головой.
— Ну что ж, — сказал Фокс, — так и есть. Они не очень-то много значат. А он, может быть, другой. Может, он и есть фанатик.
— Не того сорта, я уже думал об этом. Я снова к нему съезжу и увижусь с ним. Завтра. Сегодня то есть. Мне этот тип все-таки симпатичен. Придется нам связаться с тем специалистом, который работает по компании Какарова, и узнать, насколько интересующий нас человек увяз в этом деле. Ну и денек был, однако. Кажется, века прошли с тех пор, как мы с вами тут сидели и ждали отчета о вскрытии. Черт… Мне кажется, что мы готовы помножить два на два и получить стеариновую свечку. Такое ощущение, будто мы вот-вот помчимся по ложному следу.
— Очень жаль, — ответил Фокс.
— Сколько времени? Половина третьего. Наверное, Батгейт уже дома. Высадил мисс Анджелу — у нее был усталый вид — возле дома ее дядюшки… Осчастливлю-ка я его на сон грядущий.
Он набрал номер и подождал.
— Привет, Батгейт. Сколько вы ставили на своего маленького смешного человечка?
— На Робертса? — В трубке отчетливо слышался голос Найджела.
— Да, Робертса.
— Два к одному, помнится. А что? Что-то случилось?
— Вы заметили, что сегодня Робертс был на митинге?
— Робертс?!
— Вот-вот. Робертс. Спокойной ночи.
Аллейн повесил трубку.
— Пошли, — устало сказал он Фоксу. — Давайте перемножим два и два и получим стеариновую свечку.
Глава 14
«Фульвитавольтс»
На следующее утро старший инспектор Аллейн и инспектор Фокс возобновили разговор.
— Теория насчет Ленин-холла при свете дня выглядит еще неряшливее, — сказал Аллейн.
— Ну что ж, сэр, — сказал Фокс, — я бы не сказал, что в ней нет слабых мест, но совсем не обращать на них внимания мы тоже не можем, верно ведь?
— Не можем, наверное. М-да.
— Если в ней совсем ничего нет, то это весьма любопытное совпадение. Вот вам дама, сестра покойного…
— Да-да, Фокс, и кстати: я ожидаю поверенного в делах их семьи, мистера Криссоэта из фирмы «Найтли, Найтли и Криссоэт». Полагаю, это дядюшка леди О'Каллаган. Он проявил необыкновенную готовность прийти — позвонил и сам выразил желание нас посетить. Он весьма осторожно упоминал мисс О'Каллаган, и у меня невольно появилось ощущение, что в завещании она играет главную роль. Так что вы говорили?
— Я собирался сказать, что вот вам леди, сестра покойного, которая подсовывает ему патентованные лекарства. Вот вам этот Сейдж, аптекарь, член прогрессивной партии, которая угрожала покойному, — он поставляет эти препараты. Вот вам доктор, который давал наркоз, он появляется на том же митинге, что фармацевт и сиделка, делавшая укол. Сиделка знает фармацевта. Фармацевт, по словам мистера Батгейта, не спешит приветствовать сиделку. Доктор делает вид, что не знает никого из них. Ну ладно, доктор притворяется. Предположим, они все в сговоре. Сейдж, понятно, не захочет, чтобы его видели вместе с сиделкой Бэнкс. Доктор Робертс, возможно, решил, что лучше будет, если никого из них не увидят вместе. Предположим, Сейдж снабдил мисс О'Каллаган лекарством, в котором содержится приличное количество гиосцина, сиделка Бэнкс вколола еще немного, а доктор Робертс довершил дело, введя недостающую дозу препарата?
— И всех их подбил на это товарищ Какаров?
— Н-ну… да…
— Но зачем? Зачем вмешивать в это дело троих, когда и один бы прелестно справился? И к тому же никто из них не знал, что О'Каллагана насмерть скрутит в Палате Общин, а потом его увезут в клинику сэра Джона Филлипса.
— Так оно и есть, разумеется, но Сейдж мог знать, через мисс О'Каллаган, что ее брат собирается показаться сэру Джону, как только закон будет принят. Кажется, они тогда уже знали, что это аппендицит. Они ведь могли даже сказать, что ему надо отправиться в больницу и сделать операцию. Леди передала это мистеру Сейджу, он передал дальше. Он, сиделка Бэнкс и доктор Робертс продумывают план действий.
— И тут, как по мановению волшебной палочки, все происходит именно так, как они задумали. Мне это не нравится, Фокс. К тому же, старина, каким это образом доктор Робертс сделал укол, не имея шприца? Почему же он не воспользовался золотой возможностью анестезиолога сделать укол? Вы скажете, чтобы обеспечить себе алиби. Он сделал укол втихаря, так, чтобы никто не знал. Но как? В кармане брюк шприц с готовой смертельной дозой не пронесешь. Да и к тому же его брюки, как и все тело, были закрыты чем-то вроде белой ночной сорочки. И он не оставался с пациентом наедине.
— Так и есть, и меня это, признаю, озадачивает. Ну что ж… может быть, он обо всем договорился с мисс Бэнкс, и она ввела гиосцин вместо камфары.
— Ну да, а потом всем дала понять, как она радуется его смерти. Вы считаете, что это тонкая уловка или просто глупость?
Фокс медленно покачал головой.
— Шеф, я не отстаиваю эту теорию, но это все-таки гипотеза…
— О, конечно. Насчет гиосцина есть еще один момент. Препарат хранится в пузырьке, и это, как меня уверяет Томс, уже давно устарело. Гиосцин должен быть в ампулах. Филлипс, как я полагаю, не возражает, поскольку он всегда пользуется своими таблетками. Джейн Харден уверяет, что пузырек был полон и что с тех пор из него набирали только один раз. Я это проверял. Когда я увидел этот пузырек, он был почти полон. Томс показал мне его.
— Томс показал? — повторил Фокс, как всегда, медленно.
— Да. Я взял немного на анализ. Если кто-нибудь добавлял туда воду, раствор окажется слабее нормы.
— Да… Но могли добавить и немного раствора гиосцина.
— Не вижу как. Откуда бы они взяли его? Ведь долить пузырек надо было немедленно, на месте.
Аллейн встал и начал расхаживать по комнате.
— Вы так и не рассказали мне о своих взглядах на интуицию, Фокс, — сказал он.
— Не могу сказать ничего определенного. Никаких взглядов у меня нет… да и интуиции тоже, если уж на то пошло. Я всегда был почти лишен фантазии. В школе мне с большим трудом давались сочинения. И все-таки я не стал бы говорить, — осторожно сказал Фокс, — что на свете нет такой штуки, как интуиция. Я знаю, что вы сами по этой части довольно много можете.
— Спасибо, Фокс. Ну ладно, на меня накатило озарение, если это так называется. «Покалывает в пальцах — зло грядет», как сказано у Шекспира в «Макбете». У меня такое ощущение, что эта большевистская компашка не играет большой роли в нашем деле. Это побочная тема в кровавой кантате. И все-таки, черт побери, придется расследовать и ее.
— Что поделаешь, — Фокс поднялся. — Что мне сегодня делать, сэр?
— Изловите наших бравых ребят — кто там у нас приглядывает за «товарищами»? — и проверьте, нельзя ли проследить связь Робертса с большевиками. Если в этом что-нибудь есть, нам придется постараться раздобыть свидетельство преступного заговора. Со времен дела Красинского-Токарева Сумилову пришлось притихнуть, но остается еще товарищ Робинсон. Он все-таки протолкался в первые
