участие.
Галина Ивановна им открыла, начала, как всегда, кудахтать: «Девочки-деточки», потом взглянула на их суровые бледные лица, испуганно отступила.
– Вы к Людке, что ли?
– Да, – сказала Валентина. – И без вас. Мы к ней в комнату пойдем.
– Сейчас, я ей постучу, она закрываться стала…
Людмила появилась на пороге в белой ночной рубашке с длинными рукавами. Глаза расширены, губы приоткрыты в немом вопросе. Ирина и Валя вошли, закрыли дверь перед Галиной Ивановной. Ирина достала фото.
– Это твой сын, Люда. Александр Майоров. Таким он был пять лет назад… Он умер. Его убил сторож при побеге из детдома. Вот такие у нас плохие новости.
Людмила как будто не слышала. Она смотрела на снимок, он дрожал в ее загорелых и натруженных руках.
– Сашенька… Вылитый папа. Повторите, пожалуйста, что с ним случилось.
– Сторож его убил, – сказала Валя. – Саша похоронен в безымянной могиле. Мы хотим его забрать. К деду…
– Кто этот сторож?
– Убийца – кто еще… Роман Антонов.
– Где он?
– Сейчас в тюрьме. По другому поводу. Скоро выйдет, наверное. Может, ко мне придет, – задумчиво произнесла Валя. – Давний знакомый.
– Людмила, – вмешалась Ирина, – мы очень устали. Просто заехали сообщить, что понадобится твоя помощь в этом деле… Я поняла, что тебя даже прав родительских не лишали… Я позвоню и скажу, что нужно, к примеру, подписать. Фото забираю.
– Нет!
– Сделаю копии – верну воспитательнице и дам тебе. Извини. Прими мои соболезнования.
Они пошли к выходу, на пороге оглянулись. Людмила лежала на кровати с застывшими, ничего не видящими глазами. Валентина подошла к ней, дотронулась до руки.
– Слушай, ты давай, держись… Звони.
…Галина Ивановна решилась войти к дочери только утром. Людмила все так же лежала на кровати, глаза открыты и не моргают.
– Ты жива? – спросила Галина
– Нет, – ответила дочь.
Глава 27
Слава Земцов внимательно смотрел на одутловатое лицо Марка Беленького. На этом лице он уже столько времени наблюдает одно выражение: какую-то брезгливую обиду, похоже, на жизнь и на всех людей, которые ему ее отравляют.
– Марк Григорьевич, я так и не понял: вы вели какие-то дела с Надеждой Ветлицкой? Вы все время рассказываете истории о том, как она плохо во всем разбиралась. Она пользовалась вашими услугами?
– Пользовалась. Именно. Это омерзительное существо в благородной оболочке изысканной дамы все время всеми пользовалось! Еще мой папа – тоже паскуднейший человек – говорил, что она слишком много о себе воображает, эта… сами знаете кто.
– Не знаю. Но если вы имеете в виду ее личную жизнь, то мы о другом. А ваш отец с ней работал?
– Мой папа – критик. Он писал рецензии на работы ее мужа и сестры. Она вообще – ни при чем. А лезла во все!
– Где ваш отец?
– Он живет во Франции.
– Так. Мы выяснили, что вы Надежду Ветлицкую не любили. При этом у вас был ключ от ее квартиры, вы туда приходили зачем-то, потом стали вести дела с ее племянницей. Кстати, с Валентиной сотрудничество пошло легче?
– С этой зэчкой? Ей нужны деньги, и я ее практически содержал. Какое сотрудничество, я вас умоляю.
– Так. Племянница тоже – не луч света. Вы ее содержали… По вашему мнению. По моему – вы жили за ее счет. За счет ее имени и материалов отчима.
– Ее имя… Я вас умоляю.
– Не надо меня ни о чем умолять. Семен Велехов, задержанный в вашей квартире, – кем вам приходится?
– Это мой агент.
– То есть с ним все нормально. Вы и есть «контора»? Или имеются другие сотрудники?
– Ну, вы не поймете…
– Доступно излагайте, пожалуйста.
– Временно мы сотрудничаем с разными людьми. Книги Ветлицкой издают в небольших типографиях, издатели номинальные, все делаем мы.
– Например, в каких?
– Например, в молдавской воинской части. Там одни придурки, между прочим.
– Двигаемся дальше. А тексты за Ветлицкую, музыку, иллюстрации – кто делал все это?
– Ну я ж говорю. Временные сотрудники по соглашениям.
Слава поднял глаза и увидел, что на пороге стоит тихонько Сергей Кольцов и, похоже, давно слушает.
– Прошу прощения, – широко улыбнулся он присутствующим. – Не хотел прерывать. Очень интересно. Слава, можно мне спросить у нашего… м-м-м… подозреваемого: женщины с вами сотрудничают? В вашей «конторе»?
– Не понял вопроса, – язвительно ответил Беленький. – Какое ваше дело?
– Сережа, если честно, я тоже не врубился… – заметил Слава.
– Понял, не понял, пусть ответит: женщины с ним работают?
– Конечно, – пожал плечами Беленький. – Пишут, рисуют в основном женщины.
– В квартире Ветлицких они были?
– Да. Выбирали там стишата какие-то, картинки…
– Это уже при вашей деятельности по изданию книг Валентины?
– Вот именно.
– А зачем же вы ходили к Надежде Ветлицкой, – вмешался Слава, – если все дела начались только с возвращением Валентины?
– Я же сказал, – начал выходить из себя Беленький. – Надежда всех использовала. Она сама мне звонила: сделай это, сделай то. Ерунду всякую. А серьезную работу делали другие люди, которым она якобы доверяла. А мне говорила: «Ты, Марик, идиот». – Беленький зашелся от возмущения. – А когда надо было мужа прижать, Марик пригодился… – Он испуганно осекся.
– В каком смысле?
– Ни в каком…
Слава вышел из-за стола и вплотную приблизился к Беленькому. Сергей неторопливо встал рядом. Тот испуганно смотрел на них.
– У нас есть информация о смерти Александра Майорова, – сказал Слава. – Нужно просто кое-что уточнить. Это в ваших интересах.
– Какая информация, какая смерть, при чем здесь мои интересы… Вы с ума сошли. Просто позвонила тетя Надя, сказала, что надо ей помочь. Она узнала, что муж хочет написать завещание на свою родную дочь, а ее нотариус написал на нее, Надежду… Отказался уговаривать Майорова. Тут Марик и пригодился. Мы пришли, чтобы его убедить: что за маразм, действительно, какая еще дочь… Сто лет тут жил, все здесь…
– Что тогда произошло? Что вы сделали с Александром Майоровым?
– Да ничего! Он уже был не в себе! Мы с Сеней даже сказать ничего не успели. Я бумагу показал, Сеня
