Блюдце, а не площадка. Растительности здесь не оказалось, землю покрывал нежный пушок. Огонь занялся на реактивах, потому пах остро и был белого цвета с густой сиреневой сердцевиной. Солнце лежало поодаль и тихонько попискивало. Под ним уже обуглился здешний нежный мох.
– Вот вам и место для боя.
Вспомнил-таки. Я приподнялся и осмотрелся – для Раннинга это не место боя, а кладбище. Проще сразу зарыться и даже не пытаться – слишком мало неровностей, места, почвы…
– Как-то они усохли в переходе, – задумчиво сказал Тайт, вылавливая грибы из супа.
Лайнмен отвернулся и закашлялся. Теперь он не просто хрипел и булькал, а кашлял просто на разрыв, не успевая сделать вдох.
Его больно было слушать, и я сразу же начал искать спальник, чтобы завернуться и как можно быстрее заснуть.
– А что ты видел, Раннинг? – вдруг спросил меня Квоттербек.
– Впереди – живого, позади – мертвого, – быстро сформулировал я и раскатал спальник подальше от костра.
– А, – спокойно ответил Квоттербек, протянул руку и расстегнул ремешок моего шлема.
Я наклонил голову и отдал ему шлем.
Он заглянул внутрь, опустил шилдкавер и попросил у Тайта настройщик. Тайтэнд выполнил просьбу и снова занялся супом. Первую порцию, самую горячую, он отдал Лайнмену.
– Это не меня ты мертвым видел, – пояснил Квоттербек, водя чутким усом настройщика по разбитому шилдкаверу шлема. – Это односерийник.
– Здесь погибали Квоттербеки твоей серии? – заинтересовался Лайнмен, раскрасневшийся после нескольких глотков горячего.
– На каждой линии целое кладбище, – ответил Квоттербек. – «Добрый» убил Игрока Луны, Волки смогли убить какого-то Лайнмена и содрать с него броню и оружие. Это только то, что ты сам можешь рассказать. Я помню больше и уверен, что Квоттербек моей серии здесь не погибал.
– Но как тогда – односерийник…
– Дело в том, – начал Квоттербек, растягивая на пальцах зеленоватую сетку мышления моего шлема, – что раньше все были одинаковые. Тайтэнды, Лайнмены, Раннинги… все. Различались по способностям, а внешне – нет.
Некоторое время мы все молча переваривали информацию, а Квоттербек вращал на пальцах зеленую сетку и был занят только ею.
Не знаю, что там думали Лайн и Тайтэнд, но для меня новость была чудовищной. Пятерка моих односерийников – Раннинги, подготовленные к сезону, – разбрелись по разным полям, и это давало мне чувство индивидуальности, я мог говорить о себе в единственном числе и ощущать себя… личностью?
А как ощущали себя те Игроки, которые были одинаковы, совершенно одинаковы, и шли одной командой, чтобы на той стороне встретить команду точно таких же противников?
Это какая-то каша, это слишком неприятно…
Я разнервничался и не знал, как это скрыть. Мне хотелось дослушать Квоттербека, и в то же время слушать его было сложно, а задавать вопросы – тем более.
Тайтэнд молча поднялся, перешагнул через костер и подал Квоттербеку фляжку с супом. Квоттербек взял фляжку, но поставил ее рядом – он все еще возился с моим шлемом.
Я смотрел на него и пытался представить себе десять, двадцать таких же, черноволосых, смуглых, с длинными ресницами и светлыми губами Лайнменов и Тайтэндов… Но не мог.
Я мог представить его в колбе – с маской, накрывшей широкие скулы, с воротником-трубкой, всаженной в седьмой позвонок, а дальше мое богатое воображение пасовало.
Зато пришла мысль – наш Квоттербек очень старое порождение Аттама, он пришел еще из тех времен, когда в правилах не была заложена информация о внешних различиях.
Такая же идея, видимо, посетила и Лайнмена.
– А правда, что в Матче однажды участвовала собака?
Лайнмен и раньше упоминал какую-то собаку и поле, названное ее именем, но я не думал, что все так серьезно.
Квоттербек кивнул.
– Виски. Она прибилась к команде на первой же линии и добралась до пятой.
– А потом?
– Отравилась во время перехода.
– А правда, что Тайтэнд когда-то был вторым по значимости Игроком в команде? – Тайт тоже додумался.
– Нет. – Квоттербек смотал сетку и надел мой шлем, проверяя эффект от починки.
Тайтэнд дождался, пока он поднимет шилдкавер.
– Донести Солнце до ветки может любой, – не сдавался он. – А вот развесить на лесках кучу идиотов – только Тайтэнд.
– Во-первых, у Раннингов самое высокое стремление к победе, – ответил Квоттербек и снял шлем.
– Во-вторых, у них психика приспособлена к бегу по последней линии.
– А что там? – вдруг спросил Лайнмен, который во время разговора пытался вовсе не дышать.
Квоттербек повернул голову и безошибочно нашел меня глазами. Я сидел со шлемом на коленях и слушал вполуха, все пытаясь понять, каково это – видеть, как умирает твоя полная копия. И не раз, не два, а множество раз, из сезона в сезон.
И пока он смотрел на меня, чего-то ожидая, я думал только об этом, и потому произошло неловкое и странное столкновение: я физически ощутил Квоттербека, пробрался сквозь тело, сквозь все защиты и так явственно увидел мир его глазами, что выпустил шлем из похолодевших рук.
– Только тебе его починили, – проворчал Тайтэнд.
– Голодный, – напомнил Лайнмен и позвал: – Раннинг! Привыкай есть без напоминаний.
Я придвинулся к костру, и, пока ел горячий суп с плавающими в нем духовитыми лесными грибами, Тайт и Лайн наперебой допрашивали Квоттербека: а почему сняли с вооружения Лайнменов многозарядную «Гротеску», а почему Тайтэндам дополнительных витаминов не выдают, а нельзя ли Раннингов хоть на пять килограммов потяжелее делать, а бывали случаи, что команда выживала без Квоттербека?
– Да, – ответил Квоттербек. – Редко, но выживали. Это вам на заметку. Если меня закатает в Тревожную Смерть, то не паникуйте и не разбегайтесь – у вас будут шансы.
Потом он жестом остановил разговоры и сказал куда-то в темноту:
– Присоединяйся.
В ответ из-за моей спины вышел высокий человек с причудливо замотанным черной тканью лицом. Я чуть супом не подавился, а Лайнмен моментально выхватил из креплений по «Щелчку».
Человек на оружие внимания не обратил, у него самого на ремне болталось что-то явно огнестрельное, но браться за него он не стал, а просто остановился, запавшими глазами рассматривая Лайна.
Я сидел у него прямо под ногами и думал: раз не сумел его почувствовать и предупредить остальных, то не стоило на меня даже продукты переводить.
Лайнмен ждал приказа, Квоттербек приказа не отдавал.
– В этом сезоне за Луну? – спросил он.
– Да пришлось, – хрипло и скучающе сказал человек, поднял руки и размотал узлы, показав длинное небритое лицо и облупившийся нос с горбинкой.
– Мертвая зона, – напомнил нам Квоттербек, и все как-то расслабились, словно мертвая зона – это что-то вроде места для пикников. Лайнмен спрятал оружие, Тайтэнд собирал свои мешочки…
Наш ночной посетитель тоже особо обстановку не нагнетал. Он выхватил какую-то флягу, от которой Тайт сразу стал воротить нос, принялся оттуда глотать и бродить вокруг костра, размахивая руками.
Я утащил с его траектории спальник и уселся слушать.
Посетитель очень многословно и громко предлагал нам выкинуть Солнце к черту и не тащить через его
