Если Саша успешно занималась этим столько лет назад, то сейчас еще больше поднаторела.
В конце концов полиции удалось установить только то, что болезнь Оуэна началась одновременно с поступлением миссис Авери в Риджлайнскую школу и ее появлением в жизни Бриннов. Казалось, что все факты, указывающие на ее вину, одновременно снимают с нее подозрения.
В Дептфорде у Саши действительно имелась тетя.
Но она жила в пансионате для престарелых граждан, являясь жертвой ранней болезни Альцгеймера. Подобно миссис Хайленд, в последние месяцы Беатрис Авери заметно сдала.
— Хотелось бы знать, случайное ли это совпадение? — с горечью в голосе прокомментировала Мэллори.
— Саша приходила к ней в гости с молодым человеком, который, возможно, являлся ее бывшим мужем, — ответил девочке Фрэнк. — Но теперь уже никто не узнает, что, кроме цветов, они приносили Сашиной родственнице.
Также выяснилось, что Саша и ее сестра Серена являются наследницами Беатрис Авери, сбережения и стоимость домика которой, особенно с учетом стоимости земли, на которой он стоял, приближаются к тремстам тысячам долларов.
— Этого более чем достаточно, чтобы начать новую жизнь, — заметил Тим.
— Почему люди заболевают этим синдромом? — спросила Мерри. — И почему его название невозможно выговорить?
Фрэнк просмотрел свои записи и сообщил ей, что болезнь назвали так в честь жившего давным-давно немецкого барона, который пытался заслужить одобрение окружающих, рассказывая им всевозможные небылицы. Некоторые люди так жаждут внимания, что проглатывают гвозди, втыкают себе в голову булавки или вводят в вены различные вещества, вызывающие инфицирование всего организма. В итоге им делают совершенно ненужные операции, а они упиваются собственной исключительностью.
— А что значит «делегированный»? — поинтересовалась Мэллори.
— Это значит, что ради внимания и похвалы они заставляют болеть других людей, — пояснил Фрэнк. — То есть подставляют врачам не себя, а кого-то другого. Я уже говорил, что эти люди часто имеют медицинское образование, как, например, Саша. Некоторые из них настолько жестоки, что способны прижать подушку к лицу ребенка. Когда малыш теряет сознание, они звонят 911. В больничной палате никто не получает столько внимания, сколько родители больного ребенка.
— Наверное, у них нет никаких других интересов, — пожал плечами Тим.
— Представьте себе, каким никчемным надо себя ощущать, чтобы самоутверждаться подобным образом, — вздохнула Кэмпбелл.
Девочки поискали в себе хотя бы отголосок героического сочувствия, на которое оказалась способна их мать.
У них ничего не вышло.
В безопасности
Бринны хотели только одного — поскорее вернуться к своей обычной жизни. Но сделать это оказалось не так-то просто.
Приклеенные к телевизору и Интернету подруги Мерри снабжали их все новыми фактами о причудливой Сашиной жизни. Оказывается, Саша уже
— Почему они тогда ее не поймали? — удивлялась Мерри.
— Она делала это не ради денег или корысти, — пояснила Нили. — Кроме того, насколько я понимаю, школа была счастлива завоевать почетный приз. Тут говорится… обожди… Саша сказала, что вышла замуж такой юной, что не успела насладиться жизнью обычной девчонки. Разве тебе ее не жаль?
— Я тебя умоляю! — закатила глаза Мерри.
В тот день, когда Сашу должны были выписать из больницы, внимание прессы наконец-то переключилось на нее. Впервые за долгое время близнецы смогли отправиться в школу спокойно. Никто не пытался их сфотографировать или о чем-то расспросить. До этого преподаватели Кэмпбелл продемонстрировали сочувствие и понимание, а подруги-медсестры охотно подменяли ее на сменах. Рик вызвался, пока не утихнет шумиха, работать в магазине в одиночку. Но когда близнецы всего через неделю после сенсационного разоблачения Саши вернулись из школы домой, их ожидали дядя Кевин и Фрэнк Новак. Они пришли, чтобы поделиться с семьей очередной удивительной историей.
Сашу выкатила из больницы Бонни, которой, казалось, было стыдно даже касаться рукояток кресла- каталки. Саша улыбалась в камеры синеватыми от кровоподтеков губами, ожидая, пока ее возлюбленный подгонит грузовик, чтобы, как заметил Тим, «уехать куда-то, где она сможет проделать все это еще раз».
Никто не услышал, что сказала Саше невысокая ухоженная женщина в серой вязаной кофте как раз перед тем, как та собиралась дать интервью каналу Си-Би-Эс. То есть никто, кроме Бонни Джеллико, узнавшей в женщине Гвенни Бринн, бабушку близнецов.
— Я думаю, Саша, в тебе есть что-то хорошее, — произнесла бабушка Гвенни. — Иногда я видела это хорошее собственными глазами. Пожалуй, ты еще сможешь искупить свои ошибки. Я надеюсь, что это именно тот путь, который ожидает тебя в будущем. — Она ласково коснулась Сашиной руки. — И я это узнаю. Можешь не сомневаться. Если ты заставишь страдать еще хоть одного человека, то забудешь о том, что такое сон. Ты будешь видеть ужасы, которые до этого и вообразить не могла. Ты в страхе будешь наблюдать за заходом солнца. Я тебе это обещаю. — Она выпрямилась и весело улыбнулась. — Привет, Бонни. Как поживает малыш? Хорошего дня!
Гвенни Бринн зашагала прочь своей обычной жизнерадостной походкой.
Саша решила пожертвовать интервью. Спустя несколько минут только исчезающие вдали габаритные огни грузовика напоминали собравшимся о Саше Авери.
В приближении вечера
На сегодняшнее утро назначили церемонию вручения аттестатов.
Мерри тщательно оделась в тонкий трикотажный джемпер с леггинсами и легким свободным кардиганом. Мэллори медленно облачалась в праздничную одежду, не отдавая себе отчета в том, что остановила выбор на приглушенных тонах. Ей хотелось плакать. Сестры собирались в школу, где их старшим друзьям и подругам должны были выдать аттестаты.
Впереди расстилалось долгое лето, но Дрю уже никогда не подвезет их к школе на своем Зеленом Чудовище.
Сегодня он заедет за ними в последний раз.
Близнецы ждали бабушку, к которой относились с особенным уважением после того, как услышали в драматическом исполнении Бонни Джеллико то, что мигом прозвали «проклятием Гвенни». Им все еще было трудно смеяться и веселиться, не думая при этом о сломанной жизни невинной малышки, Сашиной дочери Моники. Им продолжало мерещиться неподвижное тельце Оуэна. Их одолевали мысли, от которых было очень нелегко избавиться.
В это солнечное утро Мэллори пыталась решить, что она скажет Дрю.
Мередит думала о том, что скажет Бену, хотя понятия не имела, предоставится ли ей подобный шанс.
Кэмпбелл вернулась на работу, на свою первую полную смену с тех пор, как в городе началась эта жуткая свистопляска. Теперь днем за Оуэном присматривала бабушка Гвенни, а вечером к Бриннам приходила Карла. Несмотря на свое упрямство, Кэмпбелл была вынуждена признать, что у Оуэна прочная