Как свежи были розы в аду

Глава 13

Ирина сняла трубку внутреннего телефона и попросила сотрудников ее не беспокоить. Потом села к компьютеру, нашла все по наводкам Петрова, молча и сосредоточенно читала больше часа. Адвокат спокойно ждал, время от времени глядя из-за ее плеча на монитор, потом на ее лицо. Пока она работала, ничего, кроме профессионального интереса, ее лицо не выражало. Наконец Ира откинулась на спинку стула, на мгновение прикрыла глаза… Когда открыла, они вспыхнули яростью.

– Это кошмар, – сказала она. – Чудовищно! Настоящее надругательство над памятью папы… Валиной матери – тоже, разумеется, но это уже не мой вопрос.

– Я приехал к вам вот почему, – сказал Петров. – Мой помощник решил, что Валентина по-быстрому уводит от вас архивы, неопубликованные или давно опубликованные вещи. Я почитал, посмотрел, послушал… И мне показалось, что это не совсем так. Вы тоже пришли к такому выводу, да?

– Это совсем не так! Все, что я читала, видела и слышала сейчас, – дикая подделка, халтура, основанная действительно на каких-то вкраплениях подлинников. Там есть и папины стихи, встречаются иллюстрации, которые могли принадлежать только ему. Музыка местами тоже профессиональная, видимо, Веры Ветлицкой. Но в целом это «творчество» – профанация и балаган.

– Автор один?

– Разумеется, нет! Это сборная солянка. Кто во что горазд. Местами просто безграмотная. Не понимаю, как такое может выходить, неужели пользуется спросом?.. Я в шоке.

– Ну, это вы зря. Я не такой высокий профессионал, как вы, в литературе-искусстве, но даже я знаю, какое значение в этом бизнесе имеет магия известных имен и лапша на уши. В частности, подводка: жертва известной семьи, общества, к которой привлечено столько внимания в последнее время в связи с убийством вдовы вашего отца, все решает. И непреодолимое обаяние скандала. В результате Валентина заняла нишу Майорова и Веры Ветлицкой! С интересным предисловием, с детективной интригой это все обречено на успех.

– Какая циничная дрянь!

– Понимаю ваши чувства, но, думаю, все не так. Или не совсем так.

– Ну, вы ее адвокат, само собой…

– И потому мне кажется, что я немного ее знаю. Какая-то шайка ей предложила этот вариант, она согласилась. Деньги получает за свое согласие, хотя вряд ли что-то из их «творчества» читала. Но ваше негодование справедливо, конечно. Вы потратите массу усилий для того, чтобы получить архивы, доказать свои наследственные авторские права. Получите. Встретитесь с массой бюрократических препон, чтобы наследие увидело свет… А ниша, как я уже сказал, окажется занятой. Настоящие произведения вашего отца оценят редкие знатоки, для основной массы это будет вчерашний день.

– Как можно прекратить это безобразие?

– Суд, скандал, экспертизы, которые докажут, что Валентина Ветлицкая строчки и ноты не написала, картинки не нарисовала… В одном месте прикроют, в другом издадут. Нужно будет отслеживать и всякий раз доказывать по новой. И потом: Валя, не Валя это делает, но она торгует своим именем. А стихов, рисунков вашего отца, вы сами сказали, там мало… Так, для затравки.

– Настоящих стихов не бывает мало… Под чужим именем.

– Извините, конечно, я знаю. Я говорю о результативности правовых действий…

– И о каком имени вы сказали? Об имени уголовницы, наркоманки, возможной убийцы? А я говорю об имени своего отца, над которым надругалась эта семейка. И это продолжается!

Валентин развел руками. Ирина долго сидела молча, в глубокой задумчивости.

– Полагаю, я правильно вас поняла: вы пришли, чтобы меня остановить до того, как я нашла бы все это сама. Вы сейчас со мной работаете как адвокат падчерицы отца. Вы не слишком ее опекаете? В данном случае это просто неприлично. Какое ваше дело, в конце концов? Вы занимаетесь убийством.

– Все верно. Я вообще-то обратился к вам как к эксперту, который мгновенно оценит эти творения. Я не собираюсь влиять на ваши действия. Понимаю ваши чувства. Просто у следствия появилась еще одна версия. Группа лиц, у которой имеется серьезный мотив убийства Надежды Ветлицкой. Корыстный мотив. И если Валентина окажется в сговоре с ними…

– Она – соучастница?

– Следствие разберется. Так что не такой уж я неприличный адвокат. Я хочу знать правду, а вы тоже не должны оставаться без информации. Я лишь вскользь коснулся тех проблем, с которыми вы встретитесь. Но никак не собираюсь вас останавливать. Разумеется, вам нужно получить материалы, издавать наследие отца. А скандал с разоблачением сего «творчества» полиции был бы только на руку. Отвлек бы внимание журналистов от следствия. Они и так слишком далеко зашли.

– Да, я читала. Думаю, у вас неприятности. Наверное, все объясняется совсем иначе.

– Наверное, – улыбнулся Валентин. – Очень вам благодарен за плодотворное сотрудничество. Рассчитываю на доверие. В общем, я хотел бы знать о ваших решениях. Откланиваюсь?

– Да, – задумчиво сказала Ирина. – Можно один вопрос? Вы не просто так ее защищаете? Вы… жалеете ее, что ли? Мне так сейчас показалось.

– Отвечу пафосно, – рассмеялся он. – Я никого не унижаю своей жалостью. Я помогаю тем, кто достоин помощи.

– Она достойна?!

– На мой субъективный взгляд. Но не мой отец ушел к ее матери…

– Вам кажется, что я, взрослый, опытный человек, я – из-за этого? Как ребенок? – глаза Ирины даже повлажнели от обиды или боли. – Ну, что поделать: у меня ничего не прошло. И как хорошо, что Валентина дает столько реальных поводов для ненависти, не правда ли…

– Да, она такая, – кивнул Валентин.

Глава 14

Вале пятнадцать лет. Она пришла из школы, дома никого нет. Как хорошо. Она бродит по комнатам, рассматривает рисунки на столе в кабинете отчима, потом подходит к роялю, на котором лежат ноты мамы. Смотрит, что полегче. Садится на стульчик, начинает с трудом разбирать. Наконец что-то получается. Ей очень нравится эта мелодия, когда играет мама. Она увлекается, следит только за правой рукой, левой наугад подбирает аккорды. Ей кажется, что она – Вера Ветлицкая. Она красивая, талантливая, известная, играет в большом зале, где много восхищенных мужчин. И среди них, ближе всех к ней – ее отчим Александр. Он не сводит с нее восхищенных глаз, легко касается ее плеча, его ладонь нечаянно задевает ее грудь… Валя тает от его тепла и запаха, растворяется в ожидании нежности и восторга…

– Что ж ты так фальшивишь, – он действительно коснулся Валиного плеча. Она не заметила, как он вошел. – И руки ты неправильно держишь, опусти кисти – вот так. А по нотам ты играешь только мелодию. Что ж Вера с тобой не занимается? – Он теплой рукой проводит по ее косичкам и смеется. – Так бывает: сапожник без сапог.

– Что здесь происходит? – раздается от порога холодный голос тети Нади. – Саша, я не знала, что ты даешь Валюше уроки фортепиано. И что это требует объятий.

– О чем ты говоришь, Надя? – расстроенно спрашивает Александр, отодвигаясь от падчерицы. – Девочка захотела поиграть, я показал ей, как держать руки. Почему я должен это объяснять?

Его лицо становится несчастным и, как всегда, виноватым.

– Что у вас случилось? – на пороге появляется мама и с привычной тревогой смотрит на всех троих.

Вале хочется так хлопнуть крышкой рояля, чтобы они оглохли и ослепли. Они совсем сошли с ума, постоянно следят друг за другом. Тетка начала шпионить и за ней. Она – сумасшедшая. Валя действительно хлопает крышкой, убегает в свою комнату, закрывается, ложится под одеяло, затыкает руками уши. Она знает: они будут долго-долго выяснять отношения. Александр начнет оправдываться, мама – плакать, тетка – обвинять. Потом все разойдутся по своим комнатам – переживать. Потом будут звонить в дверь и заходить в квартиру гости. Поднимется веселый шум и суета. После громких разговоров и звяканья посуды все стихнет. Мама начнет играть и петь своим чудесным голосом. Потом к ней присоединится более низкий и глубокий голос сестры… Все будут хлопать и восхищаться. Валя представляла, с каким восторгом