— Вам надо отдохнуть, Максим, — осторожно сказал Нехожин. — Аико обязательно успеет, но нам надо быть наготове. Мы должны сдержать их натиск, чтобы она смогла завершить трансформацию. Я думаю, нам предстоит последняя Битва.
Нехожин снова оказался прав. Эта Битва началась буквально на следующее утро.
«Тринадцать замысловатых иероглифов»
Всякий, кто впервые попадал в левое крыло здания Большого КОМКОНА, нередко в недоумении замирал у таблички с лаконичной аббревиатурой ГСП. Ведь каждый образованный в области космической истории человек знал, что Группа Свободного Поиска расформирована много лет назад. Слишком много было бессмысленных жертв и совершенных гээспэшниками необратимых поступков. В конце концов Мировой Совет принял решение отказаться от одиночных разведовательных экспедиций в пользу флотилий. Нашлись, правда, остроумцы, утверждающие, что человечество даже в этом следует по стопам Странников, которые, как известно, предпочитали бороздить галактические просторы целыми армадами. Как бы там ни было, отдел в левом крыле архитектурного колосса на окраине Свердловска не имел никакого отношения к приснопамятной Группе Свободного Поиска.
Теперь эта аббревиатура обозначала группу слежения за «подкидышами» — все, что осталось от некогда многочисленного КОМКОНА-2. Печальная тень Рудольфа Сикорски еще витала над этими коридорами, но ни один постоянный сотрудник новой ГСП не принимал непосредственного участия даже в событиях 199 года, не говоря уже о легендарной эпохе правления Экселенца. Изредка здесь могли видеть погрузневшего Биг Бага, который сотрудничал с Группой на общественных началах, но чаще всего, кроме постоянных сотрудников, в отделе никто не появлялся. Правда, весною 230 года все изменилось, и Группа слежения за «подкидышами» из опустевшего муравейника превратилась в рассерженный улей.
А началось все с рутиной процедуры архивирования данных видеорегистрации. Разумеется, никто и не думал подглядывать за «подкидышами». Никакая гипотетическая угроза человечеству не могла отменить Основного закона. Камеры видеорегистрации отмечали лишь физическое присутствие «подкидышей», которые вот уже много лет подряд не покидали насиженных мест. Раз в месяц начальник ГСП Андрей Серосовин, которого даже подчиненные в глаза называли Андрюшей, снимал показания камер и приступал к архивированию. Ничто не предвещало беды. На исходе мая в день очередной архивации Андрюша отметил в показаниях камер ВР-01 и ВР-03 разночтения с данными других регистраторов. Судя по ним, подопечные Джон Гибсон, экзобиолог, место постоянного проживания планета Пандора, и Ежи Янчевецкий, главный планетолог планеты Ружена, снялись с насиженных мест и отбыли в неизвестном направлении.
В первые мгновения Серосовин не почувствовал ни малейшей тревоги. Ведь отсутствие «подкидыша» по контрольному адресу само по себе ничего не значило. Мало ли какая надобность может возникнуть пусть у пожилого, но физически и душевно здорового человека? Даже старый запрет на проживание «подкидышей» на Земле давно уже не утратил силу закона. В таких случаях в действие вступала специальная процедура. Перемещение «подкидыша» отслеживалось, в том числе и спутниковыми системами. А в особых случаях — оперативными сотрудниками ГСП.
Следуя намертво затверженной инструкции, Андрюша потянулся было к рабочему терминалу, дабы задействовать эту самую специальную процедуру, но рука его замерла на полпути. Он понял, что, собственно, было ненормальным в данной ситуации. Камеры видеорегистрации должны были не просто отметить длительное отсутствие подопечных по контрольному адресу, но и поднять тревогу. В случае с исчезновением Гибсона и Янчевецкого они этого не сделали!
К счастью, для таких тугодумов, как я, подумал Андрюша, инструкция разработана на все мыслимые и немыслимые случаи.
Прежде всего он связался с опорным пунктом ГСП на Пандоре.
Над хребтом Смелых восходила ноздреватая, как голова зеленого сыра, луна. В открытое окно опорного пункта влетал пряный ветер. Оперативный сотрудник был настроен благодушно. Появление на мониторе оперативной нуль-связи встревоженной физиономии начальства неприятно диссонировало с романтической безмятежностью вечера. Поэтому первыми словами дежурного было:
— Что стряслось, Андрюша?!
— Спишь на посту, блаженный? — поинтересовалось начальство.
— Да ты что! — опешил «блаженный». — Да когда это было!
— Ты мне лучше ответь, Пирс, где твой ноль первый?
Пирс бросил взгляд на монитор слежения.
— Вот дьявол!
— Где он?
— Сейчас проверю… Но клянусь тебе, полчаса назад он торчал у себя в «бусинке»…
— Не клянись, блаженный. Аппаратура врет.
— Не понял? — изумился Пирс. — Как это — врет?!
— Не знаю, как… Не отвлекайся… Ну! Где он?
— Диспетчерская космодрома отвечает: два часа назад прошел регистрацию. Рейс Пандора — Земля.
— Он летит на Землю?.. Очень мило… Ладно, запускаем процедуру номер ноль один.
— Что теперь будет, Андрюша?
— Не знаю, что будет. Надеюсь, ничего дурного. Ладно, до связи.
Андрюша связался с оперативником на Ружене. Состоялся разговор в общих чертах напоминающий тот, что произошел с Пирсом. Вывод: Янчевецкий покинул Ружену. Отбыл предположительно на Землю. Предположительно, потому что в отличие от корабля, на котором улетел Гибсон, «Призрак-9-тюлень» летел не прямым рейсом.
Переговорив с Руженой, Андрюша немедленно связался с постами на других планетах, где постоянно проживали «подкидыши». Дежурные оперативники бодро сообщали, что все их подопечные на местах. Но уже ученый Андрюша велел им не валять дурака, а мчаться в эти самые места и убедиться в наличии там «подкидышей» персонально. Пока оперативники выполняли приказание, начальство сидело и грызло локти, мучительно борясь с желанием немедленно связаться если не с Комовым, то хотя бы с Биг- Багом.
Строго говоря, сочетание двух обстоятельств, а именно странный глюк аппаратуры слежения и почти одновременное (Андрюша посмотрел на данные статистики: разница между отлетами Гибсона и Янчевецкого составляла десять часов) отбытие двух «подкидышей» на Землю, могло считаться чрезвычайным. А в случае ЧП следовало извещать Геннадия Комова, члена Мирового Совета, курирующего ГСП. Однако, с другой стороны, впервые за все время существования группы слежения за «подкидышами» случилось что-то по-настоящему серьезное. До этого все тревоги были учебными. Так не стоит пренебрегать редкой возможностью проявить себя. И Андрюша решил не информировать ни Комова, ни Каммерера. В тот момент он не подозревал, что совершает роковую ошибку.
Вскоре начали поступать первые доклады оперативных дежурных. У Андрюши отлегло от сердца: все другие подопечные ГСП были на месте. Приободрившись, он приказал подчиненным не спускать с «подкидышей» глаз, причем — своих собственных глаз, а не электронных — и с чувством исполненного долга запустил процедуру ноль один. Неожиданных гостей, Гибсона и Янчевецкого, следовало принять по высшему разряду. Он почти уже заканчивал соответствующие сей процедуре манипуляции, когда сработала оперативная нуль-связь с планетой Курорт. Обескураженный оперативник сообщал, что врач-бальнеолог Мария Гинзбург только что отбыла на Землю.
Это сообщение сильно подпортило Андрюше, наладившееся было настроение. Теперь он уже не ждал добрых вестей ни из Дальнего, ни из Ближнего Космоса. События последующих дней подтвердили все его самые худшие опасения. «Подкидыши» одни за другим покидали Периферию и высаживались на Земле. Работники ГСП показали себя на высоте. Все подопечные были взяты под наблюдение. Поселились они в разных местах, с друг другом не поддерживали никаких контактов.
