Это была еще одна причина, по которой я, невзирая на горестные причитания прижимистого Тезки, велел готовить праздничные столы с обильной едой. Старшая кухарка Нилиена пообещала расстараться и не ударить лицом в грязь перед гномами, но попросила отсрочить празднование на несколько часов. Обратившись к озирающемуся по сторонам Койну, я пригласил и остальных гномов на пиршество, но он тактично отказался, а я не настаивал, прекрасно понимая причины отказа. Преодолеть две отвесные стены и пройти по длинному разлому по колено в воде только ради ужина — не самая привлекательная идея. Мы порешили на том, что сразу после ужина гномы отправятся в обратный путь, нагруженные несколькими мешками с копченым мясом и грибами.
Велев позаботиться о гномах и показать им поселение, первым делом я направился к отцу Флатису, который уже занимался Стефием в отдаленном углу пещеры. Священника я заметил сразу же, как только поднялся — отец Флатис стоял в первом ряду встречающих и внимательно вглядывался в каждого прибывшего. Как только поднялся Литас, священник развернулся и поспешил в отгороженный шкурами угол, отведенный под лечебницу. Я успел перекинуться с ним лишь парой слов, как старик уже исчез. Гномам отец Флатис уделил не больше внимания, чем обычным людям, и не выказал ни малейшего удивления, увидев столь редких гостей. Вот ведь непрошибаемый старик. Думаю, он сохранит спокойное выражение лица, даже если небеса разверзнутся и на землю спустится сам Создатель.
Стефий лежал на застеленной шкурами кровати, а седой священник торопливо перебирал висящие под потолком пучки трав. Травяной запах был настолько сильный и ароматный, что у меня закружилась голова, и я был вынужден присесть на деревянную лавку у входа. Сразу видно, что старик со Стефием времени даром не теряли — пучками лекарственных трав, кореньев и гирляндами со сморщенными почерневшими грибами были увешаны все стены, причем так плотно, что саму стену и не видать было.
— Как он? — спросил я, озабоченно смотря на осунувшееся лицо паренька. Стефий и раньше не отличался плотным телосложением, а теперь и вовсе напоминал обтянутый кожей скелет.
— Плохо, — буркнул священник, собирая в миску только ему известные стебли трав и коренья. — Сколько он уже без сознания?
— Почитай целый день, — ответил за меня здоровяк и уселся рядом со мной. — Как с последнего водопада упали, так он в себя и не приходил. — И уже обращаясь ко мне, Рикар успокаивающе добавил: — Да вы не переживайте, господин. Наш друид справится.
— Священник! — поправил здоровяка отец Флатис. — Какой я тебе друид? На вот, лучше делом займись. — Священник протянул здоровяку миску и велел размять травы до однородной массы.
— Священник так священник, — покладисто согласился здоровяк, приступая к делу. — Вы и господина гляньте, святой отец, плечо ему разворотило будь здоров. Такая дыра, что и кулак пролезет.
— Я в порядке, — заверил я насторожившегося священника. — Моей раной и позже заняться успеем. Стефий поправится?
— А куда он денется? — неожиданно улыбнулся отец Флатис. — Разве Создатель допустит, чтобы столь юная жизнь оборвалась? Поправится. Сейчас травами его напою, потеплей укрою и пусть спит.
— И бульоном бы его напоить, — неожиданно заботливо вставил Рикар. — Больно отощал — кожа да кости.
— Без тебя разберусь, — фыркнул священник, и я неожиданно понял, что отец Флатис рад нашему возвращению, хоть и тщательно скрывает чувства за каменной маской.
Забрав у здоровяка миску с травяным месивом, священник залил его водой и, накрыв чистой тряпицей, буркнул:
— Пусть настоится. А ты снимай давай доспехи и рубаху. Глянем твое плечо.
Я молча подчинился и с помощью Рикара начал снимать надоевшие доспехи.
— Тебе уже сказали о гостях? — словно мимоходом спросил священник.
— Какие еще гости? — насторожился я, замерев с поднятыми руками.
— Незваные, — ответил отец Флатис. — Намедни шурды к нам наведывались. Да ты доспехи-то снимай, чего застыл, словно истукан каменный?
— Да какие тут доспехи! Когда приходили шурды? Сколько их было? Сгархи или пауки были?
— Не знаю, сын мой. Я сам шурдов не видел — пока на стену поднялся, они уже ушли по ущелью. Стража их заметила и тревогу подняла. Слава Создателю, дело к вечеру клонилось, и все люди уже в форте были.
— Рикар, беги за Тезкой и братьями-каменщиками, — приказал я. — Пусть немедленно идут сюда.
— Уже бегу, — отозвался здоровяк, поспешно вскакивая на ноги.
Пока я нервно дожидался хозяйственника, священник бесцеремонно вытряхнул меня из кожаных доспехов и рубахи. Следом пришла очередь повязки, и здесь мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не заорать в голос — нарезанные из одежды бинты присохли к ране и отлипать не хотели. Последовать моему робкому предложению и отмочить бинты теплой водой священник отказался, буркнув, что нечего, мол, хныкать, словно ребенку — мужчина должен уметь терпеть боль и страдания. Себя я считал мужчиной (несмотря на глубокие сомнения Рикара в моем «орелике») и поэтому терпел как мог, пока священник снимал бинты и с задумчивым видом ковырялся в ране длинными пальцами. Наконец он оставил мое многострадальное плечо в покое и, глядя на вытекающую из потревоженной раны кровь, произнес:
— Дело плохо. Сильно поврежден плечевой сустав. Внутри раны идет заражение. Стефий лечил тебя наложением рук?
— Да, — несколько заторможено кивнул я. Такого сокрушительного диагноза я не ожидал.
— Глупый мальчишка… — вздохнул священник. — Он не заметил раздробленной кости и просто залечил всю рану сразу. Теперь внутри кости идет воспаление.
— И что теперь?!
— Теперь придется отнять руку по плечо, — развел руками отец Флатис.
— Что?! Как отнять?! Вы что?!
— А что я?! — благодушно удивился отец Флатис, затем его лицо разительным образом посуровело, он продолжил уже холодным тоном, чеканя каждое слово: — Разве это я бросил всех и отправился за десятком мешков зерна?! Я?! Разве это я оставил людей гадать, вернется их предводитель или нет?! Думаешь, несколько лишних мешков еды смогут заменить твою потерю?! Только милость Создателя позволила тебе уцелеть и вернуться обратно! На месте Тифия мог оказаться ты сам! И лежал бы сейчас со свернутой шеей в ожидании похоронного обряда! Глупец! Мальчишка, посчитавший себя бессмертным!
— Послушайте, святой отец, — опешил я, стараясь остановить не на шутку разошедшегося священника.
— Нет, это ты послушай! — рявкнул отец Флатис. — Твои люди безоглядно доверяют тебе. Верят, что ты сможешь сохранить жизни их детей в этих проклятых Создателем землях! И что ты делаешь?! Отправляешься в полные смертельных опасностей дали лишь с горсткой плохо вооруженных людей! Сколько можно испытывать судьбу?! Может, хоть потеря руки сделает тебя более осмотрительным? Может, тогда ты останешься в форте, как и положено мудрому правителю?!
— А что прикажете делать?! — вскочил я, в ярости взмахнув рукой и окропив землю кровью из открытой раны. — Дохнуть от голода?! Вы когда в последний раз заглядывали в кладовую?! Половина полок пустая! Если шурды узнали о нашем поселении, то теперь и про охоту можно забыть! Что делать?!
— Ты — предводитель! — в свою очередь сорвался на крик отец Флатис. — Если надо привезти зерно из дальнего поселения — пошли людей! Зачем лезешь сам?! За последние месяцы ты побывал везде — подземелья, леса, реки и водопады! Получил столько ран, сколько имперский солдат не получает за все время службы! Сколько еще удача будет улыбаться тебе?! Поверь, настанет момент, и стрелы шурдов или звериные клыки настигнут тебя! Что тогда случится с теми людьми, кто оказался здесь только из-за тебя?! Что?!
Замолкнув, священник последний раз ожег меня яростным взглядом, отвернулся и пробормотал:
— Решать тебе. Думай сам. А рука… рану я сейчас почищу, и через неделю вновь можешь отправляться в следующий поход.
Сдувшись, я обессилено опустился на лавку и замолк, глядя в пол. Ответить было нечего. Старик был абсолютно прав. Уже второй раз я отправлялся в дальнюю вылазку и успешно возвращался обратно относительно целым и невредимым. На этот раз я отделался легким испугом и несколькими ранами. В следующий раз удача может отвернуться от меня, и тогда мои люди вернутся обратно с хладным трупом на
