их обладатель отнес Эвершоту, а лизоблюд Эвершот поделился этими сведениями с Марчем. Что делало эти письма такими опасными для их автора?
Уилл ждал возвращения Елены, но вместо этого увидел, что окружающие миссис Россдейл гости отошли и она осталась одна. Он покинул Веллингтона и подошел к ней прежде, чем успел что-нибудь придумать.
— Миссис Россдейл.
— Капитан Джоунз. — Она протянула ему руку, во взгляде светилось нескрываемое любопытство. — Как мило с вашей стороны подойти ко мне. Как видите, мое состояние вынуждает меня почти постоянно оставаться на одном месте.
— Ваше состояние, сударыня, многое объясняет. — Он сел рядом с ней. Она казалась хрупкой, истощенной какой-то болезнью, от которой руки у нее стали тонкими, как веточки.
— Возможно, капитан, вы объясните мне, откуда вы знаете мою дочь?
— Мы с Еленой встречались этой зимой, когда она старалась отыскать некие письма, представляющие большую ценность для хорошего человека, который мог погибнуть.
— С Еленой?
Он увидел по ее глазам, что она поняла.
— Для меня она навсегда останется Еленой.
— Понятно. Значит, это ваша кровь на некоторых письмах.
Настал его черед отвести глаза.
— Всего несколько капель. Не принимайте это близко к сердцу, сударыня.
— О, но ведь я обязана вам всем и должна благодарить вас, капитан, за помощь в поисках этих писем.
— Ваши слова, сударыня, вынуждают меня предъявить некоторые требования.
— Прошу прощения?
— Вы отдадите мне в жены вашу дочь, сударыня? Потому что я хочу именно этого.
— Я вас не знаю, капитан Джоунз.
— Моя мать — Софи Рис-Джоунз, сударыня. Я один из ее сыновей, «дитя греха».
Он думал, что это потрясет ее, но его слова вызвали у нее всего лишь легкую улыбку. Она бросила испытующий взгляд на своего мужа.
— Моя просьба обращена к вам, сударыня, а не к доброму епископу.
— Он будет неистовствовать и бушевать, назовет дочь блудницей и выгонит ее из родного дома.
— Ее дом там, где я, сударыня.
Тогда она глубоко вздохнула и, наклонившись к нему, положила тонкую руку в перчатке на его руку.
— Берите ее, капитан. Украдите, если понадобится.
Он взял ее руку.
— Я украду ее, сударыня. Этой ночью. Скажите, где вы остановились и которая из комнат — ее комната. Утром она будет обвенчана.
— Мне нравится ваша решительность, капитан Джоунз. — Миссис Россдейл улыбнулась, и Уилл подумал, что этот милый открытый взгляд — слабое подобие взгляда, который он так любит.
Когда Елена вернулась в гостиную, Уилла Джоунза уже не было. Ее мать разговаривала с леди Норт, женой епископа из Бексли. Елена подошла к матери, увидела ее лицо и удивилась, потому что мать сияла, улыбаясь широкой счастливой улыбкой, совершенно ей несвойственной. Вряд ли леди Норт могла сказать что-нибудь, что доставило бы ее матери такое удовольствие.
Сбитая с толку, Елена замедлила шаги, и чья-то железная рука схватила ее за плечо и заставила остановиться рядом с белой мраморной колонной. Елена стояла лицом к комнате, а он стоял в тени колонны, но так близко, что она всеми фибрами чувствовала его близость.
— Кажется, вы мне задолжали. — От его дыхания шевелились завитки у нее над ушами.
— Я ведь сказала, что расплачусь с вами. — Она старалась сдержать дрожь.
— Я еще не увидел ни шиллинга.
— Вы теперь служите у генерала Веллингтона, капитан Джоунз? Вы выздоровели? — Ей хотелось повернуться и взглянуть на него, просто чтобы насытиться, просто чтобы иметь какие-то новые воспоминания в дополнение к тем, что она уже накопила. Он казался таким сильным, он держал ее за руку мертвой хваткой.
— Мои ребра в полном порядке. А как ваше положение, мисс Россдейл? Вы снова оказались в четырех стенах, да? Живете в епископском дворце в Фарнэм-Клоуз.
— Вы видите, что я снова вернулась на вершины респектабельности, что меня принимают даже в гостиной епископа Йоркского.
— Сомневаюсь.
— Так оглядитесь.
— Проклятие! О чем вы думаете? Что можно пускаться в авантюры, а потом возвращаться обратно и сидеть за пяльцами?
— Вы познакомились с моей матерью?
Он вздохнул — глубоко и прерывисто:
— Да.
— Что еще я могла сделать?
— Вы могли сказать мне, что вы дочь епископа Фарнэма. Я бы не стал тащить вас в постель, Елена, как бы мне того ни хотелось.
— Не называйте меня Еленой. — Елена умерла. Как она осмелилась устроить такой маскарад?
— А вы и есть Елена — проклятая Елена Троянская, а не мягкотелая мисс Россдейл, которая толкает инвалидную коляску, опускает голову и ждет, когда отец избавится от нее, выдав за какое-то благочестивое ничтожество, все стремления которого сводятся к тому, чтобы в один прекрасный день получить епископский сан.
— Вы ошибаетесь. Я именно такая. — Она очень старалась соответствовать своему прежнему имени, думать о себе как о Марианне Россдейл, забыть о другой жизни.
— Если только вы решите быть такой.
— Понимаете, я сделала выбор.
— Вы так думаете? Ну, так перемените его, черт побери. Я живу в аду, и вы тоже.
— Нет.
— Отрицайте, если можете. Вы забываете, Елена, что я выкрал вас из борделя. Я могу выкрасть вас и из епископского дворца. Вы уедете со мной, милочка.
Он отпустил ее и пошел дальше с таким видом, будто и не останавливался по дороге. Когда она осмелилась посмотреть ему вслед, оказалось, что он погружен в разговор с молодыми людьми. Он уехал, как только объявили, что обед подан. А Елена осталась и теперь ковырялась в своей тарелке с золотым ободком, думая, почему ее так беспокоит вид, с которым ушел Уилл Джоунз.
За абрикосовым пирожным она решила, что причиной тому была тревожная значительность его ухода, он ушел, как человек, который должен выполнить какую-то миссию, и его послал тот, за которым старые солдаты вроде Уилла Джоунза охотно пошли бы в бой. В толпе обедающих гостей, издающих восклицания над деликатесами епископского стола, только она знала, что ближе чем в полумиле от того места, где они сидят, радикалы устроили склад оружия.
Через три часа, когда мужчины присоединились к дамам, Веллингтона отыскал какой-то запыхавшийся молодой человек. Елена видела, что он изложил свое донесение, и лицо у Веллингтона стало мрачным. Молодой человек вышел, а люди, находившиеся рядом с Веллингтоном, стали расспрашивать его. Когда вопросы зазвучали громче, Веллингтон заговорил с епископом, который призвал всех к молчанию, потому что великий человек вознамерился сделать всем присутствующим объявление.
— Полиция схватила группу заговорщиков, помешав их замыслам. Они намеревались сегодня вечером убить всех членов кабинета министров на обеде у лорда Харроуби. Предполагаемые убийцы заключены под стражу.
Все окружили герцога, засыпав его вопросами.
