— Не думаю, чтобы они сообщили вам что-нибудь интересное.
— Наверное, нет, но мне думается, я должен с ними увидеться, если только они не заняты на операциях.
— Операционная сейчас свободна. Старшая сестра и сиделка, которая ей ассистирует, сиделка Бэнкс, — свободны.
— Отлично. Как насчет личной сиделки сэра Дерека и той, второй сиделки из операционной, сиделки Харден?
— Пойду узнаю, — сказал Филлипс. — Не возражаете, если придется немного подождать?
— Нисколько, — пробормотал Аллейн, невольно взглянув на мраморную женщину. — Можно мне увидеться с ними по очереди? Нам будет не так пронзительно неудобно друг перед другом…
— Вы не произвели на меня впечатления человека, который страдает от застенчивости, — огрызнулся Филлипс, — но не сомневаюсь, что выяснять и выведывать вы предпочитаете в тайне. Я пришлю их вам одну за другой.
— Спасибо.
Аллейну пришлось ждать всего несколько минут после того, как ушел сэр Джон, а потом дверь снова открылась и впустила сестру Мэриголд, на лице которой одновременно отражались досада, любопытство и доброжелательность.
— Как поживаете, старшая сестра? — спросил Аллейн.
— Добрый день, — отозвалась сестра Мэриголд.
— Присядьте, пожалуйста. Здесь или возле статуи?
— Большое вам спасибо. — Она уселась с крахмальным хрустом и настороженно уставилась на инспектора.
— Может быть, сэр Джон сообщил вам, что обнаружило вскрытие? — предположил Аллейн.
— Это ужасно. Такая потеря для страны, как я уже говорила.
— Подумать только. Один из действительно сильных людей в правой партии, — сказал Аллейн с позорной хитростью.
— Именно так я и сказала, когда это все произошло.
— Теперь послушайте, сестра, не смилуетесь ли вы над несчастным невежественным полицейским и не поможете ли мне рассеять туман, в котором я барахтаюсь? Вот перед нами человек, один из ведущих государственных деятелей, лежит в гробу с четвертью грана гиосцина в организме, а я, бездонно невежественный дилетант, бьюсь над задачей обнаружить, как этот препарат туда попал. Что мне делать с этим, сестра?
Он чарующе улыбнулся, глядя в ее очки, придававшие ей очень компетентный вид. Самый ее чепец, казалось, перестал быть таким чопорно крахмальным.
— Ну что же, — сказала сестра Мэриголд, — мне кажется, это мучительно для всех.
— Совершенно верно. Вы сами, наверное, испытали немалое потрясение.
— Так и есть. Конечно, в ходе нашей работы мы, сестры, привыкаем к печальной стороне дела. Иногда люди считают нас страшно бессердечными.
— Ну уж в это вы не заставите меня поверить. Разумеется, такое открытие…
— Вот в этом-то и весь ужас, мистер… э-э-э… Я никогда бы не поверила в такое, никогда. Такого не случалось за все годы моей деятельности. И чтобы такое произошло после операции в моей собственной операционной! Я забочусь обо всех предосторожностях как никто. Никогда не случалось ничего подобного.
— Вот тут вы попали в десятку! — воскликнул Аллейн, буквально ловя каждое ее слово. — Я в этом совершенно уверен. Вы знаете так же хорошо, как и я, сестра, что у сэра Дерека было много яростных врагов. Могу по секрету сказать вам, что мы в Ярде знаем, где искать. Мы находимся в тесном контакте с Тайной разведкой, — он с удовлетворением отметил в ее глазах огонек любопытства, — и мы совершенно уверены в том, как обстоят дела. Среди нас — понимаете, среди наших друзей и соседей — есть тайные агенты, тайные общества, силы зла, которые известны Ярду, но непосвященные люди об этом даже не подозревают. И к счастью для них.
Он замолк, сложил на груди руки и поинтересовался про себя, сколько же чепухи эта женщина проглотит не поморщившись. Очевидно, все, что ей предложат.
— Надо же! — выдохнула сестра Мэриголд. — Только подумать!
— Ну вот — такова ситуация, — сказал Аллейн, откинувшись в кресле. — Однако тут у меня возникают некоторые трудности. Прежде чем мы сможем стрелять в упор, придется отмести прочих подозреваемых. Допустим, мы сейчас арестуем человека — какую линию изберет защита? Что сделана попытка бросить тень на невинных людей, на тех самых, кто боролся за жизнь сэра Дерека, на хирурга, который оперировал, и на его ассистентов.
— Но ведь это ужасно!
— Тем не менее именно это и может случиться. Опять же, чтобы достойно ответить на это, мне нужно досконально знать историю операции сэра Дерека во всех деталях, выучить ее наизусть. Вот почему я выложил карты на стол, сестра, и вот почему я пришел к вам.
Сестра Мэриголд смотрела на него во все глаза так долго, что он засомневался, достаточно ли артистично работал. Однако когда она заговорила, в ее голосе слышалась смертельная серьезность.
— Я буду считать своим долгом, — сказала она, — оказать вам всю помощь, какая только будет в моих силах.
Аллейн решил, что пожимать ей руку будет уж чересчур. Он только сказал с тихим почтением:
— Спасибо, сестра, вы приняли мудрое решение. Теперь к самой сути дела. Как я понимаю, сэр Джон провел операцию с доктором Томсом, своим ассистентом, и доктором Робертсом в качестве анестезиолога. Сэр Джон сам сделал укол гиосцина и сам же его приготовил.
— Да. Сэр Джон всегда так поступает. Как я постоянно говорю, он очень добросовестный человек.
— Замечательно, правда? А мистер Томс сделал инъекцию сыворотки. Ее принесла ему сиделка Харден, так?
— Да, так и есть. Бедная Харден, она так страшно волновалась. Сэр Дерек был большим другом ее семьи, это очень старая дорсетширская семья, мистер э-э-э…
— Вот как? Странное совпадение. А потом она упала в обморок, бедняжка?
— Да. Но уверяю вас, что в течение всей операции она вела себя совершенно как обычно, уверяю вас! — Голос сестры Мэриголд увял, отразив ее неуверенность.
— Кто-то что-то сказал насчет того, что с сывороткой произошло некое замешательство.
— Это была буквально секунда. Сиделка потом сказала мне, что внезапно почувствовала слабость и ей пришлось передохнуть, прежде чем она принесла сыворотку.
— Да, понимаю. Ужасно не повезло. Сиделка Бэнкс сделала инъекцию камфары, правильно?
— Да. — Губы сестры Мэриголд вытянулись неодобрительным шнурком.
— И она же приготовила сыворотку.
— Так и есть.
— Мне придется с ней поговорить. Нас никто не слышит, кроме этой мраморной леди, и признаюсь вам, сестра, сиделка Бэнкс внушает мне тревогу.
— Хм-м-м! — сказала сестра Мэриголд. — Правда? Ну надо же!
— Но все-таки это мой долг, и я просто обязан с ней увидеться. Она здесь, в клинике?
— Сиделка Бэнкс завтра уходит от нас. По-моему, сегодня она дежурит в клинике во вторую смену.
— Уходит от вас? Она вас тоже пугает, сестра?
Сестра Мэриголд поджала губы.
— Бэнкс не принадлежит к тому типу людей, которым я доверила бы выхаживать себя, — ответила она. — Как я говорю, личные чувства не должны мешать работе сиделки, не говоря уже о политических воззрениях.
— То-то мне показалось, что она страдает Высокими Идеалами, — заметил Аллейн.
— Вы называете это высокими идеалами?! Свинская большевистская чушь! — с горячностью
