(3:7–8), и о том, чтобы поставить себе личную цель на будущее — возвеличивать Его, «жизнью ли то, или смертью» (1:20). В нашей новой жизни в праведности и небесном гражданстве образец для нас — Христос Иисус (2:5–8). Мы до такой степени привержены Ему, что хотим сообразоваться с Его смертью и воскресением (3:10). Мы должны любить Его крест и с надеждой ждать Его пришествия (3:17,20).
В нашем личном опыте послушание Христу — это ключевой фактор в свершении спасения, которое Он нам даровал (2:12); именно послушно следуя Ему, мы обретаем свои владения. Иисус — Господь нашего служения. Он решает, где и как мы будем Ему служить. Для Павла это означало, в том числе, и заключение ради Христа (1:13), а всякая надежда на освобождение была подчинена Господней воле (2:24). Мы — Его рабы (1:1), но Он — не отчужденный, далекий хозяин. Он дает силы для служения (1:14), именно в Нем непоколебимо стоит церковь (4:1), и именно Его Дух помогает нам не сбиваться с пути, ведущего к окончательному спасению (1:19).
Наше характерное служение миру — это проповедь Христа (1:15, 17–18). Он наш Господь и наша сила; Он же и тема наших разговоров. В наших христианских отношениях должны проявляться Его чувствования (2:5); в личных отношениях — желание «обрести» все, что Он подразумевал, когда обрел нас (3:12).
г. Иисус — наша надежда
Для Павла было восторгом знать Иисуса сейчас, ежедневно познавать Его лучше и в итоге познать Его полностью.
Смерть побеждена во Христе: умереть — значит приобрести (1:21). Суть «приобретения» в том, что мы умираем и пребываем со Христом, что несравненно лучше (1:23). Но мы можем и не умереть. Нашей земной жизни может быть положен предел пришествием Спасителя с небес (3:20). Господь Иисус Христос заполняет наше видение грядущего века. В Послании к Филиппийцам многое сказано об этом пришествии. Оно говорит о желании Отца, чтобы всякое колено преклонилось перед Его Сыном и всякий язык исповедал Его как Господа (2:9–11) Ради этого финала Бог совершенствует каждого святого для великого дня (1:6) — и день придет, так как Христос Сам в силах покорить Своей воле и преобразить нас в свое славное подобие (3:21).
Одна из величайших побудительных причин к святости в Новом Завете — стремление быть готовыми к встрече, когда Он вернется. Послание к Филиппийцам не упускает случая подчеркнуть это. Мы должны совершать свое собственное спасение в свете грядущего дня (2:12,16): быть чистыми и непорочными, исполненными плодов праведности, готовыми к Его возвращению (1:10—11).
Во всем этом сам Павел представляет нам непревзойденный пример. Когда он взглянул вверх, то увидел царствующего Иисуса Христа, возведенного на престол в зените небес (2:9–11). Оглянувшись назад, он увидел Христа на Голгофе, взявшего наши грехи (2:8), Творца праведности (3:9). Посмотрев вперед, он понял, что возвращается Спаситель (3:20). Когда он заглянул в собственное сердце, он нашел совершенное удовлетворение в Господе Иисусе Христе (3:7–12). А когда он посмотрел на Самого Христа, то увидел нескончаемые богатства, к обладанию которыми он только приступил: возможность все более глубокого познания Христа; радость общения с Ним; большее уподобление Ему; больше Его воли, чтобы исполнять ее.
Поэтому самое лучшее заключение к Посланию — простота его заключительной молитвы. Для нас, как и для себя, Павел не хотел ничего, кроме постоянного и все более глубокого переживания Иисуса, дающего удовлетворение и непостижимого:
Приложение: Откуда Павел писал филиппийцам
О письме Павла к филиппийцам определенно известно одно — он писал его из тюрьмы (Флп. 1:13). Это сужает круг. Из четырех известных нам заключений Апостола можно исключить одно, в самих Филиппах (Деян. 16); а иерусалимское заключение (Деян. 22–23) было слишком коротким для размаха деятельности, отраженной в письме. Таким образом, в качестве возможных мест его происхождения остаются Кесария (Деян. 23:31–26:32) и Рим (Деян. 28:30–31). Кроме того, многие исследователи допускают заключение в Эфесе в период, который описан в 19 главе Деяний.
Однако есть шесть фактов, заявленых в письме к филиппийцам или легко выделяемых из его содержания, которые помогают еще больше сузить круг.
1. Когда Павел писал филиппийцам, он стоял перед близким окончанием своего дела: освобождение или смерть (Флп. 1:19–26). По его мнению, первое было более вероятным. Если он ссылается на смертный приговор, то он должен был находиться в Риме. Как римский гражданин, будь Павел где–то в другом месте, он всегда мог приостановить казнь апелляцией к императору. Апостол полагал, что для благополучия церкви необходимо его дальнейшее служение (Флп. 1:24 и далее), поэтому маловероятно, чтобы он молча покорился казни — в Ефесе или где–нибудь еще — скорее, он обеспечил бы продолжение своей земной жизни, обратившись с апелляцией.
2. Во время его заключения было много сообщений между Павлом и Филиппами. Филиппийцы узнали новости об обстоятельствах Павла, и это оживило их заботу; Епафродит прибыл с их даянием; новость о болезни Епафродита достигла Филипп; Павел узнал, что филиппийцы горевали о Епафродите; Епафродит вскоре должен доставить письмо в Филиппы; Тимофей скоро посетит их, а затем расскажет Павлу об их ситуации (Флп. 4:10,18; 2:26,25,19). Какой близости к Филиппам все это требует? Это единственный действительно сильный аргумент в пользу заключения в Эфесе, но не решающий. Он никак не является непреодолимым препятствием для римской и кесарийской теорий. Согласно Деяниям Апостолов, Павел находился в Филиппах во время Пасхи и считал возможным быть в Иерусалиме на Пятидесятницу, то есть спустя семь недель. Даже при том, что ему потребовалось пять дней, чтобы достичь Троады, у него достаточно времени, чтобы провести там семь дней (Деян. 20:6,16). По мнению Дж. А. Т. Робинсона[119], это расписание совмещается с кесарийским происхождением письма (которое он доказывает). Следовательно, оно не может быть возражением против более короткого путешествия в Рим.
3. Из своей тюрьмы Павел наблюдал энергичную жизнь церкви (Флп. 1:13–18). На этом основании иногда отдают предпочтение Риму, как месту происхождения письма перед Эфесом и Кесарией, но нет никакого объяснения, почему так должно быть. Замечание Д. Гутри, что «Кесария с трудом отвечает этому требованию» [120], не подтверждено аргументами. Действительно, образ Кесарии или Эфеса, созданный в Деяниях (Деян. 21:8–16; 19:1–19), вполне подходящий фон для Флп. 1:13 и далее — как и Послание к Римлянам в пользу римского происхождения. Павел фактически ничего не говорит о размере церкви, которую он видит в свое окно; он говорит только о ее энергии. Мы знаем, что в церкви легко может сочетаться величина с бездеятельностью, и, напротив, маленькое общество бывает полным жизни.
4. Наряду с другими задачами, письмо в Филиппы было выражением благодарности за даяния, полученные (Флп. 4:10) после периода, когда помощь отсутствовала. Павел снисходительно смотрит на этот промежуточный период. Но вряд ли он говорит о десяти годах, прошедших со времени предыдущих даров (Флп. 4:16) до его римского заключения! Если бы он не получал даров в течение этого времени, то этот
