Стоящий рядом Пасько кивает, подтверждая мои слова.
— Снимите! В рукопашную вам пока рано! — ребята послушно отсоединяют штыки. — А теперь прыгайте!
Все четверо смотрят на меня с недоумением.
— Когда я командую «Прыгай», вы можете поинтересоваться «на какую высоту?», а потом все равно выполнить команду! — совершенно серьезно говорю я. — Я не шучу — надо попрыгать на месте, проверить, чтобы ничего не гремело и не звякало. Любой металлический звук может выдать наше приближение противнику. Прыгайте!
Поняли — заскакали, как молодые козлики. Ох, ну и шум! И стук, и бряк, и лязганье. На подгонку снаряжения уходит несколько минут. Красноармейцы уже давно готовы, а мы все еще возимся. Петров с легкой улыбкой смотрит на наши старания. А чего нам стыдиться? Все когда-то были новичками, даже «волки» вроде старшины.
Наконец я добиваюсь от ребят полного отсутствия посторонних звуков. И мы выдвигаемся вслед за разведгруппой. Бойцы идут абсолютно бесшумно, словно скользят над землей. Даже сучки под сапогами не хрустят. Ну, эту хитрость я знаю — надо ставить ногу на всю стопу. Шепотом даю совет парням — а то они, в отличие от красноармейцев, топочут, кажется, на весь лес. Ну, вроде бы стало немного тише…
К опушке выходим неожиданно быстро — тут реально оказалось метров пятьсот по прямой. Неужели таинственные постояльцы хутора не услышали шум трех бронетранспортеров? Или они глухие?
Встретивший нас сержант Валуев (так и хочется его Колей назвать — почти брат-близнец нашего боксера-депутата) жестами назначает бойцам позиции. Троих инструктирует отдельно, и они уходят в обход. Я пристраиваюсь рядом с гигантом и внимательно осматриваю хутор. Большая изба-пятистенок, два больших сарая и несколько маленьких. Я не любитель сельской жизни — вполне возможно, это овины, амбары, коровники, курятники и конюшни. Мне по фигу — для меня все эти строения — сараи. Дом крыт деревянной черепицей (не помню, как это называется… дранка?), все остальные постройки — почерневшей соломой.
С первого же взгляда видно — хутор заброшен. На некоторых «овинах» провалились соломенные крыши, ограда повалена в нескольких местах, все вокруг заросло крапивой и лопухами. С избы кто-то отодрал все «украшения» — резные оконные наличники, «бахрому» вдоль кромки крыши. Именно оторвал, а не снял аккуратно — несколько фрагментов остались на местах.
От опушки до ближайшего строения пара сотен метров. С того места, где залег сержант, видны крыльцо дома и большая часть двора. Сейчас там никого нет. Снова попрятались?
— Они все еще там?
Прежде чем ответить на мой вопрос, Валуев несколько секунд помолчал, глядя на меня с задумчивым прищуром. Видимо, решал — насколько высок мой статус и полномочия. Наконец, чего-то там просчитав в уме, соизволил молвить:
— Да, на месте. Я уже четверых насчитал. Но вряд ли их больше пяти-семи.
— Точно? Вдруг там еще три десятка? — усомнился я.
— Которые писать и какать не хотят? — усмехнулся сержант.
— Мало ли… с утра оправились… — продолжал сомневаться я. — Ты ведь за ними всего час наблюдаешь.
— Так что ты предлагаешь? — раздраженно спросил Валуев.
— Сходить и посмотреть! Сзади подобраться!
— Умный, да? — прошипел сержант. — Кроме тебя никто не сообразил, да?
— А… так те трое… — догадался я. — Ну, извини… Петя.
Валуев, фыркнув от возмущения, отвернулся. Хотя чувствовалось — ему очень хотелось обложить меня в три этажа с применением обесценной лексики. И за назойливость и за фамильярность. Но сдержался, молодец… Ладно, мне тоже надо быть посдержанней…
Так, значит, разведчики сейчас зайдут с тыла. Надо посмотреть, как они работают! Я принялся самым внимательным образом смотреть на задний двор хутора. Минута шла за минутой, но никакого движения я не замечал. Тоже выжидают? Блин, ну сколько можно? Там, в лесу, раненые ребятишки сидят в стальных гробах. А солнышко, между прочим, уже нагрело броню — внутри бронетранспортеров сейчас как в духовке. Надо срочно что-то делать!
— Чего сидим, сержант, кого ждем? — недовольно пробурчал я.
— Заткнись, щенок, достал! — не глядя на меня, спокойно обронил Валуев, продолжая наблюдать за обстановкой на хуторе.
Я аж задохнулся от возмущения. Первым порывом было дать ему в морду. Но сразу сообразил, что мгновенно получу ответку, а наши весовые категории несопоставимы. К тому же по факту Валуев прав — кто я такой, чтобы здесь командовать? С виду-то пацан пацаном. Думаю, что привычка распоряжаться и командовать, въевшаяся с годами в подкорку, еще не раз сыграет со мной злую шутку. Скрипнув зубами, отворачиваюсь…
А на хуторе началось какое-то шевеление — из большого сарая вышел мужчина. Молодой или старый — на таком расстоянии видно было плохо, но одет он был явно не в униформу, а в гражданку. Какой-то пиджак и заправленные в сапоги брюки. На голове кепка. Мужик осмотрелся и, крадучись, двинулся в глубь двора. Через пару секунд я понял, что цель его похода — отдельно стоящая будочка — туалет типа «сортир». Надо же, культурный какой! Другой бы прямо возле стеночки побрызгал или возле угла сараюшки кучку наложил. Все равно ведь никого вокруг нет… якобы. А этот прется через весь хутор…
У двери отхожего места мужичок еще раз огляделся по сторонам. Ну, милый, чтобы нас засечь — оптика нужна… и пара часов тщательного, по секторам, наблюдения. А то, что ты головой повертел, — исключительно для самоуспокоения. Постояв полминуты, неизвестный быстро зашел в сортир, оставив дверцу приоткрытой. Отсутствовал мужик довольно долго — минут пять. Запор там у него, что ли? Но потом я заметил выходящий через щель легкий дымок. Так он там еще и курит! Ну, блин, а может, еще и газетку читает?
Дальше события резко пошли галопом — не успел мужичок вынырнуть из туалета, как на него из-за угла бросился разведчик. И тут же подскочил второй. Третьего я заметил возле сарая — он страховал напарников, держа на мушке выход. Однако захват прошел классически — никто не высунулся на шум, потому как, видимо, повязали неизвестного без звука. Десять секунд — и разведчики уволокли добычу со двора. Так-так… сейчас что-то будет!
Сидящие в сарае наверняка хватятся своего слишком долго отсутствующего товарища в самое ближайшее время. И либо сдернут отсюда на хрен, либо подготовятся к обороне. Так что проводить допрос языка просто некогда. Я искоса взглянул на Валуева — неужели он этого не понимает? Сержант безмятежно смотрел на… дальнюю опушку. Не прошло и двух минут, как из кустов осторожно высунулся один из разведчиков и начал подавать какие-то знаки.
— В сарае остались еще три человека, из оружия только ножи! — вполголоса перевел сигналы сержант. И сразу добавил командным тоном: — Глейман!
— Я! — откликаюсь на автомате.
— Ты со своими щеглами — в прикрытии! Смотри за подъездной дорогой! Увидишь немцев — стреляй два раза и отходи к старшине.
— А вы?
— А мы сейчас поглядим, что там за публика собралась! — решительно заявил Валуев, поднимаясь с места. — Альбиков!
— Я! — отозвался узбек.
— Подстрахуй ребятишек! Остальные — за мной, бегом!
И громадный, похожий на неандертальца, боец рванул с места, как спринтер. Остальные разведчики бросились следом, сразу отстав на два десятка шагов. Мне показалось, что двухсотметровую дистанцию до хутора Валуев пробежал за рекордное время — чуть больше десяти секунд. У ограды сержант притормозил и, взяв на прицел ворота сарая, подождал остальных.
Разведчики сработали как одна хорошо тренированная команда — двое остались снаружи, держа фланги и тыл, а остальные, весьма организованно, не перекрывая друг другу сектора стрельбы и не путаясь под ногами, пошли на штурм.
