Вилли летел в Бангкок, хотя Даниэль приказал этого не делать.
Вилли хотел отобрать глаз, он желал сам отдать его богу.
Вилли надо было убить еще там, в Барселоне. Вилли стал очень добрым, он не дал прикончить белого, который нашел цилиндр.
Но если он не убил Вилли тогда, то надо сделать это сейчас, пока глупый рэпер еще летит в самолете и не успел добраться до острова…
Даниэль проснулся и посмотрел в сторону моря.
Горизонт затягивало черным, время шло к сумеркам: он проспал много часов.
Хотелось пить. Теплая, не очень приятная на вкус вода была в рюкзаке. Даниэль выпил половину, плотно завернул крышку и убрал бутылку обратно в рюкзак.
Хорошая вода будет в ручье.
А еще может пойти дождь, он тоже принесет воду.
Но до этого надо успеть вручить дар богу.
Ветер с моря усиливался, на горизонте собирались черные тучи.
Даниэль решительно направился вглубь острова, главное — успеть, пока не стало совсем темно.
Опять мангровые деревья, опять лианы.
Птиц не слышно, наверное, уже спят.
Ощущение опасности так и не проходит.
Наоборот, оно стало ближе, будто кто-то угрожающе дышит в затылок и в спину.
Даниэль убыстряет шаги, но идти тяжело, смеркается, плохо видно, что под ногами.
До поляны, должно быть, совсем близко, хорошо, что недавно было полнолуние и еще большая луна ярко светит сквозь листву.
Призрачный свет указывает дорогу.
А Вилли все же долетел до Бангкока — Даниэль чувствует это шкурой.
Он долетел и сейчас сидит в другом самолете, опасность все ближе, надо решать, что делать.
Вот и поляна.
Бог спит, как все последние сотни лет.
Он просыпался один раз — когда Даниэль впервые увидел его.
— Ты пришел? — спросил он тогда. — Зачем?
Сейчас Даниэль знает, что ответить, но прежде надо устранить опасность.
Он снимает рюкзак и бережно кладет к ногам бога.
Потом идет к ручью и долго пьет.
Есть не хочется, хотя продукты — в рюкзаке.
А еще есть мачете, большой нож, которым можно добывать пищу.
И убивать, если придется.
Но пока Даниэль займется другим.
Он собирает сучья и разжигает небольшой костер.
Достает из бокового кармана рюкзака небольшую бутылочку с бесцветным порошком и высыпает немного себе на ладонь.
Смотрит на горящий костер, на спящего бога, потом пытается разглядеть небо — сквозь густую листву ничего не видно, но он чувствует, что там собирают ся тучи.
Самолет не должен долететь до Пхукета.
Вилли не должен сойти на берег и найти остров.
Вилли вообще должен исчезнуть.
Даниэль бросает порошок в костер, огонь вспыхивает сильнее и становится зеленоватым.
Теперь надо встать на колени и поклониться богу.
— Я пришел! — говорит Даниэль. — Ты меня ждал?
Тот не отвечает.
Он спит, ему не хочется просыпаться.
— Молюсь единому господину миров, — продолжает Даниэль, — единственному, кто создал добро и зло, кто разделил истинное и ложное! Ты велел, и я принес тебе то, что у тебя отобрали, я нашел это, всемогущий!
Бог по-прежнему молчит, но Даниэль и не ждет ответа, он вновь вспоминает про распухших от жира, розовых, в костюмах, замороженных, мертвых, всех этих европейцев и американцев, заточивших бога, лишивших одного глаза и обрекших на бессилье. Но больше этого не будет, никогда не будет, Даниэль принес то, что они отобрали, он нашел это, и он принес, ты слышишь, бог?
Раздаются грозовые раскаты — пауза закончилась, очередной циклон собрался где-то в районе Южно-Китайского моря, пересек за считанные часы Сиамский залив, прокатился над Малайским полуостровом, зацепив пограничную частичку Мьянмы и Таиланда, где и встретился с другим циклоном, идущим со стороны открытого океана и гонящим жестокий шторм к берегам Бенгальского залива. Небо распарывают молнии, ливень заливает разожженный Даниэлем костер, но чувство опасности утихает: колдовство и молитва сделали свое дело — Вилли не долетит до Пхукета, Даниэль в этом уверен!
Он забирается под дерево и смотрит, как стена воды омывает бога.
Как раз в этот момент «DC-940» вошел в полосу грозового фронта.
Самолет начало мотать из стороны в сторону. Надя испуганно прижалась к Банану.
Вилли очнулся от недолгого сна, самолет резко пошел вниз, потом опять начал карабкаться вверх, но вновь сорвался, и его опять замотало из стороны в сторону.
Появившаяся стюардесса попросила всех пристегнуть ремни.
И ушла в кабину.
Было видно, как за окнами хлещут молнии.
В динамиках забулькало, потом захрипело, и прорезался мужской голос.
Банан ничего не понимал, но Надя побледнела.
— Что случилось? — спросил Максим.
— Они говорят, что надо надеть жилеты, на всякий случай! — тихо проговорила Надежда.
Краснолицый пассажир с большим носом стал кирпичного цвета, затем кирпич обесцветился.
Опять появилась стюардесса и стала показывать, как надевать жилет.
Банан достал из-под сидения жилет и протянул его Наде.
Та покачала головой и привстала, отстегнув ремень.
Банан достал из-под ее сидения еще один жилет, в висках у него запульсировало, внезапно ему стало весело.
Жилеты были ярко-красными, особенно Банана позабавили фонарик и свисток.
— Только не трогай вот это! — сказала Надя, показав на темную веревочку, — тогда он сразу надуется!
— А когда надо? — спросил Банан.
— Когда упадем! — сказала Надя.
— Мы не упадем! — убежденно проговорил Банан.
Самолет еще раз попытался удержаться на нужной высоте, но странно зачихал, взвыл и резко пошел на снижение.
Вилли поймал за руку напуганную стюардессу и попросил принести виски без льда — надо бы взбодриться.
Он успел сделать пару глотков, и только потом понял, что вокруг творится явно не то.
Все сидели в жилетах, все низко пригнулись в своих креслах.
Он отбросил стакан в проход, подумав, что виски был не так уж и плох, а потом полез за жилетом.
И даже успел натянуть его до того, как самолет с натужным ревом врезался в горбатую поверхность воды и раскололся пополам.
Небо внезапно успокоилось, дождь прекратился, молнии исчезли — грозовой фронт пошел дальше, в сторону Андаманских островов и Шри-Ланки, оставляя за собой неспокойное, возбужденное, прерывисто дышащее море.
