попасть в беду. Он оставил ее. Годами мы думали, что Тед такой большой, а оказалось, он миниатюра Роберты и Гармона. Тед и его грандиозные планы. Этот трус не нашел в них места для Селены.
— Но какое это имеет отношение к тому, любил он ее или нет? — спросил Майк.
— Если бы он действительно ее любил, он был бы рядом с ней, — горячо сказала Эллисон, она была рада, что на террасе темно и Майк не может видеть ее лица.
— Не обязательно, — сказал Майк. — Бывает, что любовь не выдерживает испытаний, но это не значит, что сначала не было любви. Любовь не статична. Она меняется, колеблется, иногда становится сильнее, иногда слабее, а иногда исчезает вообще. И все же, я думаю, нельзя быть неблагодарным за полученную любовь.
— Это не стоит того, — сказала Эллисон. — За каждое мгновение любви ты получаешь слишком много боли.
— Главное, Эллисон, помнить о любви, а не зарываться в свои потери, — мягко сказал Майк.
— Что ты знаешь об этом? — Эллисон вскочила на ноги, и по ее щекам потекли слезы. — Ты никогда ничего не терял. Ты получил, что хотел, — она выбежала с террасы и поднялась к себе в комнату.
— Ну! — удивленно сказала Констанс. — Что же ее мучает?
— Растет боль, — сказал Майк.
В своей комнате Эллисон лежала, уткнувшись лицом в подушку. Помнить? — отчаянно думала она. Помнить что? Она вспоминала себя и Бредли, от стыда у нее сжимались кулаки, и она молила Бога, чтобы он дал ей забыть это. Помнить любовь, а не потерю, сказал Майк. Как это можно забыть?
«О, Боже, — стонала Эллисон, — зачем он вообще заговорил о любви?»
Это случилось в тот день, когда она закончила роман. Эллисон писала всю ночь и наконец в полдевятого утра напечатала одно замечательное слово — конец. Она потянулась, расправила плечи, чувствуя слабость и боль от перенапряжения, посмотрела на часы и прикурила сигарету. Было уже почти девять часов утра, и она могла позвонить в офис Бреда.
— О, Бред, — сказала она, услышав его голос, — я закончила.
— Прекрасно! — сказал он. — Почему бы тебе не занести его ко мне в понедельник?
— В понедельник? — воскликнула Эллисон. — Но, Бред, я думала, мы вместе пообедаем, а потом почитаем.
— Это было бы замечательно, — сказал Бред, — но я уезжаю сегодня днем в Коннектикут.
— О? Ты едешь один?
— Да.
— Бред, — казалось, Эллисон молчала очень долго. — Бред?
— Да?
— Возьми меня с собой.
Теперь была его очередь молчать.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Заеду за тобой около четырех.
— Я буду готова.
— И, Эллисон…
— Да, Бред?
— Оставь рукопись дома. Мы можем поговорить о ней, если ты хочешь, но у меня была чертовски тяжелая неделя. В этот уикенд я бы хотел отдохнуть.
— Хорошо, — сказала Эллисон и тихо повесила трубку.
Стив, зевая, вышла из спальни. Это был один из тех редких дней, когда ей никуда не надо было бежать рано утром, и она была ужасно довольна.
— Привет, — сказала Стив, почесывая голову. — Кофе готов?
— Я уезжаю на уик-энд с Бредом, — сказала Эллисон.
Стив начала делать упражнение, которое гарантировало тонкую талию.
— Только не надо вести себя так, будто ты сейчас либо умрешь, либо взлетишь на небеса.
Эллисон посмотрела на нее усталыми, красными от работы глазами.
— Я никогда не проводила уик-энд с мужчиной, — сказала она.
— Во-первых, — сказала Стив, подтверждая свои слова жестом, — я не думаю, что то, о чем ты думаешь, пройдет. Только не с сэром Холмсом у руля. И во-вторых, — Стив показала два пальца, — это наверняка не случится, если ты не выспишься и не избавишься от этих налитых кровью глаз.
— Я закончила книгу.
— Эврика! Банзай! И что там еще… — она подбежала к столику, на котором стояла пишущая машинка, и посмотрела на прекрасное слово, напечатанное на белом листе бумаги. — Конец, — сказала она, — слава Богу! Я боялась, что у тебя раньше сдадут нервы. О, Эллисон, это же просто здорово! — Стив босиком исполнила танец радости. — Ты закончила! — она замерла на месте и посмотрела на свою подругу. — О, это поэтому Бред берет тебя на уик-энд, чтобы прочитать книгу?
— Нет. Он просто хочет поговорить со мной о ней. И он хочет отдохнуть.
— Ерунда, — сказала Стив. — Если я когда-нибудь видела влюбленного мужчину — это Бред Холмс. Вся его проблема в том, что ему за сорок, то есть он в два раза тебя старше, — Стив говорила это из кухни, а Эллисон сидела в гостиной. — Конечно, большинство мужчин не волнует такая мелочь, но большинство это не Бред Холмс.
— Не понимаю, какое отношение имеет возраст к любви. А ты?
— И я не понимаю. Спроси Бреда.
— Может, и спрошу, позже. А сейчас я иду спать.
— Я разбужу тебя заранее, и ты сможешь приготовиться к этому уик-энду.
В своей комнате в Пейтон-Плейс Эллисон встала и подошла к окну.
«Какими умными были мы со Стив в тот день, — думала она. — Какой смелой я себя чувствовала, какой взрослой и бесстрашной».
— А тебя не шокирует, что я еду одна на уикенд с мужчиной? — спросила она Стив.
— Нет, если это Бред Холмс, — ответила Стив, упаковывая бесформенную пижаму Эллисон в чемодан. — Самый благородный жест с его стороны это то, что он представил тебя Дэвиду Нойсу. Я не сомневаюсь, что ты вернешься в город такой же девственницей, как и уехала.
Эллисон нервно отошла от окна и дрожащими руками отыскала сигареты на ночном столике среди прочих мелочей. Она смяла пустую пачку и тихо спустилась вниз. Констанс и Майк давно спали, в гостиной горел только ночник. Эллисон открыла дверь и выглянула на Буковую улицу. Ночь была холодной, как это часто бывает в сентябре в Пейтон-Плейс. Она тихо закрыла дверь и вернулась в гостиную. Камин остыл. Эллисон заново разожгла его, села в кресло напротив и стала смотреть на огонь.
«Я должна была убежать, — думала она. — Я должна была убежать от Бреда к Дэвиду. Но хотела ли я этого? — До сих пор Эллисон находила для себя много оправданий. — Я ничего не могла сделать, я не понимала, я любила его. Это он во всем виноват, он должен был знать лучше меня». Эллисон смотрела на огонь и впервые с тех пор, как узнала о том, что случилось с ее матерью, подумала о сердце Констанс и о том, что она думает.
— Это могло случится с каждым, — говорила Констанс. — Я была одинока, а он оказался рядом.
«Но я не была одинока. У меня были работа, Стив и Дэвид. Я не была одинока».
Огонь в камине разгорелся ярче, и Эллисон сразу почувствовала присутствие Бренди Холмса. Странно, теперь то, о чем она раньше думала с отвращением, Эллисон вспоминала с любопытством.
Он стоял напротив камина в сельском доме в Коннектикуте и протягивал ей стакан.
— Это может способствовать свершению проступка, — сказал он. — Но чуть-чуть шерри никому не может повредить. Пожалуйста.
— За «Замок Сэмюэля», — сказал он, — и пятьдесят две недели, потраченные на него. Если ты написала так же хорошо, как говорила сегодня вечером, можно считать — у нас бестселлер.
Смеллер, подумала она, вспоминая Дэвида Нойса, но не сказала этого вслух.
— Если тебе понравится, — сказала она, — меня не волнует, если от него откажутся все издатели Нью-Йорка.
— Не говори так, — сказал Бред, усаживаясь рядом с ней на диван. — Как ты думаешь, откуда у меня деньги на аренду офиса, если время от времени я не получаю бестселлер?
