меня, Джинни. Не бойся.
Он посмотрел в направлении своих спящих приятелей и увидел улыбающееся лицо Джинни.
— Поехали! — крикнул он и потянулся к ней.
Но неожиданно Джинни исчезла, и Кенни остался один на «чертовом колесе».
— Стоп! — крикнул он. — Стоп! Стоп! Она упала! Остановите это проклятое колесо!
Но колесо вращалось все быстрее и быстрее, музыка вдруг зазвучала зловеще.
— Джинни! — кричал Кенни. — Джинни! Куда ты пропала?
Он, шатаясь, поднялся на ноги и в бешенстве огляделся вокруг. Перед глазами проплывали ярмарочные огни, от их яркого света резало глаза.
— Джинни! — кричал Кенни, поднявшись на вершину «чертова колеса».
И тут он увидел ее. Она шла под руку с улыбающимся сальным мужчиной. Незнакомец был одет как столичный житель, он поднял голову, посмотрел на Кенни и громко расхохотался.
— Ты, ублюдок! — кричал Кенни с «чертова колеса». — Иди сюда! Иди сюда, верни мою Джинни!
Но Джинни тоже хохотала. Она посмотрела вверх, на Кенни, ее красные губы разошлись в широкой улыбке, так что стали видны крупные белые зубы, она смеялась, смеялась и смеялась.
— Ты — сука! — кричал Кенни. — Грязная шлюха! Сука!
Джинни расхохоталась еще громче, пожала плечами и посмотрела на незнакомца. Кенни видел ее руку с ярко накрашенными ногтями на темном рукаве пиджака, он чувствовал, как ее напряженные грудь и бедра прижимаются к незнакомцу.
— Я убью тебя, — кричал Кенни с «чертова колеса». — Я убью вас обоих!
Но Джинни и сальный мужчина, смеясь, пошли дальше, будто и не слышали угроз Кенни. Они шли медленно, Джинни подняла руку и погладила незнакомца по щеке. Кенни уронил бутылку и попытался выбраться из «чертова колеса». Он рванулся к ступеням, ведущим из подвала, поднялся на последнюю и привалился к двери. Она не поддалась.
— Меня заперли, — кричал Кенни, ощупывая бесчувственными пальцами деревянные доски. — Меня заперли в этом проклятом «чертовом колесе»! — Он нащупал двойной засов, но не понял, что это такое. — Выпустите меня! — кричал он механику, который управлял «чертовым колесом». — Ты, сукин сын, выпусти меня!
Но механик не останавливал колесо, он посмотрел на Кенни и улыбнулся, его голова была похожа на череп, а желтые зубы странно светились в темноте.
Кенни сбежал вниз по ступенькам и схватил топор, который неделю назад положил возле дров. Он повернулся к улыбающемуся механику.
— Ты, ублюдок, я прорублю себе выход! — крикнул Кенни.
Он снова бегом поднялся по ступенькам и начал бить топором по двери.
— Я убью вас обоих, — орал Кенни Джинни и незнакомцу, которые теперь остановились и смотрели на него. Джинни больше не улыбалась, ее лицо исказилось от страха, Кенни ликовал.
— Сначала я доберусь до тебя, грязная сука, — кричал он. — Я изрублю твое смазливое личико на куски.
Топор еще раз глубоко вошел в деревянную дверь, Кенни надо было высвободить его, чтобы ударить еще раз. Наконец он вытащил топор и занес его над головой. Он прицелился в пол кабины «чертова колеса»…
Вдруг ступня Кенни начала кровоточить. Он стоял и тупо смотрел, как кровь фонтаном бьет из разрубленного ботинка. Она заливала все вокруг, Кенни утопал в крови. Он упал из «чертова колеса» прямо на толпящихся внизу людей, смех Джинни звенел у него в ушах.
ГЛАВА XIX
Генри Маккракена нашел д-р Мэтью Свейн. Док возвращался домой после вызова и заметил что-то в канаве у дороги. Он тут же остановил машину и вышел. При свете фар он увидел человека, лежащего без движения лицом в грязи. Это был Генри, он был невероятно грязный, из глубокой раны во лбу сочилась кровь, но, как позже говорил Док, Генри еще дышал и вонял до самых небес. Д-р Свейн быстро осмотрел его, подхватил под руки, перекинул через плечо, дотащил до машины и уложил на заднее сиденье. Док отвез Генри в больницу Пейтон-Плейс и передал его в руки двух медсестер, которые раздели и помыли Генри, проклиная свою судьбу над каждым невыносимо воняющим дюймом тела Маккракена.
— Веселее, девочки, — сказал д-р Свейн, зашив рану Генри. — Дайте этому парню как следует выспаться, и вы с ног собьетесь, стараясь услужить ему.
Сестры посмотрели на слюнявый рот Генри, на его небритое лицо. Повязка придавала ему немного ухарский вид.
— Вы невыносимы, Док, — сказала сестра Мэри Келли, которая не славилась оригинальностью своих замечаний.
— Не я, он, — сказал Свейн.
Мэри скорчила рожу в спину удаляющемуся доктору.
— Отправляйтесь домой и ложитесь спать, Док, — сказала она ему вдогонку. — Ине подбирайте больше таких, как этот.
— Не дури мне голову, Мэри, — сказал доктор. — Я знаю, ты любишь их, просто сгораешь от страсти. Спокойной ночи!
Мэри Келли покачала головой.
— Этот Док, — сказала она сестре Люси Элсворс, — сам не понимает, что говорит. Знаю его всю жизнь и никак не могу привыкнуть. Еще когда я проходила здесь практику, я была так обескуражена его вечным подтруниванием, что чуть все не бросила.
— Он подтрунивал над тобой из-за этого парня? — спросила Люси.
Люси сравнительно недавно прибыла в Пейтон-Плейс и еще не имела возможности ознакомиться с городскими легендами и анекдотами. Ее муж устроился на работу на здешней фабрике, и она жила в Пейтон-Плейс еще только полгода. Джон Элсворс был летуном, его вечно не устраивало то, что он имеет, и он постоянно искал лужайку с более зеленой травой. Когда Люси выходила замуж за Джона, она уже имела специальность медсестры, и была очень довольна этим обстоятельством, так как ей всегда приходилось работать, чтобы прокормить себя и Джона, а потом и родившуюся у них дочь. Люси часто говорила, что, если бы не Кэти, она бы ушла от Джона. Но ребенку нужен отец, а у Джона, может, и есть недостатки, но он хороший папа для малышки, а что еще может требовать женщина? Кэти было уже тринадцать, она училась в восьмом классе, и Люси иногда говорила, что, когда девочка подрастет, подрастет достаточно, чтобы понимать что к чему, они уйдут от этого неугомонного Джона.
— Док дразнит всех и по любому поводу, — сказала Мэри Келли. — Тебя это еще не коснулось, потому что ты новенькая, но подожди, скоро он к тебе привыкнет, и ты поймешь, о чем я говорю.
— А что произошло, когда ты чуть не бросила эту работу? — спросила Люси.
— О, Генри здесь совсем ни при чем, — печально сказала Мэри, поправляя простыню на худых ногах Маккракена. — Это было из-за большого черного негра, который однажды лежал в нашей больнице. Он попал в ужасную автокатастрофу, и его привезли сюда, потому что это была ближайшая больница. Это был первый черный, которого я видела так близко. Док собирал его по частям всю ночь, а потом положил в палату к другим больным, — все другие, конечно, были белые. Ну, каждое утро, выходя из палаты, Док шептал мне на ухо: «Мэри, присматривай за этим черным парнем», а я все время спрашивала почему. Я тогда очень серьезно относилась к работе и старалась узнать обо всем как можно больше. «Пустяки, — говорил доктор, — просто не спускай с него глаз, этот парень очень отличается от мужчин, которых тебе когда-либо приходилось видеть». Док любит всех — белых, черных, зеленых, если такие есть на свете, его совсем не волнует, какого цвета у человека кожа. «Что вы имеете в виду, чем отличается? — спросила я
