Церемонный поклон. Без кокетства, как должное, принятый букет. И они медленно двинулись вдоль аллеи, удаляясь от темной громады памятника к набережной. Человек посторонний, провожая взглядом эту пару, мог решить, что ее манит морской зеленый простор, далекие черные горы и белый город в окаймлении оранжевых пальм, полукольцом охватывающих залив. Человек внимательный мог заметить некоторое сходство между мужчиной и женщиной. А человек, склонный к праздному фантазированию, вообразил бы, что стал свидетелем трогательного свидания пожилой матери с молодым сыном. Но даже человек, обладающий самой буйной фантазией, не мог бы представить, что эти люди — близнецы, родившиеся в один день, почти девяносто лет назад.
Нильсон осторожно взял правую руку женщины младенчески нежными пальцами, показал на родинку на локтевом сгибе.
— Руна Одал, — сообщил он. — А у меня — Косая звезда… Не правда ли, уникальные отметины, Светлана?
— Уникальные, Томас, — согласилась она. — Как и та история, которую ты мне вчера рассказал… Похожую на страшную сказку.
— Но ведь ты мне веришь?
— Не тебе, а данным генетического анализа, — отозвалась Светлана. — Прости, но я исследовала твой волос у себя в лаборатории… И как бы дико это ни звучало, мы и в самом деле близнецы. Родные брат и сестра.
Нильсон улыбнулся.
— Это ты хорошо придумала, сестричка, — сказал он. — К чему долгие разговоры, призывы поверить в несусветное, когда есть надежные, веками проверенные методы…
— И что нам со всем этим делать, братец?
— Сейчас я не могу тебе сказать, — помедлив, ответил Нильсон. — Уверен, нас объединяет не только родство, но и некая общая цель. И она требует, чтобы все мы собрались на Земле. Быть может, тогда мы поймем, в чем она заключается…
— Звучит весьма торжественно, Томас, — откликнулась Светлана. — А если без патетики?
— Если без патетики… — сказал он. — Не нужно питать иллюзий, сестричка. Нас воспитали люди. Мы выглядим, как люди, едим, пьем, спим… Думаем… Но это лишь маска. На самом деле, мы — не они.
— А кто же? Инопланетяне? Агенты Странников?
Нильсон усмехнулся.
— Это было бы слишком просто, — проговорил он. — Мне кажется, что мы персонификация некого природного процесса… функция… флуктуация… Не знаю… Бессмысленно размышлять об этом, используя обычный человеческий мозг… Да и мучительно…
— Ты побледнел, Томас, — встревожилась Светлана. — Оставим эту тему… Функция не функция, цель не цель, в одном ты прав: нам следует собраться вместе и все обсудить. Не обязательно — на Земле. Можно и здесь, на Венере. Например, на южной полярной биостанции. Там хорошо. Красные леса, зеленые озера. Странное, но совершенно безобидное зверье. И там нам никто не помешает.
— На Земле! — отрезал Нильсон. — ОНИ! — Он показал туда, где прибой разбивался о волноломы набережной белого города. — Они приложили столько усилий, чтобы мы никогда не собрались именно на Земле! Следовательно, наш долг поступить так, как они НЕ ХОТЯТ!
— Хорошо, хорошо… Не волнуйся, — тоном психотерапевта проговорила Светлана. — Так и поступим… Правда, в твоих словах есть противоречие. Если мы не люди, как ты утверждаешь, то какой смысл что-то доказывать существам, нам решительно чуждым?
Нильсон понурился.
— Я не знаю, Светлана… — пробормотал он сквозь зубы, будто испытывал сильную боль. — Нет ответов.
— В таком случае, не следует себя мучить понапрасну. Уверена, все не так страшно, как тебе представляется. Встретимся, обсудим, придем к какому-нибудь решению… В конце концов, мы прожили среди людей большую часть жизни и никогда не чувствовали ни малейшего притеснения… Во всяком случае, я ни разу не сталкивалась ни с чем подобным…
— Возможно, что ты и не чувствовала, — отозвался Нильсон. — Но не забывай об убийстве Льва Абалкина, о гибели Эдны Ласко, о моей гибели, наконец… Прямо или косвенно, но в этих смертях виноваты ОНИ!
— Да, да, ты прав… — задумчиво проговорила Светлана и добавила решительно: — Знаешь что?! Полетим к нам!
— Куда это «к вам»?
— В университет.
— И что я там буду делать?
— Я тебя исследую.
— Я не подопытный кролик, и не больной, чтобы меня исследовать, — хмуро отозвался Нильсон.
— Не говори ерунды! — сказала она. — Сфера моих профессиональных интересов антропология. И если ты и в самом деле неоантроп в чистом виде, мне не помешает снять твои параметры, братец.
— Сними эти параметры, с себя самой, сестричка, — парировал Нильсон. — Ведь ты убедилась, что генетически мы идентичны…
— В том-то и дело, что себя я давно изучила, — откликнулась Светлана. — Кто я в антропологическом смысле, мне известно. Поэтому я так легко поверила в твою страшную сказку. А вот полных биопараметров мужской особи неоантропа мне видеть не приходилось… Не артачься, братец, помоги сестрице в работе.
— Хорошо, — нехотя согласился Нильсон. — Летим.
Светлана улыбнулась ему и направилась к флаеру. Нильсон последовал за ней. Едва они устроились в двухместной кабине, Светлана запустила двигатели. Чуть приседая на амортизаторах, флаер покатил вдоль аллеи, набирая скорость. Мягкий толчок — и земля резко ушла вниз. Мелькнула опаленная броня героического вездехода. Ярко-красные кроны кленов слились в две алых полоски. Прибрежные кварталы Венусборга, утопающие в тропической зелени, легли под крыло.
Одной рукой удерживая штурвал, другой Светлана подобрала с пульта гарнитуру.
— Алло, Семен! — заговорила она в микрофон. — Постникова говорит… Готовь свою бандуру… Да, полный комплект. Везу совершенно уникальный экземпляр… — Она подмигнула отражению вытянувшейся физиономии Нильсона в зеркале заднего вида. — Зачем тебе знать, где я его раздобыла, Сеня?.. Мой хороший знакомый. Весьма отзывчивый человек… В общем, я рассчитываю на твою расторопность, дружок…
Светлана положила гарнитуру на место.
— Не сердись, Томас, — сказала она. — Семен, мой младший научный сотрудник, обожает четкость формулировок. Ударься я в подробности, он бы засыпал меня уточняющими вопросами.
Нильсон отмолчался. Светлана попыталась уловить его взгляд в зеркале. Ей почудилось, что в кабине появилось какое-то марево, отчего отражение получалось нечетким, колеблющимся.
— С тобой все в порядке, братец?! — встревожилась Светлана. — Томас! Ты меня слышишь?!
Вместо ответа раздался негромкий хлопок, и невесть откуда взявшийся в герметичной кабине горячий ветер рванул черные, без единого проблеска седины, волосы Светланы Постниковой.
31 декабря 228 года
Нечто потрясающее произошло со мной сегодня в эту Новогоднюю Ночь.
Я сидел у окна и смотрел на новогодний, сверкающий огнями Свердловск. Мой ум безмятежно скользил по «образам быстротекущей реальности». За окном мягко падал снег. Рядом возлежал Калям, похожий на маленького сфинкса. Он уже получил свою порцию новогоднего кошачьего ужина, и был посему в очень благодушном расположении духа. В воздухе над городом висели огромные сияющие всеми цветами
