— Да, Борис, — не поднимая головы, глухо ответил генерал. — Старшего лейтенанта Севидова до сих пор нет ни у нас, ни в батальоне. Судьба его неизвестна. Кстати, Степан, там же, за перевалом, в батальоне находится и Ольга. Батальон не в силах самостоятельно пробиться к нам. Прошу всех к карте. Вот, посмотрите, может ли противник проникнуть в ущелье реки Квантра и каким образом?
— Да, может, через перевал Квиш, — ответил Хуссейн.
— Значит, немцы могут пройти через перевал Квиш в ущелье Квантра? Но это, следовательно, означает, что этой тропой можем воспользоваться и мы.
— Можем, — ответил Хуссейн.
— А сколько потребуется времени для того, чтобы опередить немцев и раньше них проникнуть через перевал Квиш в ущелье Квантра?
— Думаю, около суток, — ответил Хуссейн и добавил: — Если перевал еще не занят противником.
— Так, товарищи альпинисты, подберите крепких ребят и оседлайте перевал. Возьмите человек сорок — пятьдесят. Возможно, найдутся люди, знающие горы. Вас, старший лейтенант Рокотов, назначаю командиром отряда. Если на перевале немцы — постарайтесь выбить их и оседлать перевал. С тыла вас поддержит полк Ратникова. И учтите, от этого чертова Квиша будет зависеть судьба батальона и… судьба детей. Выход сегодня. Свободны.
4
— Послушай, Степан, — предложил Хуссейн Залиханов, — пойдем двумя группами. Вы все идите в глубь ущелья и оттуда по тропе на Квиш. А мне дай человек пятнадцать — двадцать. Я знаю другую тропу. Выйду на хребет и прикрою вас с фланга.
При формировании отряда Рокотов старался отобрать бойцов, которым уже довелось хотя бы раз участвовать в горном бою. Таких оказалось мало — человек двадцать.
Отряд выступил в полдень. Надо было спешить, потому что знали: в темноте трудно пробираться в лесистом ущелье. И тем не менее в ущелье вступили под вечер, когда солнце ушло за скалы. Справа от узкой тропинки внизу шумела горная речка. Слева почти отвесно поднималась коричневая скала. Она то нависала над тропинкой, и тогда рокот речки становился громче, ворчливее, то ложилась отлого, выставляя напоказ чудом удерживающиеся на ней тонкие сосенки, похожие на восковые свечки.
Скоро дорога превратилась в узкую каменистую тропу. Пришлось спешиться. Коноводы увели лошадей. В отряде оставили лишь несколько мулов, навьюченных боеприпасами и продовольствием.
Было совершенно темно, так темно, как бывает ночами только на юге в горном лесу. Казалось невероятным, каким образом Хуссейну и Мустафару Залихановым удавалось держаться тропы. Отряд двигался молча. Лишь копыта мулов выстукивали по камням глухую дробь, нарушая тишину.
Спустились к реке, перешли вброд на противоположный берег. Здесь пути отрядов должны были расходиться. Малому отряду Хуссейна Залиханова по этой крутой тропе предстоял подъем на хребет Квиш, а отряду Рокотова надлежало двигаться дальше, в глубь ущелья, к перевалу.
Устали люди, устали мулы. Было решено устроить привал. На сравнительно пологом склоне отряд остановился.
На земле не росло ни травинки, солдаты взбирались на высокие деревья, чтобы отрубить покрытые листвой ветви и покормить мулов. И вдруг откуда-то сверху, словно из-под небес, разнеслась украинская песня:
— Эй, послушай, Кучеренко, ты с ума сошел? Заткни глотку, послушай!
Степан узнал голос Мустафара Залиханова и поспешил к месту происшествия.
Огромный Кучеренко медленно слез с дерева и теперь стоял, как провинившийся мальчишка, перед Мустафаром. А тот отчитывал «солиста»:
— Где твой ум, Семен? Горы разбудишь, немца разбудишь. Совсем ума нет!
— Та шо, вже и спиваты нельзя? Я ж трохи… — виноватым голосом оправдывался Кучеренко. — И шо ты хрипишь, аж голос сорвал. На ось прополощи. — Кучеренко отстегнул флягу, сделал несколько глотков и протянул ее Мустафару. Но тут произошло неожиданное. Один из мулов, привязанный к дереву, услышал бульканье во фляге и, очевидно, решил, что его лишают законно причитающейся ему порции воды. Он оглушительно заявил свой протест и издал разрывающий уши крик.
Мустафар схватился за голову. Зная повадки этих животных, он понял, что сейчас произойдет. Жалоба одного мула была подхвачена другими, и мгновенно лес огласился ревом, который усиливало эхо от близких гор.
— Теперь мы пропали! — проговорил Мустафар. — Поднимай отряд, Степан. Быстро, быстро!
Ракеты осветили горы. Раздались беспорядочные выстрелы. Они доносились со стороны перевала Квиш. Но скоро все стихло. Хуссейн Залиханов с отрядом в пятнадцать человек скрылся в густом лесу. Двинулся дальше и отряд Рокотова.
Степану было ясно, перевал придется штурмовать. В этом убеждали ночные выстрелы. Но открыто идти на штурм было бы безрассудством. Он решил так. Основные силы отряд сосредоточит в центре. Отряд Хуссейна Залиханова, расположившийся на гребне, прикроет с фланга наступление основного отряда. Аршак Петросян с Мустафаром и группой в девять человек поднимутся на вершину Малый Квиш, нависшую над перевалом, и вышлют в ущелье разведку для связи с батальоном капитана Сироты. После установления связи группа Аршака Петросяна с вершины Малый Квиш должна забросать гранатами часть перевала. Разрывы гранат явятся сигналом к началу атаки всего отряда. К тому времени должны подтянуться и основные силы полка майора Ратникова.
Перед тем как отправить группу Аршака к Малому Квишу, Степан еще раз проинструктировал бойцов.
— Дай мне сказать слово ребятам, — попросил Степана Мустафар Залиханов. Он подошел к бойцам, стараясь в темноте рассмотреть их лица, и тихо заговорил: — Тропа на Малый Квиш опасная. Все вы были в горах. На Малом Квише не были. Пойдем по карнизу. Слева скала, справа пропасть. Чем выше, тем ближе немцы. Ветер дует в сторону перевала. Каждый шорох слышно. Надо идти тихо. Совсем тихо. Каждый звук — немцу сигнал. Каждый звук — всем гибель.
…Мустафар и Аршак Петросян бесшумно вели группу.
Малый Квиш темнел на фоне чуть посветлевшего неба. Шли осторожно, ступая по узкому скользкому карнизу, который лепился к отвесной скале. Внизу чернела пропасть. Прижимаясь вплотную к скале, отряд медленно продвигался дальше. Мустафару Залиханову почудилось, что он ведет группу альпинистов на зачетное восхождение. Но он тут же возвращал себя к страшной реальности: где-то внизу отряд Степана Рокотова, в ущелье за перевалом, как в ловушке, беспомощный батальон капитана Сироты с детьми, на перевале — враги…
Скоро идти в полный рост стало невозможно: скала низко нависла над карнизом. Бойцы ползли, цепляясь пальцами за острые выступы. Ладони саднило, окровавленные пальцы коченели на морозном ветру. Уже давала себя знать горная болезнь — дышать становилось все труднее, в ушах стоял звон, подкатывала тошнота. Внезапно Мустафар заметил, как один из бойцов впереди покачнулся, приник на миг к скале, пытаясь ухватиться за какой-нибудь выступ или трещину, но его пальцы скользнули по гладкому, обледенелому камню, и боец полетел в пропасть, не проронив звука. Лишь послышался глухой удар тела о выступ скалы. Идущие сзади замерли, прижались к скале, не решаясь пошевелиться.
— Вперед, — приглушенным голосом приказал Мустафар, и тут же второй боец, сделав неловкое
