Последовало едва приметное движение: Гомец распределял вес своего тела, отчасти напоминая готовящуюся к прыжку кошку мистера Уипплстоуна. Сзади к Аллейну приблизился Фокс. Двое одетых в форму людей Гибсона свернули на Мьюс с Каприкорн-Плэйс. Вокруг гончарни собиралось все больше крупных мужчин. Сержант Джекс разговаривал с Чаббом, рослая фигура Фреда Гибсона почти заслонила привалившегося к двери полковника Кокбурн-Монфора.
Гомец перевел взгляд с Аллейна на Фокса.
– Что это значит? – прошепелявил он. – Чего вы от меня хотите? Кто вы?
– Мы из полиции. Мы собираемся войти в гончарню, и я хотел предложить, чтобы вы составили нам компанию. Устраивать сцену на улице, пожалуй, не стоит, вы не считаете?
На миг лицо Гомеца приобрело такое выражение, словно он именно сцену устроить и собирается, однако вместо того он, не разжимая зубов, сказал:
– Да, я хочу повидать этих людей.
– Вот мы и предоставим вам такую возможность.
Гомец пробурчал что-то, поколебался и в конце концов сказал:
– Очень хорошо.
После чего он, Аллейн и Фокс направились к гончарне.
Гибсон и сержант управились без осложнений. Чабб стоял по стойке смирно и молчал. Гибсону удалось оторвать от кнопки звонка палец полковника Кокбурн-Монфора, развернуть его тело на сто восемьдесят градусов и прислонить к дверному косяку. Глаза у Полковника были стеклянные, рот слегка приоткрыт, однако ему, как и Чаббу, все же удавалось сохранять остатки былой солдатской выправки.
Появилось еще четверо полицейских в форме, вокруг уже собирались зеваки.
Аллейн позвонил, постучал по верхней доске двери, с полминуты подождал ответа и затем сказал одному из полицейских:
– Замок американский. Будем надеяться, что он не заперт на два оборота. У вас найдется чем его открыть?
Полицейский пошарил по карманам и выудил плотную пластиковую карточку с отпечатанной на ней таблицей перевода английских мер в метрические. Аллейн протиснул ее под язычок замка и покачал ею туда-сюда.
– Дело мастера боится, – пробормотал полицейский, и дверь, словно согласившись с ним, отворилась.
Аллейн сказал Фоксу и Гибсону:
– Подождите здесь немного с этими джентльменами.
Затем он кивнул констеблям, один из них встал в дверном проеме, остальные последовали за ним.
– Эй! – крикнул Аллейн. – Есть кто-нибудь дома?
Голос у Аллейна был достаточно звучный, но в спертом воздухе квартиры он прозвучал глухо. В узкой прихожей висели какие-то выцветшие африканские одежды, пахло пылью и застоявшимся дымком сандарака. Слева, прямо от входной двери поднималась наверх крутая лестница. В дальнем конце прихожей имелась дверь, судя по всему ведущая в мастерскую. У стены стояли два больших чемодана, перетянутые ремнями и украшенные наклейками.
Аллейн щелкнул выключателем, под потолком загорелась псевдовосточная лампа с красными стеклышками. Он взглянул на наклейки: “Санскрит, Нгомбвана”.
– Пошли, – сказал он и первым начал подниматься по лестнице. Добравшись до верхней площадки он крикнул еще раз.
Тишина.
Четыре закрытых двери.
