Пока Клэрион, отбросив свои щит и меч, поймал взбесившееся животное, пока набежала подмога, пока выдернули шпору, успокоили нарга и освободили из пут ноги нирта. Сама я из-за суетящейся толпы не видела, лишь потом мне всё рассказали. На Моорона было страшно смотреть: вся голова в крови, левая рука сломана, она тоже попала под копыто. Почему нирт Оррул был ещё жив, отделавшись сломанной челюстью и повреждённой шеей? Оставалось только удивляться, ведь его щит, на котором «поплясал» нарг разлетелся в щепки. Шлем выглядел так, будто по нему долбили кувалдой, и не один раз. Хорошо, что головы нирта к тому времени в нём уже не было, иначе она бы точно была всмятку.
Но об этом я узнала позднее, уже по пути в столицу, а пока хотелось только одного. Спать! Спать! Спать! Меня подхватили на руки и понесли. Не помню, кто. Не помню, как мы вернулись в Оммор. Помню только кровать, большую, мягкую. Создатель, как же хорошо! Как же мало нужно человеку, чтобы стать счастливым!
Нет, не думайте, я спросила о здоровье Моорона-Брэца, сразу же после поединка. Но мне ответили, что он жив, и ему ничего не угрожает. Вновь поинтересовалась самочувствием правителя, когда мы уже уезжали из Оммора. Получила такой же ответ. Нирт Оррул выздоравливает, с ним всё будет нормально. Может не хотели говорить правду, может сами не знали… Какая теперь разница.
М-м-м, как я выспалась тогда, будто первый раз в жизни.
Так и есть! Со времени моего попадания на Аврэд, самый что ни на есть первый.
А в крепости?
Это когда давги под боком? Не смеши.
Так вот, мы, в смысле все обитатели дома лаэра Восточного хребта, встали, позавтракали и стали готовиться к отъезду в столицу. Мне помогли надеть новое платье. Ещё одно — дорожное, светло- коричневое, почти бежевое. Именно такого цвета были вставки на вороте и рукавах.
Если ты ещё полчаса будешь про платье рассказывать, я что-нибудь с тобой сделаю.
Озорник. Ладно, не буду. Тем более, что и рассказывать особо нечего. Простое дорожное платье. К нему более тёмное сюрко и тёмно-коричневый плащ с капюшоном. Ещё ко мне из починки вернулись мои старые проверенные сапожки. Ещё послужат, не развалились пока, мои хорошие.
Сборы были недолгими, слуги готовились к отъезду уже три дня. Мне повезло, что мессир Альронд вчера подзадержался на торжественных проводах у правителя Оммора. Чего ради они совместили гулянку с судебным заседанием? Откуда ж мне знать, может у них тут порядок такой. Отправил на плаху десяток- другой преступников и порядок. Можно дальше с осознанием выполненного долга вино пьянствовать.
Не задержись лаэр в городе, не известно, что со мной и другими беженцами случилось. Но догадаться не сложно. Замариновали бы нас куда-нибудь на пожизненное. Нет, у меня шанс выкрутиться был. Раз отец жив, он бы меня точно разыскал. Только сколько на это понадобилось бы времени. Вон, в России люди пропадают, никто не может найти. И это при современных СМИ. А тут? Вообще глушь и дичь, даже страшно подумать.
Кстати, ещё вчера вечером, когда я уже спала, нашлись Ансел и Тив — младший брат Соны. Точнее, это Ансел разыскал дом лаэра. Воин оказался не так прост, а с виду не скажешь — деревня деревней. Но перехитрить он умудрился всех, только ради этого ему пришлось бросить семью. Однако чем он рисковал? Ведь не давгам же женщин отдал, а стражникам. Правда, наши с Соной приключения показали, что и свои порой бывают хуже врагов.
Ну да ладно, у Ансела ведь всё обошлось. Не зря именно ему Хабд доверил самые важные бумаги отца, в том числе свидетельства о браке моих родителей и моё — о рождении. На самом деле документы назывались по-другому, но сути их это не меняло. Тубу со свитками воин передал лаэру из рук в руки. Какие ещё там были бумаги? Понятия не имею (просветить меня никто не удосужился), но, видимо, много всего.
Между прочим, тогда Ансела я так и не увидела. Ни свет, ни заря они с Клэром отправились к форпосту У-Серебряной-реки, чтобы покопаться в его руинах. Элгар Альронд справедливо посчитал, что в вещдоках по моему, а теперь по нашему с Клэрионом, делу ни казна, ни прочие, менее важные, документы лишними не будут. А всё уцелевшее имущество, которое будет найдено, следует доставить в военный лагерь у Оммора.
— А разве туэр Лесистого предгорья не будет присутствовать на суде в Леворе? — изумилась я.
— Он нас догонит со своим отрядом по дороге.
— Там ещё остались книги, библиотека отца.
— Я всё приказал забрать, — последовал ответ.
— А как отец, — спросила я у лаэра.
— Чувствует себя хорошо.
Ага, вон и про растоптанного Моорона-Брэца мне сказали то же самое. И тут меня пронзила новая мысль. А как же брат?! Ведь за все эти дни я о нём даже не вспомнила. Нет, Ола бы, наверное, вся извелась. А я? Кто он мне, этот юноша? Родная кровь? А ведь действительно — родная! Я спросила про Лона.
— Так вам не сказали? — удивился мессир Альронд.
— Что не сказали?! — у меня аж сердце упало. Ну скорее, старик, что ты тянешь кота… резину? У меня даже дыхание перехватило, и сердце перестало биться на несколько мгновений, показавшихся мне вечностью.
— Ваш брат жив.
Ну слава тебе яйца, то есть слава Создателю.
— Вернее, был жив ещё три дня назад.
Нет, сколько можно жилы тянуть? Я вас спрашиваю?
Как потом выяснилось, Лони благополучно переправился через Серебряную. Тот молодой прохиндей, что вывел нас с Соной к разбойничьему лагерю, успел послужить проводником и этому отряду, где находился мой брат. Правда, его хмырёнок разглядел плохо, но запомнил, что к раненому юноше обращались нэдин Лоннэр. Значит — точно брат. Выглядел он неважно. А кто там выглядел хорошо? Только два воина. Третий был без левой руки. Четвёртый — с перевязанной головой. С ними мой брат, три женщины и мальчишка. Ещё там откуда-то оказался старик-рыбак. А-а, понятно, дед решил тоже от греха переправиться на другой берег.
Всю компанию юный разбойник за мелкую серебряную монету подрядился вывести из леса. Всех, кроме старика, у того в лесу был какой-то схрон, да и не выдержать ему было дальней дороги. Не считая его, на девять уцелевших беглецов было только семь наргов. Два воина, как и проводник, всю дорогу шли пешком. Их то разбойничья душа в свой лагерь не повёл, не дурак, насилу отбрехался, закосив под рыбака. Его действительно заловили, когда он полез проверять установленную накануне снасть.
Дурить головы воинам юноша не решился, честно выведя отряд по лесным тропам к дороге в деревню. Получил обещанную плату, тоже мне — Сусанин по найму нашёлся, и был таков. На него с дядей мы с Соной наткнулись, судя по всему, когда те отправились на разведку. Но об этом я лаэру Восточного хребта рассказывать не стала.
— А где они теперь — мой брат и его спутники?
А вот на этот вопрос никто мне ответить не мог. Будем надеяться, что у них всё в порядке. Вроде давги от реки далеко не отходили. Хотя эти грёбаные стражники предгорий, ей богу, хуже морских разбойников. Я поделилась с милордом своими опасениями.
— Я уже разослал гонцов ко всем владетелям и жду известий. Всё-таки я, как-никак, исполняю обязанности наместника этого края.
Действительно, кого это я лечу? Даже как-то неловко стало.
Но это было с утра, а сейчас мы катим по пыльной дороге в столицу. Хорошо, что прошёл небольшой дождик, и пыль прибило, но, наверное, ненадолго. Так что пылюки мы ещё наглотаемся вдосталь. Хотя, может в карету она не проникнет? Правда название «карета» для этой таратайки, как-то не очень подходит. Тем более «экипаж». Это что-то, по моему разумению возвышенное и благородное. Да засунуть Золушку в эту колымагу, она б скорее согласилась скакать до дворца верхом на тыкве. Так иногда зуб на зуб не попадает.
Конечно, я немного утрирую, но только слегка. Явно тут надо что-то с подвесками делать. Не с теми, за которыми охотился д'Артаньян в «Трёх мушкетёрах», а теми, на которых крепятся колёсья. И как они от
