Послание к Филиппийцам

«осуетились в умствованиях своих»; «они заменили истину Божию ложью»; «они не заботились иметь Бога в разуме»; «предал их Бог превратному уму» (Рим. 1:18— 32). Центр духовного падения был там, где люди познают, усваивают истину, рассуждают, делают умозаключения. Неповиновение Богу разумом — это основное состояние грешника.

Теперь обратимся к высказываниям, где Павел раскрывает жизнь возрождения: «преобразуйтесь обновлением ума вашего»; «обновиться духом ума вашего»; «о горнем помышляйте, а не о земном» (Рим. 12:2; Еф. 4:23; Кол. 3:2). Какую жизненно важную роль играет разум в опыте христианина! Вскоре Павел скажет филиппийцам: «Что только истинно… честною… справедливо… чисто… любезно… достославно… о том помышляйте» (4:8). Мудрый человек советовал: «Больше всего хранимого храни сердце твое; потому что из него источники жизни» (Прит. 4:23). Разум, в заблуждении удалившийся от Бога, — самая могущественная из сил, приводящих к духовной катастрофе. Павел снова поставил свой предупреждающий знак. В этом направление — тропа вниз, и те, кто идет по ней, — враги креста Христова.

3. Лекарство

Четырехкратное описание судьбы, чувств, совести и разума тех, о ком плачет Павел, резюмируется в одном утверждении: они враги креста Христова. Легко понять, почему участь врагов креста — гибель, потому что никто, кроме Христа, не может привести нас к Богу и никакое другое имя, кроме Его имени, не может спасти (Ин. 14:6; Деян. 4:12). Именно Своим крестом Он достиг этой цели, даруя нам новую жизнь в Его Царстве (Еф. 2:13–19; Рим. 5:8–9; Кол. 1:13–14). Но почему потакание своим желаниям, извращенные нормы и мирской образ мыслей делают нас врагами креста?

Первый ответ на этот вопрос труднее всего принять. По своей природе мы находимся во вражде с Богом, и это определяет состояние наших чувств, совести и разума. Когда мы вспоминаем, какими мы были до своего обращения или смотрим на своих друзей–нехристиан, нам не часто приходит в голову такое слово, как «враждебность» по отношению к Богу и Христу. По большей части, мы не испытывали враждебных чувств. Просто мы не желали, чтобы нас беспокоили, или не хотели встретиться лицом к лицу с требованиями Иисуса, или слишком много думать об обязанности отдать Ему всю свою жизнь. Но мы должны помнить, что Иисус называл своими «врагами» тех, «которые не хотели, чтобы Я царствовал над ними» (Лк. 19:27). Мы способны судить о своем состоянии не больше, чем пациент, который, услышав от врача диагноз «рак», отвечает: «Но я чувствую себя хорошо». Божественный Диагност отмечает, что, именно «будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его» и что «плотские помышления суть вражда против Бога» (Рим. 5:10; 8:7).

Во–вторых, когда мы созерцаем крест — или. скорее, Того, Кто умер на кресте, — мы видим там воплощение ценностей, прямо противоположных, враждебных тем, против которых Павел предостерегает в стихе 19. В Гефсимании наш Господь отказался от Своих желаний. На кресте Он утвердил праведность Бога и Его закон (Рим. 3:25–31), с величайшей ответственностью принял (вплоть до смерти) все законные долги наши и аннулировал (погасил) их, прибив их, как оплаченные счета, к Своему кресту (Кол. 2:14). Он имел «божественные чувствования», которые мы рассматривали в 2:5—8: решимость повиноваться Богу и любить грешников, чего бы это ни стоило Ему Самому.

В–третьих, на кресте Христос взял на Себя все наше желание угодить себе, все наши сомнительные нравственные компромиссы и явные нравственные падения и понес на Себе наш грех, который приковал нас к земле и предназначил аду. Тем, что Он понес наш грех в Своем теле на кресте, Он уплатил наш долг перед Богом, смыл наше прошлое и воссоздал нас в Своем собственном образе. Продолжать грешить, словно Он никогда не умирал, дорожить грешными привычками, словно Он не выявил их, жить в пределах земных горизонтов, словно Сын Божий не открыл нашим глазам видение небес, и оставаться связанными путами прежней жизни, когда Он достиг новой жизни для грешников, — не означает ли это противиться всему, что означает крест? Не вражда ли это?

Но тот, кто любит Его крест, видя в нем «силу Божию» (1 Кор. 1:18), тот считает свое единство с распятым и воскресшим Христом основой и способом своей жизни. Епископ Хэндли Моул умер в 1920 году. В январе 1919 года он писал племяннику: «Я часто молился, чтобы ежедневно и до конца я мог жить как бы в палатке, разбитой между Крестом и Могилой нашего Господа, — пустым Крестом, символом и печатью Его завершенного дела жертвы и искупления, и пустой Могилой, свидетельством и зароком как Его вечной победы ради нас над последним врагом — смертью, так и нашей жизни, сокрытой с Ним в Боге. Пусть твоя палатка тоже всегда будет там»[110]. Там, могли бы мы сказать, не только благодаря силе креста и воскресения перед лицом смерти, но и благодаря их силе перед лицом жизни:

Надежно укрытый от страха и потерь,
Сижу я в своей тихой палатке;
Между Могилой здесь и Крестом там
Мирно текут мои дни и ночи.
Мир, благодать и славу теперь Он дает,
Прекрасные плоды Его неизмеримых страданий,
И со мной в моей палатке Он живет,
Агнец, который умер, Жизнь,
которая возродилась[111].

3:20–21 20. Христос — наша надежда

Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа (нашего) Иисуса Христа,

21 Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все.

Библия говорит: «Теперь день спасения» (2 Кор. 6:2). Но она никогда не проводит нелепой черты между прошлым, настоящим и будущим. В нашем тексте Павел уже показал, что жизнь по апостольскому образцу опирается на то, что произошло в прошлом на Голгофе. Именно любовь ко кресту Христову избавляет нас от опасности духовного перерождения. Но мы должны иметь тот же взгляд в будущее, который характерен для Нового Завета. Верили ли апостолы, что Христос вернется в их жизни? Разумеется, верили, и никакое другое отношение непозволительно новозаветному христианину — ни тогда, ни сейчас.

Современной церковью это учение в очень значительной степени забыто, если не отрицается совсем. И очень часто даже в тех отделениях церкви, где его до сих пор придерживаются и изучают, радость возвращения Господа теряется в спорах и догадках самого непозволительного характера. В настоящих стихах у Павла для всех найдется слово. Тот, кто забыл о втором пришествии Господа, найдет здесь волнующее напоминание об этом. Потерявшие из виду пришествие Спасителя среди сложных теорий о том,