— Тогда почему этот просто знакомый звонит нам в номер и приглашает тебя на встречу?
Этого поворота событий я не ожидала. Зачем Сауду понадобилось вновь искать меня и уж тем более спрашивать обо мне Антона? Он что, специально это сделал, чтобы отомстить мне?
— Ты с ним разговаривал? — Я попыталась прощупать почву, прежде чем что-то говорить в свою защиту.
— Не отвечай вопросом на вопрос.
От злого голоса Антона у меня по коже пробежали мурашки. Я была настолько растеряна, что никак не могла придумать разумного объяснения звонку Сауда.
— Мы с ним встречались, потому что он завтра надолго уезжает, а мы не успели попрощаться. — В итоге я решила, что частичная правда все же лучше, чем сплошная ложь.
— Так вы еще и встречались? — Лицо Антона исказилось от негодования.
— Ну да, — промямлила я. — Ты же сам сказал, что он звонил… Наверное, что-то забыл сказать. Он тебе что-то передал?
Антон молча подошел к телефону и нажал какую-то кнопку. Заговорил автоответчик:
«Варвара, здравствуй. Это Сауд. Мне тебя нужно обязательно сегодня увидеть. Давно не виделись. Я по тебе очень соскучился. Перезвони». Только сейчас я вспомнила, как, войдя в номер, не захотела отвечать на звонок и звонивший оставил сообщение. Из-за этой глупости теперь придется расплачиваться своими же нервами.
«Соскучился!» Что после этих слов должен был подумать Антон? Уж точно не то, что мне звонил хороший знакомый. И зачем Сауд так неосмотрительно оставил сообщение?
— Что ты на это скажешь?
— Скажу то же, что и говорила до этого. Сауд — мой хороший знакомый. Он завтра надолго уезжает, поэтому хотел попрощаться.
— Просто хорошие знакомые не оставляют подобных сообщений.
Во мне начал закипать праведный гнев. В конце концов, я не сделала ничего дурного! Почему я в очередной раз оказалась без вины виноватой?
— Антон, — я повысила голос, — я не считаю нужным оправдываться, потому что ничего плохого не сделала. А твои домыслы — это лишь твои домыслы.
За последнее время я к своему крайнему неудовлетворению обнаружила, что Антон жуткий ревнивец. На первых порах знакомства либо я этого не замечала, либо он хорошо это скрывал. В итоге же оказалось, что его ревность с каждым днем прогрессировала и иногда доходила до сумасбродства. Конечно, Антон еще не докатился до крайности: он давал мне свободу и доверял мне, но если ему вдруг что-то не нравилось или по какой-либо причине он видел в чем-то двусмысленность — тут же вставал на дыбы и показывал свой норов.
— Ты ничего мне о нем не говорила, — немного сдержаннее произнес Антон.
— Я посчитала, что тебе это будет неинтересно. Однажды я начала рассказывать тебе о Принцессе, о том, что уже учусь ездить на лошади, но ты совершенно не проявил к этому интереса. Скажи на милость, я что, должна была подойти и доложить: а ты знаешь, я познакомилась с мужчиной и его зовут Сауд?
— И все-таки ты могла бы как-то мне о нем сказать, — упрямился Антон.
— Наверное, могла, — согласилась я. — Но пойми, даже если я об этом и не сказала, то не из злого умысла, не для того, чтобы скрывать от тебя его существование. Просто это для меня не было важно.
Антон недоверчиво посмотрел на меня, словно маленький мальчик. Он уже был готов поверить моим словам, но упрямство мешало сделать это. Поэтому я предприняла очередной шаг — подошла к нему, обняла за шею и, посмотрев прямо в глаза, прошептала:
— Я люблю только тебя. Никто другой мне в этой жизни не нужен. Подумай, зачем я поехала за тобой? Терпела твое безразличие? Я же не мазохистка! Ну что, мир?
Антон растаял. Ему было приятно, что я уговариваю его помириться.
— Мир.
Он меня крепко поцеловал и расплылся в улыбке.
Сказать о ребенке опять не удалось.
Беременность протекала хорошо, если не принимать в расчет постоянное чувство голода, опухшие ноги и легкое головокружение по утрам. Доктор Али также не видел никаких причин для беспокойства.
«Вы идеальная пациентка», — шутил он, что отчасти было правдой, поскольку я не доставляла никаких хлопот.
Настораживало меня только одно — я сама пока не ощущала себя беременной, а точнее — будущей мамой. То есть физически уже давно прочувствовала, насколько непросто носить ребенка, а вот что касается моего духовного самосознания, то тут дело было гораздо сложнее. Я никак не могла свыкнуться с мыслью, что через несколько месяцев у меня появится малыш. Одна эта мысль приводила меня в панический ужас. Не то чтобы я не хотела ребенка. Нет. Просто меня пугала неизвестность.
В нашей жизни все когда-то случается в первый раз. Не всегда этот первый опыт оставляет приятные воспоминания. Но, по крайней мере, их можно постараться выкинуть из головы и забыть. Забыть ребенка нельзя, даже если я не буду получать радости от материнства. А я уже начала сомневаться, что из меня получится хорошая мать. Дело в том, что до сих пор я не испытывала к своему ребенку никаких чувств, а если быть совсем честной, я его не любила.
Сегодня доктор Али назначил мне очередной осмотр. Обычно я приходила на прием с утра, потому что, чем раньше сдашь кровь, тем быстрее можно поесть. А для меня этот вопрос теперь стал жизненно важным. Есть хотелось всегда, везде и неважно что. Если первые два месяца я недоедала, то теперь переедала. Все самое вредное стало для меня синонимом самого вкусного. Круассаны со сливочным маслом, спагетти, тортики — все это поглощалось в неимоверных количествах. Я уже начала опасаться, что моя беременность закончится тяжелой степенью ожирения.
— Как самочувствие? — весело спросил доктор Али.
— Даже не знаю, что ответить. Не хорошо и не плохо, — призналась я.
— Почему не хорошо? — просматривая последние записи, поинтересовался он.
— Очень странное ощущение внутри.
— Было бы странно, если бы его не было, разве нет? — улыбнулся он.
— Наверное. Но не думала, что все эти девять месяцев меня будет преследовать непроходящее ощущение дискомфорта.
Доктор Али отложил в сторону медицинскую карту и внимательно на меня посмотрел.
— Варвара, это естественно, что твои ощущения изменились. Постарайся с этим свыкнуться. Поверь, это совсем небольшая плата за то, что вскоре ты возьмешь на руки своего ребенка. Это счастье, которого ты никогда не испытывала и больше не испытаешь, потому что второй ребенок — уже не первый, и ощущения будут не те. — Доктор замолчал. По его лицу я увидела, что он задумался о своем. Глаза заволокла дымка, по губам пробежала едва уловимая улыбка. Но уже через несколько секунд его лицо вновь стало прежним, и он уже бодрым голосом, не терпящим возражений, сказал: — А сейчас пойдешь сдать анализы и на ультразвук.
Я уже собралась выходить, как доктор Али меня окликнул:
— Варвара, а где вы собираетесь рожать: в Катаре или на родине?
Если бы я знала, где теперь моя родина! Когда слышу это слово, то перед глазами переливается всеми красками Первопрестольная. Как мне хотелось хотя бы на денек домой, к маме! Посидеть у себя в квартире, за чайком поболтать с подругами, полежать с книгой на своем любимом диване. Я безумно скучала по дому… «А ведь мама, — только сейчас пришло мне в голову, — даже не знает о том, что станет бабушкой!»
Однако реальность была сильней желаний и воспоминаний. Поэтому вопрос доктора Али вернул меня к действительности. Мне сегодня же надо было рассказать Антону о моей беременности и решить, что мы будем делать.
— А если я буду рожать в Катаре, что от меня нужно? — вспомнив слова Сауда о том, что, будучи незамужней женщиной, становиться матерью в Катаре нельзя.
— Приехать ко мне в клинику, как только начнутся схватки, — пошутил доктор Али.
