с тобой, пускай далеко ты, —
И сколько же в ее таится взоpе
Сеpдечной матеpинской теплоты!
Спешите к ней сквозь годы и pазлуки,
Чтобы ее утешить и обнять,
С благоговеньем поцелуйте pуки
Той женщине, котоpой имя – Мать.
Но я не могла дать себе долго «почивать на лаврах», так как у меня было еще несколько очень «больных» моментов. И один из них – моя сестра. Нет, внешне, конечно же, всё было очень хорошо. Все считали, что мы очень дружны. Но, слава Богу, я уже научилась себе не врать и потому решилась (именно так – решилась!) честно посмотреть на всю историю взаимоотношений с моей сестренкой, а этой истории ни много, ни мало, ТРИДЦАТЬ лет! Представляете, какое поле деятельности?
Начнем с начала. Мама вышла замуж, когда мне было четыре года. Мне сразу понравился этот большой, очень добрый и веселый человек. Я с первых дней стала звать его папой и по сей день считаю, что Звание Отца должен носить не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал ребенка. И мой отец действительно достоин этого высокого звания. Я, правда, сейчас много работала с собой на эту тему, потому что я поняла, как виновата перед ним за те страдания, которые причинила ему своим мрачным характером и замкнутым поведением, и за тот дефицит любви, который имел место с моей стороны. Эта работа очень многое сделала. Папы уже, к сожалению, нет, он умер несколько лет назад, и я поняла, как тяготило меня чувство вины. Но вот эта чудесная работа и волшебная «формула прощения» сделали свое дело: я теперь вспоминаю и говорю о папе без слез, но с очень большой теплотой и лаской. Прав был В. А. Жуковский, когда сказал:
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.
Ну, так вот, вернемся к моим четырем годам: веселая, счастливая мама, заботливый и какой-то очень надежный папа, и все это принадлежит МНЕ ОДНОЙ ! Но все это счастье длилось всего-то год! Потому что за месяц до моего пятилетия дома появилось нечто, орущее днем, и что особенно неприятно, ночью. Это существо, которое мне представили как мою сестру, мигом стало главным в нашей семье, оно оттянуло на себя внимание, время и силы всех!
Здесь, я полагаю, имеет смысл пока остановить мой рассказ и проанализировать ситуацию. Я думаю, что вам очевидна ошибка родителей: ребенка не подготовили к появлению младенца. Почему? Да по причине того же ханжества: «с маленьким ребенком не надо говорить о проблемах деторождения, так как это вызовет нездоровый интерес к подробностям интимной жизни». Глупости это! Ребенка обязательно надо готовить к появлению нового члена семьи.
Беременность – это развитие и ожидание. И в этом смысле беременность должна вынашиваться всей семьей, а не только женщиной.
Я читала, что в какой-то стране есть обычай: при рождении младшего ребенка, старшему делают подарок от лица этого новорожденного. У меня же получилось с точностью до наоборот: мое пятилетие не отметили, так как «замотались» с маленькой. То есть его, конечно, отметили, но значительно позже, а вы же помните, что «ложка дорога к обеду», кроме того, ребенок всегда часы считает до дня рождения.
Но я все время помнила, что нахожусь в «археологической экспедиции», а раз так, то те находки, которые сделаны, – весьма полезны. Сначала корни, которые были заложены во время беременности. А теперь – те побеги, которые выросли на этих корнях, ибо программа «неприятия» и «нелюбви» теперь укрепилась и усилилась: «Конечно, – думала я, – теперь я им не нужна, теперь им нужна та, новенькая девочка». И ушла в глухое «диссидентство». Может быть, если бы это был активный бунт, то все бы и выяснилось. Но заниматься психологическими изысканиями взрослым было некогда, а я стала хорошей конформисткой и все больше и больше раздваивалась: снаружи был послушный, ну не очень жизнерадостный, даже, скажем, довольно сумрачный, но очень удобный ребенок, который хорошо знал, как надо быть хорошей, чтобы всем угодить. А внутри… О, внутри!.. Вот где бушевали страсти и сжигали все, превращая в пустыню. Я даже помню, как поймала себя как-то на мысли: «как хорошо, что лоб закрывает мои мысли, и никто не видит, о чем я думаю».
Бывает, что сейчас иногда приходит такая мысль: «как жаль, что эти знания, которыми я теперь обладаю, что это умение «вычленить» проблему, не пришли ко мне раньше. Почему я не встретила своего учителя тогда, когда все это только начиналось!» И опять, в который раз, я себе отвечаю, что, во-первых, история не имеет сослагательного наклонения и поэтому «если бы да кабы» невозможны. Во-вторых, раз все так случилось, значит, этот урок был мне нужен. В-третьих, учитель приходит только тогда, когда ученик готов, и по- другому быть не может. В-четвертых, какое счастье, что я сейчас нахожусь в состоянии «готовности» и что я не упустила свой шанс.
Все, хватит, «лирическое отступление» закончено, продолжаю работать. Естественно, часть работы сделана, проблема вытащена на поверхность. Но теперь ее надо отработать (помните, «три этапа» из первой книжки). Но «три этапа» – это тактика, методика работы. А нам надо еще определиться в стратегии, то есть – с чем работать. Сначала я взяла первоисточник, то есть родителей, которым объяснила их неправоту, а затем простила и отпустила эту боль, то есть стерла ее «формулой прощения».
Затем пришел мой черед. Вот уж было где «разгуляться». Первым делом я принялась, конечно же, за гордыню . Ну и досталось же этой даме! Я вспоминала все случаи, когда злилась, обижалась на невнимание или сама себя уговаривала, что я-то всего-навсего «вторая», что все лучшее – сестре, что все только для нее…
Я прощала себя за эти мысли, за то, что они разъедали меня, изъязвляли слизистую моего желудка. Я сначала отругала себя, но затем простила и отпустила за то, что, изображая «жертву», совсем забыла, что была старшей сестрой . То есть вместо помощницы была занудой-потребительницей. И, наконец, я простила себе то, что в своей гордыне я за всех решила, что они меня не любят. Этого не было в действительности! Но я, как режиссер, определила каждому свою роль и с упоением играла такой спектакль «Про нелюбовь»!
Когда закончила с гордыней, принялась за зависть . Ох, как же мы любим прикрывать эту барышню «фиговым листочком». Мол-де «нет, нет, у меня этого совершенно нет, ну разве что «белая зависть». Знаете, не бывает осетрины «второй свежести» и нельзя быть «немножко беременной». Вот и зависти не бывает цветной: она либо есть, либо ее нет. И надо помнить, что любое сравнение есть не что иное, как зависть.
И я призналась себе честно, что этого добра у меня было предостаточно. А, признавшись, стала трудиться. Опять, как меня учили, очень тщательно брала самые мелкие, и средние, и крупные события и работала «не покладая рук».
Простила себя максимально и даже простила свою повышенную кислотность, которая и повышалась-то из-за зависти, каждый раз сигналя мне изжогой. И результат сказался немедленно: прекратились боли, и изжога прошла. Кстати, я вообще забыла сказать, что вместе с эмоциональным облегчением я испытывала физическое освобождение от боли, от жжения, от тяжести и дискомфорта.
И хотя облегчение было колоссальным, я практически чувствовала себя здоровой, но я хорошо помнила слова Николая Заболоцкого, которые не уставала повторять Мира:
Не позволяй душе лениться,
Чтоб воду в ступе не толочь,
Душа обязана трудиться
И день, и ночь,
И день, и ночь. [3]
И я «гнала лентяйку вон из дома…», вновь и вновь перелопачивая свои подвалы.
Следующим на очереди был гнев . Сколько же этого «яда» было выплеснуто в мой организм! Бедный мой желчный пузырь, как же он выдерживал такой натиск! С гневом я поступила следующим образом: я представила себе здоровую кучу льда, состоящую из маленьких грязных льдинок. Каждая из этих колючих, грязных льдинок была какой-то ситуацией, которую я восприняла с гневом. И тут я вспомнила притчу:
«Один человек решил медитировать. Он сел в лодку, закрыл глаза, отдался мягкому покачиванию волн. Тишина ночи, наполненная шорохом камыша и звоном цикад, лунная дорожка и мерцающие звезды – всё располагало к углубленному философскому созерцанию своего внутреннего мира, но вдруг… Он очнулся от толчка – это его лодка столкнулась с другой! Он в ярости вскочил, обуреваемый желанием наказать нарушителя своего спокойствия! Но вдруг увидел, что та лодка – пустая… Вот так случилось, и что же теперь делать? Никто не виноват – лодка пустая.
С того дня каждый раз, начиная сердиться, он вспоминал, что ЛОДКА ПУСТАЯ.
Так вот, когда я брала в работу каждую из этих «льдинок», я тоже понимала, что «лодка пуста» и ни одна из рассматриваемых мною ситуаций не стоила таких эмоциональных затрат, после чего они легко отпускались.
В этой работе есть свой ритм, и ее только стоит начать, а дальше она, я бы сказала, сама просит продолжения. Кроме того, конечно, очень заманчиво физическое освобождение.
За гневом наступил черед лжи . Я надеюсь, что вы помните, что про то, что меня не любят, я придумала сама, то есть, сама себе
