— Ты ведаешь, где какой?
— Это ведаю, князь, — поднял Лочка голову.
— Вот и хорошо. Сейчас поведешь нас к тому месту, где самый крепкий. Выезжай. Мы следом.
Лочкин конек, отдохнувший и нахватавшийся ночью овса около княжеских коней, бежал весело и резво. Следом за санями в полусотне шагов скакал князь со Светозаром, а за ними посадник, тысяцкий, Миша, Яков и дюжины две воинов.
Когда спустились на озеро, поехали свободней, шире. Миша рассказывал что-то веселое, смеялся громче всех. Князю это не нравилось, он оглянулся, чтобы хоть взглядом осадить весельчака. Но Миша решил, что князь заинтересовался его рассказом, стал догонять, не переставая смеяться.
— Яков лег спать, а нож свой… ха-ха-ха, а нож свой положил…
— Перестань, — осадил Мишу князь. — Нашел час скалиться.
Миша осекся, но тут же сказал:
— Эх, Ярославич, на этом свете только и посмеяться, на том, сказывают, лишь плакать придется.
Миша отстал. Князь подстегнул коня, наддал ходу. Ни на шаг не отставал от господина Светозар. Они быстро нагнали сани. Поравнявшись, князь передал повод Светозару.
А сам, перекинув правую ногу через седло, прямо на ходу скакнул в сани к Лочке.
Это было столь неожиданно, что испугался не только Лочка, но и конь его — всхрапнул и понес.
Стоя на коленях, князь взял вожжи, потянул их.
— Придержи коня, а то запалится.
Лочка потянул вожжи, зачмокал, успокаивая коня. Тот сбавил ход. Съежился, сжался смерд — никогда в такой близости от князя не был. Боялся шевельнуться в своих санях, кашлянуть.
— Ну чего сник-то? — покосился Александр. — Чай, не кусаюсь, не бодаюсь.
— Дык… так… — промямлил Лочка и жалобно улыбнулся.
— Где-то я тебя вроде зрел, — окинул князь смерда цепким взглядом. — Где?
— Верно, Александр Ярославич, — обрадовался сразу Лочка, — Око твое что резец. Я Лочка. Ты ж нас рассуживал с отцом Дамианом.
— Когда это?
— Да уж года три тому. Помнишь, мы жалились на монахов, что покосы наши захватили на берегу.
— A-а, — вспомнил князь. — Ну, не лезут теперь чернецы к вам?
— Не лезут, Александр Ярославич. Боятся. Тебя боятся, твоя печать им, аки крест бесу.
Князь улыбнулся, взглянул на расстилающуюся белую равнину.
— Куда мы едем-то сейчас?
— А к Вороньему камню, Александр Ярославич. Там протока мелкая, Узмень, каждую зиму до дна промерзает. На ней хоша пляши со всем войском.
— Да-а, — прищурился князь, — будет пляска. Великая пляска грядет, Лочка.
Когда приехали на Узмень, Александр соскочил с саней. Стал ходить, внимательно осматривая все. Дошел до берега, где уже начинался лес. Подозвал одного из воинов.
— А ну-ка езжай в лес.
Воин сел на коня, разогнал его и направил в прибрежный лес. Выскочив на берег, конь сразу же стал вязнуть в снегу. Все глубже, глубже. И уже в каких-то двадцати шагах от берега завяз по брюхо.
— Давай назад! — скомандовал князь.
Воин кое-как завернул коня. Александр обернулся, поманил пальцем Лочку.
— Ты говоришь, лед здесь толстый?
— До самого дна, князь, хоть проверяй.
— А где тонкий?
— Вон там, у теплого берега, — показал Лочка кнутом.
— А ближе нет?
— Есть и ближе. Вот здесь, вправо ежели поехать, то недалеко — Сиговица, там ключи лед точат.
Александр внимательно осмотрелся, заметил невдалеке на берегу возвышение, напоминавшее бараний лоб, спросил:
— Это за Сиговицей, никак, Вороний камень?
— Угадал, Александр Ярославич. Он самый.
— Едем туда.
Не доезжая Вороньего камня, князь слез с коня, приказал слугам:
— Вы оставайтесь здесь, а остальные ступайте за мной.
Снег был глубокий и рыхлый, особенно у подножия камня, и Лочка хотел пойти первым, чтобы дорогу протоптать, но князь не разрешил ему наперед лезть.
— Знай свое место, Лочка, — осадил строго и дорогу стал пробивать сам.
Сверху, с камня, далеко было видно окрест, вся протока как на ладони; хорошо просматривался и противоположный берег. Сиговица проходила почти у самого подножия Вороньего камня.
— Ну что думаешь, Степан Твердиславич? — спросил князь посадника.
— Так ведь ты все равно по-своему решишь, Александр Ярославич.
— Вестимо, по-своему. Но и твои думки знать хотелось бы.
— Я думал, заутре подымем полки и двинемся Домашу на помощь.
— Это тебе, видно, брата скорей выручить хочется. А как нам на болотах да в лесах развернуться, подумал?
— Как-нибудь с божьей помощью пробились бы.
— Бог-то бог, да сам не будь плох, — поморщился князь. — Мне «как-нибудь» не надо. Я хочу бить ливонцев, как мне удобней и где выгодней. В лесах да болотах они разбегутся, рассыплются. А здесь, на льду, куда им деться? Им здесь два исхода: либо карачун, либо полон.
— Ой, Ярославич, — покачал головой посадник. — И не боишься сглазу, загодя сие говоря?
— Нет, Степан Твердиславич. Победа веру любит. Мы сюда ранее их прибыли, чтобы место себе выгодное приискать… — Князь обернулся, позвал остальных: — Эй, славные мужи, идите сюда.
Александр Невский окинул взором всех своих военачальников, пожалел, что нет среди них Кербета с Домашем.
— Ну да ладно. Им все это потом обскажете. Слушайте в три уха, запоминайте, как «Отче наш». Первое — «чело». Миша, ты там станешь со своими пешцами.
— Но мы ж не удержим «свинью»! — воскликнул Миша.
— Не перебивай. Не вздумай мысль сию вбить пешцам своим. В первый ряд выставишь воинов с великими щитами и такими ж копьями. Собери с округи туда все рогатины. Ощетинься ежом. За ними вставь лучников, дабы приблизившихся ливонцев осыпали они тучей стрел. Согласен с тобой, «свинью» сие не удержит, но бока ей поцарапает — и то хорошо. В последующие ряды ставь поболе воинов с крючьями да баграми — стаскивать рыцарей с коней. А уже опешивших — в топоры. «Чело» свое твори не столь широким, но толстым. Вон оттуда и до самого берега. Дабы «свинья» ливонская, пробиваясь через тебя, теряла силу и напор.
— Хорошо, Ярославич, — посерьезнел Миша. — Постараюсь, потружусь.
— Теперь о крыльях. Главная наша сила будет в них. На левом, дальнем отсюда, крыле будешь ты, Яневич, с Кербетом и суздальцами. На правом — ты, Твердиславич, со своим братом Домашем и с новгородцами. Я с княжичем Андреем буду здесь, на Вороньем камне. Мне будет видно все, и лишь по моему знаку вы навалитесь на рыцарей. Слышите, по моему знаку! Кто кинется раньше или опоздает, пусть пеняет на себя! После рати буду судить. Яков, ты с дружиной будешь на берегу в засаде. В сечу не лезь без моего знака. Когда на ливонцев навалятся «крылья» и когда обратят врагов в бегство, вот тогда наступит твой черед. «Крылья» устанут в сече, а преследовать, гнать надо мощно и быстро. Посему у дружины твоей лишь мечи должны быть. Вон там, за островком, старайся отжимать их вправо, там тонкий лед. Да сам-то не угоди туда. Слышь?
— Слышу, князь. Будь уверен во мне.
