надежная семья, заботам которой и следует его вверить. Что касается Карлы, то не будучи чересчур интеллектуальной, она зато отличалась безоговорочной преданностью и любила Оуэна всей душой.
Как только бабушка переступила порог, Мередит натянула свои черные сапоги и в последний раз подошла к зеркалу. Ее лицо выглядело фантастически — волосы блестели, а губы были свежими и пухлыми. Мерри показалась себе собственной отретушированной фотографией. Понимая, что это будет немного чересчур, она с одной стороны подвязала волосы красной лентой. Когда после церемонии она встретится с Беном, он сразу поймет этот знак. Если она его увидит. Если произойдет то, на что она надеялась и чего боялась.
— Пошли, — окликнула ее Мэллори. — Лимузин Нили ждет нас.
— Это не лимузин! — запротестовала Мерри. Нили получила водительские права, и на шестнадцатый день рождения родители подарили ей ярко-красный «Фольксваген Джетта». («Подержанному автомобилю», как называла его Нили, был целый год). — Это всего лишь ее машина!
— Для меня это лимузин. Во всяком случае, лучшей машины мне никогда не видать.
А вот тут она ошибалась. Повзрослев, Мэллори получит возможность частенько разъезжать в лимузине в качестве писателя и исследователя, выступающего с докладами о том, что между высшими приматами, такими как шимпанзе и гориллы, существует телепатическое общение. Ее книги будут знамениты, как и она сама. Именно у нее, а не у Мерри, родится следующее поколение девочек-близнецов семейства Бринн. Но поскольку эти эпизоды будущего касались непосредственно ее, она их не видела.
Мередит, более яркая и броская из сестер Бринн, остепенится и изберет для себя жизнь учителя и тренера по чирлидингу в Риджлайне. Со временем она выйдет замуж за молодого врача по имени… Дрю Вогхэн, и у них родится много детишек. Это произойдет тихо и спокойно, без обид и недопонимания. Дрю, Мерри и Мэллори пронесут свою дружбу через всю жизнь. Дрю и Мерри поселятся в доме, в котором выросла Мередит. Это будет уже пятое поколение ее семьи, свившее гнездо в этих стенах.
День церемонии вручения аттестатов одновременно был днем начала и конца. Но, спроси кто-нибудь у близнецов, хотят ли они знать, что ждет их в будущем, обе дружно воскликнули бы: «Ни за что на свете!»
Вскоре после полудня они сидели на складных стульях на футбольном поле рядом с мистером и миссис Хайленд. После того как по возведенному посередине поля помосту в числе последних выпускников прошел Дрю, сверкнув своей фирменной бесхитростной улыбкой, директор школы попросила у гостей минуту внимания.
— Сегодня мы хотим вручить аттестат одному из наших учеников, пареньку, которого в Риджлайне всегда любили и которого нам очень не хватает. Он был блестящим учеником, и из него получился бы прекрасный человек. Он и стал прекрасным человеком, совершившим самый благородный из всех возможных поступков. Он отдал жизнь за друга, — произнесла миссис Дандридж. — Недавно он… вернулся домой. Мы хотели бы пригласить сюда его родителей, чтобы от его имени они получили его аттестат.
Хайленды встали и медленно поднялись на помост. Рядом с ними в виде туманного образа, который Мерри видела впервые, тут же появился Бен. Она поняла, что он уже уходит. Как и остальные выпускники, он был одет в черную мантию и академическую шапочку.
— Бенджамин Чарльз Хайленд! — объявила директор и вложила аттестат в руки Хелен Хайленд.
В то же мгновение Бен наклонился и прижался щекой к щеке матери, а она подняла руку и коснулась этого места. И тут он вдруг исчез.
Мерри поняла, что почувствует, когда навсегда попрощается с Беном. Острая боль пронзила ее сердце. Но она знала, что справится.
Во веки веков
Позже, уже после церемонии, но еще до вечеринки, Дрю послушно привез близнецов на кладбище Маунтин-Рэст. Еще не стемнело, но призрачный диск луны уже виднелся в вечереющем небе. Сумерки рассекали летучие мыши и ночные птицы.
По мощенной булыжником дорожке близнецы подошли к могиле Бена. Мэллори помнила свое видение, в котором они были на кладбище и Бен протягивал руку Мерри, умоляя ее пойти с ним. Это могло означать лишь одно.
Но она доверится сестре. Она подождет.
Чего Мэллори не знала, так это того, что волноваться ей не о чем. Мерри больше не испытывала ни малейшего желания расстаться с жизнью. Она хотела увидеть, как будут расти и взрослеть Оуэн и Адам. Она хотела смотреть на это, находясь рядом, а не сквозь дымку времени. Она хотела знать, что уготовила для нее жизнь, что она сможет в ней сделать и кем стать. Ее любовь к Бену была искренней и настоящей. И если бы он действительно был рядом, Мерри хотела бы быть только с ним. Но даже в этом случае она была бы не готова произнести слово «навсегда». Навсегда могло действительно означать навсегда. Без мамы, папы и особенно без Мэллори такой вариант для Мередит был попросту невозможен.
Мэллори остановилась, и последние шаги Мерри сделала одна.
— Гигги, — прошептала ей вслед Мэллори.
На языке близнецов это означало «я тебя люблю».
В ожидании Бена Мерри села на бревнышко. Вдруг она услышала вздох и поняла, что он стоит рядом, прислонившись к дереву. Почти в этой же позе она впервые увидела его под старым фонарем возле торгового центра, к стене которого он прислонился тогда. Она подскочила и, подбежав к Бену, подставила ему лицо для поцелуя. Он обнял ее лицо ладонями и устремил на него взгляд своих глаз цвета морских волн. Он всматривался в каждую черточку, делавшую ее Мередит.
— Мне надо надолго тебя запомнить, — наконец произнес он.
Мередит не выдержала. Она привлекла к себе его лицо, ощущая электрический экстаз идеального соответствия. Она ощущала силу любви, предопределенной для них самой судьбой, а потом этой же судьбой отнятой. Стоя рядом с Беном, Мерри чувствовала, как ее решимость слабеет с каждой секундой. Все ее существо переполнял Бен: его улыбка, его глаза, его пряный аромат. Все последующие семьдесят лет своей жизни, уловив запах сосновой хвои и корицы, она будет вспоминать о Бене.
Она как будто провалилась в сон. В этом сне они лежали в высокой траве под ласковыми лучами солнышка, и единственной ее проблемой были веснушки. Они же могут появиться! На самых высоких стебельках раскачивались черные птицы с красными крыльями, а вокруг, там, где сейчас стояли особняки Хэвен-Хиллс, раскинулись поля, в которых кое-где виднелись приземистые крестьянские дома.
Краешком сознания Мерри понимала, что видит ландшафт, в котором они могли бы быть вместе и которого уже давно не существует на самом деле. Он исчез еще тогда, когда ее родители были детьми.
Бен осторожно отстранился, и она словно вернулась обратно в свое тело, в буквальном смысле слова придя в себя. Мерри хотелось возвратиться и продлить ощущение жары и свободы бесконечного лета.
— Мерри, нам надо поговорить, — произнес Бен.
— Не сейчас.
— Именно сейчас. Другого времени у нас просто нет.
— Я знаю, — призналась Мерри.
— Мерри. Ты сама мне все объяснила. Именно ты указала мне путь, по которому я должен пройти, и помогла мне рассказать об этом моей маме.
— Я этого не хотела! — воскликнула Мерри. — Я хочу все вернуть обратно. Я хочу, чтобы ты остался со мной таким, как есть, раз уж иначе невозможно. Бен! Мы слишком мало были вместе. Мы еще так много не сказали друг другу! Пожалуйста, не покидай меня.
— Малышка, я не хочу тебя покидать. Если бы только это было возможно…
— Это возможно. Ты это знаешь.
Бен опустил голову и посмотрел ей в глаза.
— Мередит, ты могла бы стать моей единственной девушкой. Ты могла бы стать моей единственной женщиной. Но ты вырастешь, повзрослеешь и совершишь удивительные вещи. Ты влюбишься, выйдешь
