На носу — небольшой рог. Однако назвать этих существ единорогами даже язык не поворачивался, скорее облагороженная копия носорога.
Если бы Создатель решил приспособить его для человеческих нужд вместо лошади.
А, может, так оно и было?
Так кто ж его знает.
В общем, во дворе царил оху…
Только не надо непечатных выражений.
Хорошо… несусветный бардак.
Я обернулась к своим спутникам.
— Хабд, Фида, — я обвела рукой вокруг, — вам не кажется, что с этим надо что-то делать.
Два временных начальника, гражданский и военный, которые никак не могли поделить власть в отсутствие господина, уставились друг на друга. Только бы не подрались.
— Сержант, — позвала я.
— Да, нэда?
— Может вы распорядитесь, куда ставить повозки, а то крестьяне уже распрягают… э-э-э… наргов, — надо же, чуть не ляпнула «лошадей». Вот был бы номер.
— Февр, и ты, Омт, повозки поставите вон туда к стене. И как тебя там, тебя это тоже касается. Что, Февр, тебе что-то неясно.
— Но как же, я ж уже распряг, — забубнил угрюмый добротно одетый мужик, который стоял к сержанту ближе всех.
— Ты плохо слышишь? Думаешь сбежал от нирта Моорон-Аннского, можешь здесь права качать? Так по законам военного времени я могу тебя вздёрнуть без приказа нэда, своей властью. Запрягай по-новой и телегу к стене.
Мужик молча кивнул и взялся за упряжь, лишь я заметила, как он зло сверкнул глазами в сторону сержанта, когда тот повернулся спиной. Однако не всё ладно в Датском королевстве. Надо взять это на заметку.
Что ты хочешь — приграничье. До бога — высоко, до царя — далеко. Значит и тёмных личностей тут тоже немало.
Я отступила назад и хотела развернуться, как запнулась о плетёный короб и чуть не упала. А что там такое шевелится. О да это цыплята, э-э-э, нет. И, даже, не утята. Пушистые, светло-серые с более темными головами. Так захотелось их взять в руки и потрогать. Не тут-то было.
Притаившаяся в тёмном углу их мамаша, которую я сразу и не приметила, ка-ак подпрыгнет. Наклонись я чуть пониже — точно бы осталась без левого глаза. А так отделалась лишь лёгким испугом, отскочив назад, запутавшись в подоле платья, и чуть не упав, уцепившись в последний момент за спицу тележного колеса.
— Шигровы дети, тапас вас дери, кто бросил вимм с пимфами посреди дороги! — заорал Хабд.
Выровнявшись, я вовремя отдёрнула руку, потому что возница направил телегу, куда ему было указанно.
— Что молчите, языки проглотили, — прикрикнул сержант.
Народ расступился, и пред грозные очи воителя предстал чумазый чернявый мальчишка лет этак пяти-шести.
— Ы-ы-ы, э-э-эт-то-о я-я-я, — только и смог выдавить он, размазывая слёзы по щекам.
— Сержант, сержант, не убивайте Тива, он не виноват, — выскочила из-за спин крестьян рыжая девчушка, которую я приметила, когда меня купали, — Это я ему сказала оставить тут корзинку с пимфами. Я не знала, куда её пристроить. Накажите меня.
— Сона, ты и так уже наказана, — назидательно сказала моя наставница, на что сержант лишь хмыкнул, — А теперь будешь наказана ещё раз. Берите свою живность и марш к Ариве, она скажет, куда её пристроить.
— Фида, я вижу тут много дел, давай мы с Хабдом не будем тебе мешать? — вкрадчиво спросила я, — Я только посмотрю на машину и сразу назад.
— Идите уж, — махнула рукой воспитательница, — пробурчав себе под нос что-то о несносных девчонках, совсем отбившихся от рук.
Мы с сержантом отправились к навесу. За спиной послышался нестройный галдёж крестьян.
— Тихо! Всем слушать меня! — гаркнула Фида, что не только я, а и воин, вздрогнули и обернулись назад.
И я поняла, что, оказывается, в нашей крепости два королевских гаара, один из которых — в юбке.
А вот и навес, под которым были свалены деревянные брусья. Рядом, судя по стуку молотка и запаху дыма, была кузница. Я невольно поморщилась. Ола сюда никогда не подходила — дым, чад и огонь были верными признаками царства Хаоса — владений Разрушителя.
Этакий местный ад.
Считалось, что у кузнецов с ним договор. Их уважали и побаивались. Даже легенды на этот счёт имелись.
И не одна.
Но Ола их не знала, лишь случайно услышала кусочек, что рассказывал кузнец Гивр своему сынишке, но ей до конца его дослушать не дали.
Теперь ты её знаешь.
А тогда было жутко интересно. И жутко. И интересно.
Но вернёмся к нашим брусьям. Они лежали у стенки в луже. Рядом валялась какая-то ржавая железяка и, наверное, заготовки. Я ни тогда, ни сейчас в кузнечном деле толком ничего не понимала.
Ну совсем то прибедняться не надо.
Я и не прибедняюсь. Так, нахваталась немного верхушек. Да и зачем мне вникать в суть процесса. Я им что — Пётр Первый. Не царское это дело — железо ковать.
Ладно, что-то мы отвлеклись.
Точно.
— Сержант, а дерево не сгнило, — я потрогала мыском сапога позеленевший торец бруса, лежавшего внизу у самой стенки.
— Эй, Тиг, Сол, живо сюда. Разберите-ка эту кучу деревяшек.
Работа закипела. Пока солдаты доставали брусья, сержант приоткрыл дверь кузницы. Оттуда пахнуло жаром и дымом, как из преисподней.
— Эй, Гивр, глянька-ка, что у тебя тут твориться.
— Здорово, Хабд. Чего хотел?
Русоволосый кузнец был помоложе и пониже ростом, чем сержант. Но не уступал, а может даже и превосходил того, шириной плеч.
— И тебе поздорову, Гивр. Что ж ты так запустил своё хозяйство?
— Эт ты о чём?
Королевский гаар указал на местами позеленевшие брусья.
— Об этом.
— Так это не ко мне, — невозмутимо отозвался кузнец, — Ты ж сам знаешь, плотник у нас — Порг. Железо то вон оно, в целости и сохранности. А пластину и струну я сделал, и нэду доложил намедни, аккурат перед его отъездом.
— Эй, Ансел, — крикнул Хабд стражнику стоявшему на стене, — тебе Порга оттуда не видать.
— Только что был у ворот. А-а, вон он идёт.
— Сам вижу. Здорово Порг, — махнул ему сержант, — иди-ка сюда.
— Да вроде виделись уже, — отозвался плотник. Был он лет за пятьдесят, тощ, сутул и лыс.
— Что с воротами? Штурм выдержат?
— Изъянов нет, а там, как получится.
— А с этой штуковиной что?
— Я бы давно собрал, только каких-то железных деталей не было.