немного напоминал фокусника на сцене, особенно когда, стоя у своего фотоаппарата, он отсчитывал секунды, велев клиенту смотреть в объектив: сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…
В дверях ателье внезапно показался советский солдат с автоматом, который тащил за руку раскрасневшуюся девушку, сопротивлявшуюся и смеявшуюся одновременно…
Филлер на секунду замер, после чего бросил взгляд в сторону сидевшей у окна Анны, склонившейся в этот момент над фотографиями, принесенными вдовой. Его взгляд, легкая гримаса и беспомощно раскинутые руки словно говорили о том, как далек может быть артист от тех обстоятельств, в которые ставит его жизнь…
13
– Прошу не касаться этого!
Буся стояла спиной к секретеру, собственным телом преграждая путь к нему двоим мужчинам. Посмотрев друг на друга, оба сделали шаг вперед. Буся вытянула вперед руки. Сделав еще хотя бы шаг, они могли встретить с ее стороны сопротивление. Оба мужчины вновь переглянулись, один из них покрутил пальцем у виска, явно намекая на то, что перед ними какая-то сумасшедшая. Ведь господин Гинц ясно сказал, что все оплачено и что они должны забрать этот секретер и доставить в его мастерскую.
– Вы не тронете его с места, пока я кое-что не выну из этого ящика!
– А что там такое? – спросил слегка заинтригованный грузчик.
– Письмо!
Грузчики снова посмотрели друг на друга, и тот, что крутил пальцем у виска, обращаясь к даме со всем уважением, предложил ей забрать какое-то там письмо.
– Но у меня нет ключа от ящика!
Услышав это заявление, один из мужчин взял со стоявшего рядом ночного столика изящный ножик для фруктов и попытался поддеть замок. Буся схватила мужчину за руку и решительно оттолкнула его от секретера. И тут раздался голос Ники:
– Что здесь происходит?
Ника с портфелем в руке стояла в дверях гостиной, готовая к выходу. При виде ее Буся с какой-то невероятной силой оттолкнула коренастого грузчика и крикнула, заслоняя своим телом секретер:
– Беги к Филлеру! Пусть Анна придет сюда! Немедленно!
В ее голосе звучала такая решимость, что Ника, больше ни о чем не спрашивая, резко развернулась и выбежала на улицу…
14
Анна отложила кисточку на столик рядом с увеличительным стеклом. До нее донеслось произнесенное вполголоса замечание вдовы:
– Победитель становится хозяином.
Обе смотрели теперь в глубь помещения фотоателье. На фоне ширмы с изображением озера и лебедей стояла мраморная колонна. Рядом с этой колонной господин Филлер усадил советского солдата в пилотке и румяную девушку. Перед этим солдат отложил автомат на старое вольтеровское кресло, в которое господин Филлер обычно усаживал для съемки отцов краковских семейств. Прежде чем нырнуть под черную ткань, накрывавшую фотоаппарат, он долго усаживал позировавших, чтобы затем начать отсчет секунд до вспышки.
Анна хотела вернуться к ретушированию фотографий, но заметила, что на ее столик легла чья-то тень.
За окном стоял светловолосый парень в ветровке и рассматривал вывешенные в витрине фотографии. Наконец он принял решение. Войдя в ателье, он огляделся. Перед его глазами оказался советский солдат в пилотке, который одной рукой обнимал девушку со вздернутым носиком, а другой рукой опирался на колонну. На вольтеровском кресле, в котором обычно восседали преисполненные достоинства горожане, теперь покоился автомат. Юр вынул руки из карманов, поклонился Анне и вдове, ожидая, пока из-под черной ткани не вынырнет господин Филлер.
– Я хотел бы сфотографироваться, – сказал Юр, поглаживая свои чуть длинноватые бачки. – На документы.
– Прошу вас, подождите немного. – Филлер указал ему на кресло, на котором лежал автомат.
Юр бросил взгляд на солдата, который неуклюже обхватил рукой бедро одетой в голубое платье девушки. Он подошел ближе, и, когда Филлер вновь скрылся под черной тканью, Юр закатал вверх рукав ветровки, обнажая запястье с блеснувшими на нем часами. Он посмотрел на солдата.
– Хочешь, одолжу для фотографии
Это прозвучало, как любезное предложение оказать услугу, но блеснувшая в его глазах ирония красноречиво свидетельствовала о том, что он на самом деле думает. Анна и вдова обменялись многозначительными взглядами.
Солдат в пилотке с красной звездой тоже закатал рукав гимнастерки и продемонстрировал две пары часов на своем запястье:
И тогда рядом кто-то прыснул со смеху. Юр повернулся. В дверях стояла Ника, в одной руке она держала портфель, а другой прикрывала рот, чтобы удержаться от громкого смеха. Юр стоял как загипнотизированный, впившись глазами в Нику, напоминая всем своим видом человека, увидевшего наяву персонаж своих снов. Анна поднялась из-за своего столика.
– Что ты тут делаешь?
– Катастрофа! Дома бабушка защищает секретер, как Совинский – форт на Воле. Эти торговцы могут отказаться от покупки! Нужен ключ от ящика!
Еще минута, и господин Гинц отступит, а они останутся без денег. Анна отложила кисточку, надела ток с вуалью и выбежала, оставив Нику в обществе этого молодого парня, который хотел сфотографироваться. Филлер отработанным жестом указал на место перед фотоаппаратом: сейчас он зажжет лампы, ведь для снимка на документы требуется резкость. Но Юр не обращал внимания на фотографа. Он стоял перед Никой, указывая пальцем на ее щеку с видневшейся на ней коричневой родинкой.
– Я узнал бы вас даже на Страшном суде. – Ладони его рук сложились в жесте благодарения. – Кисмет, что значит судьба!
– Вы верите в судьбу? – Ника презрительно надула губы, давая ему понять, что такие банальные аргументы на нее не действуют.
– Раз наши пути снова пересеклись…
– Но это чистая случайность. – Ника пожала плечами и уже хотела было уйти, но Юр преградил ей путь.
– Случайность – это когда петух яйцо снесет, – в его глазах сверкали искорки радости, – но когда он снесет три яйца подряд, то тут петух становится уже курицей.
Он был забавным, да и сама ситуация его явно забавляла, но Ника не хотела принимать его игру.
– Давно мне никто не рассказывал сказок на ночь.
Она вышла из ателье. В этот момент господин Филлер закончил приготовления, зажег лампы и пригласил клиента в угол за портьерой. Но Юр только махнул в ответ рукой, крикнул на ходу, что извиняется, что зайдет чуть позже или завтра, и выбежал за девушкой. Догнав ее, он хотел было взять из ее руки портфель: дескать, он поможет ей донести, он всегда так делал, когда в начальной школе провожал домой одноклассниц. Ника лишь пожала плечами, по-прежнему не собираясь принимать его ухаживания, а когда он бросился вдруг к проходившему мимо священнику и спросил, не может ли он их обвенчать, она при виде оскорбленного лица священника хотела тут же бежать куда глаза глядят. Но спустя минуту, увидев полную раскаяния мину Юра, она буквально захлебнулась от смеха. Может быть, он сумасшедший или фанфарон, но в нем было столько взрывной радости, что ею вдруг завладело желание хоть немного этой радостью заразиться.
Ника и сама не знала, почему в этот день она не пошла в школу, почему она идет рядом с этим парнем по улицам, которые никуда их не приведут. А они все шли и разговаривали, как будто знакомы были давным-давно. Юр и в жестах своих, и в словах был непредсказуемым, своей необузданностью он был подобен только что вырвавшемуся из клетки молодому тигру, который осваивается в мире без решеток, которому хочется дать всему свои, новые названия, все попробовать на зуб, на вкус. В его поведении сквозило юношеское фанфаронство, но Ника инстинктивно почувствовала, что этот парень, такой непосредственный во всем, не притворяется. Он просто такой, какой есть…
– Жизнь – настоящая лотерея, – убеждал он ее, когда они шли по улице Каноничей. – Если бы мне не понадобилась фотография на документы для поступления в вуз, то я мог бы тебя не встретить.
– Куда вы собираетесь поступать?
Юр остановился и, словно изучая ее, окинул ее взглядом от растоптанных туфель до самых кончиков ее непокорных волос, отливавших золотистым цветом.
– Сколько тебе лет?
– Я сдаю экзамены на аттестат зрелости, – после некоторого колебания ответила Ника и, искоса бросив на него взгляд, добавила: – Если точно, то на будущий год. А где вы хотите учиться?
– Лишь бы не в Университете Батория.
– А что это? Где это?
– Вы не знаете, что такое Университет Батория? Госбезопасность.
Он выдержал этот искоса брошенный взгляд, полный иронии, которая на самом деле маскировала неуверенность.
– Что это вам пришло в голову? Вам есть чего бояться?
– Ну вот, почему «вы»? – Юр протянул руку и представился: – Юрек… Ежи Космаля. Но все зовут меня Юр. Такой у меня был псевдоним. Мне двадцать один год, аттестат свой я получил в подпольной школе, а теперь хочу учиться в вузе. Теперь наконец впереди у нас вся жизнь, разве не так? – Он легонько потянул ее за рукав блузки. – Идем, я покажу тебе замок, который я собираюсь завоевать.
Вместо того чтобы сидеть на уроке истории, Ника шагала теперь рядом с этим парнем, не спрашивая, куда, собственно, они идут. И неизвестно почему она снова почувствовала, что именно теперь, именно сегодня она идет навстречу чему-то, что ей предстоит пережить впервые и о чем Буся не раз говорила: «Это придет, Ника, придет однажды, и тогда ты сама почувствуешь, что именно этого ты ждала»…
15
Анна, входя в ворота их дома, заметила
