руках.
Подняв голову, я обратился к священнику:
— Отец Флатис… вы хоть раз в своей жизни ощутили себя на моем месте? Когда приходится ободряюще улыбаться ждущим от тебя чуда людям, а сам со страхом ждешь следующего дня… Когда каждый день охотники уходят за добычей, а ты не знаешь, вернутся они или навсегда сгинут в дебрях Диких Земель?.. Как я могу отправить людей в объятия смерти и спокойно ждать их возращения?
— Был ли я на твоем месте? Был… — глухо ответил священник, и я заметил, что его руки мелко дрожат. — Был… Бремя власти невыносимо тяжело, но кому-то приходится взвалить его на себя и принимать нелегкие решения. В тебе сосредоточены надежды людей, и нельзя попусту рисковать собой. Когда падешь ты, падут и они. Лишь вера в тебя придает им силы. Помни об этом.
— Я запомню ваши слова, — кивнул я и, желая поскорее сменить тему, указал на плечо: — Может, подлечите рану, а то на самом деле руку отрезать придется.
— Не придется, — хмыкнул священник, нагнувшись над Стефием и вливая ему в рот травяной настой. — В ране начиналось заражение, но кто-то ее хорошенько почистил. Осталось только сменить повязки и на время забыть о занятиях с мечом.
— Забыть о занятиях с мечом? — обрадованно переспросил я. — Святой отец, вы, главное, не забудьте это Рикару сказать — насчет занятий. А что с церковью?
— Растет как на дрожжах! — улыбнулся отец Флатис. — Богоугодное дело всегда быстро делается! Скоро крышу положим, а там и до первого молебна недалече!
Закончив давать Стефию лекарство, священник занялся моей рукой, и следующие десять минут мне было не до вопросов. Но все когда-нибудь кончается, и вскоре я с облегчением смотрел на плечо, скрытое под свежей повязкой. В довершение всего, отец Флатис вручил мне кружку, наполненную непонятной густой жидкостью бурого цвета, и велел выпить до дна. Подчинившись, я выпил все до последней капли и скривился от разлившейся во рту дикой горечи.
К счастью, в лечебницу зашел Рикар и сунул мне в руку кружку с вином, которую я с наслаждением сразу же ополовинил. Отец Флатис скорбно покачал головой, но промолчал.
Вслед за Рикаром зашли братья-мастера, Литас и самым последним робко появился Тезка, взглянул на мое перекошенное от горького лекарства лицо и, протянув ко мне руки, зачастил:
— Господин! Ну откуда мне было знать? Теперь-то что уж серчать? Не знал я!
— А? — все, что я смог сказать в ответ на столь бурное словоизвержение. — Что ты не знал?
— Что этот хмырь рыжебородый с вами пришел, — непонятно объяснил Тезка и смущенно присел на краешек скамьи. — Вы уж не серчайте, господин. Да и не сильно я ему врезал, недельку с синяком походит, а там и рассосется.
— Стоп! — не выдержал я. — Ничего не понимаю. Давай успокойся и расскажи по порядку. Что за рыжебородый хмырь, где ты его видел и почему ты его ударил.
— Да тут и рассказывать нечего, господин, — всплеснул руками хозяйственник. — Выхожу я, значит, из кладовой…
— Лучше сказать — выползаю я из логова, — заржал здоровяк, но, наткнувшись на мой взгляд, осекся. — Ладно, молчу, рассказывай давай.
— Выхожу я из кладовой, — начал с начала Тезка, — прихватил с собой корзинку с кореньями для кухни и иду себе спокойно, никого не трогаю. Тут смотрю — дверь отхожего места заскрипела и оттуда этот хмырь низкорослый высовывается. Глазища сверкают, мокрая борода колом торчит, лицо от грязи черное, вонь от него несусветная! Точь-в-точь как священники в проповедях бесовское отродье описывают! Я как увидал, так собственным глазам не поверил сначала! Все, думаю, не иначе геенна огненная под нами разверзлась, и бесы в гости пожаловали! А пояс с оружием, как на грех, в кладовой остался! Стою ни жив ни мертв, за лежанками схоронился! Бес не спеша так огляделся, в яму на языке своем бесовском что-то проблеял — вылазьте, мол, никого нету — и прямиком к кухне! Я за ним следом! Гляжу, он с первого стола кусок хлеба цап — и давай жрать, только крошки летят! Тут-то сердце мое и не выдержало! Подскочил к нему и кулаком в харю его наглую со всей мочи врезал! Откуда мне знать было, что это посланные вами гномы?! Я добро наше спасал, — закончил исповедь Тезка, виновато заглядывая мне в глаза.
— Ох, — схватился я за ушибленные бока, пытаясь удержаться от смеха. К концу истории все заходились от смеха, и лишь я пытался сохранить серьезное лицо, что было неимоверно трудно.
Бедный Тикса…
— Тикса в порядке?
— А что ему сделается? — взбодрился Тезка, заметив, что я не сержусь. — Из-под стола вылез и ругаться начал.
— Ты же гномий язык не понимаешь! — уличил его Рикар во лжи. — Откуда знаешь, что он ругался?
— Язык, может, и не знаю, зато жесты хорошо разбираю! Чего он только не показывал! Не иначе он всю мою родню перебрал до седьмого колена! Я уже хотел еще раз ему в глаз дать, а он ваши имена называть начал и пальцем вниз показывает. Так и поняли, что это вы гномов послали.
— Ох, Тезка, — покачал я головой. — Не забудь поговорить с гномом. Нам ссоры ни к чему.
— Уже уладил, господин, — ответил хозяйственник. — Все хорошо.
— Вот и ладно, — кивнул я. — А теперь расскажите мне о пожаловавших к нам в гости шурдах. Да поподробнее.
Весело смеявшийся Древин мгновенно стал серьезным и начал доклад:
— Вчера под вечер стража заметила в ущелье движение. Подняли тревогу. Когда я поднялся на стену, шурды уже были на расстоянии полета стрелы от форта. Два гоблина верхом на здоровенных тварях — не иначе сгархи.
— Серый длинный мех, огромная пасть с клыками. Подходят под описание? — уточнил я у Дровина.
— Да, господин. Первая тварь именно такая, как вы описали. Вторая отличается цветом — мех черный, словно сама ночь. Гоблины приближаться не стали, покрутились на месте, внимательно осмотрели стену и убрались восвояси. С того дня я запретил выходить за стену и утроил стражу. Сегодня подняли на стену дополнительные бревна и валуны — на случай штурма.
— Правильное решение, — произнес я. — Похоже, спокойные дни закончились. Шурды узнали о местоположении поселения, и теперь надо готовиться к худшему — к осаде и штурму. В покое гоблины нас не оставят. Что-нибудь еще, чего я не знаю?
— Только одно, господин, — вспомнил Древин. — Когда шурды убрались, я выждал пару часов и послал им вслед двух разведчиков. Они прошли по их следу до конца ущелья и еще с пол-лиги дальше. След четкий и прямой, словно стрела. Нигде не петляет, не рыскает и не отклоняется в сторону. След шел с севера, и по нему же шурды шли обратно.
— Хочешь сказать, что шурды знали, куда идут? — медленно произнес я. — Знали, где находится поселение, и просто хотели разведать обстановку?
— Да, господин, — мрачно подтвердил Древин. — Они знали. Вышли к входу ущелья как по ниточке.
— Но откуда?
— От Ситаса, — спокойно сказал отец Флатис. — Только он знал, где именно находится поселение и как найти ущелье. Не иначе он попал в лапы к шурдам, и те развязали ему язык.
Прокрутив в голове эту мысль, я согласился со стариком. Только один чужак знал, где именно расположен наш форт. Но я почему-то не верил, что человек, умудрившийся уйти от погони из опытных следопытов, так легко попадется шурдам…
— Надеюсь, шурды уже содрали с него кожу живьем, — кровожадно буркнул здоровяк. — Ох, попался бы он мне в руки…
Собравшись с мыслями, я окинул взглядом ожидающих приказов людей и остановился на братьях- каменщиках:
— Мастер Древин, завтра с утра возьмите десяток людей и хорошенько облейте крепостную стену водой. Воды не жалейте.
— Ледяная корка? — догадался Древин. — Мудрое решение, господин. Будет сделано. Ни одна тварь не
