Незабудками сада заглохшего,
Зубчатым бархатом елок
Над зеркальным прудом Гефсимании.
.
Но есть у сердца кладбища,
Которых не смеют касаться
До дня воскресения мертвых
Ни память, ни луч сознания.
И только тоске покаянной,
Костром негасимым совести
Дано озарять те кладбища.

29 февраля 1940, Москва