такому занятию, протестуют, я едва подавляю стоны, поднимаясь на ноги. Последний этап: полирование мягкой тряпкой. И полы восстановлены, они стали тёмными и ярко сверкают. Каждая комната обрела своё назначение, дом получился похожим на себя в молодости: теперь и балки как новые, и радиаторы на месте. «Какие страшные», — сказала я водопроводчику, увидев их в первый раз. «Да, — согласился он, — зато зимой будут прекрасны».
Как и говорил Эд: с семи до семи, семь дней в неделю. Мы рассыпали щебень по подъездной дороге, которая всё равно разбита колесами грузовиков. Мы закопали крупные камни и кирпичи, сверху насыпали скошенную траву. Постепенно всё осядет. Мы заплатили за то, чтобы с участка увезли все отходы, оставшиеся после Бенито. А несколько дней спустя, во время прогулки, увидели кучу тех самых отходов, сброшенных у дороги неподалёку от нашего дома.
Начиная со старших классов колледжа и до окончания университета Эд сменил много профессий: работал грузчиком, помощником официанта, столяром, перевозил холодильники. Один из друзей называет его поэтом с накачанными мускулами. Работать физически Эду не привыкать, хотя и он к ночи сильно устаёт. Я же физическим трудом не занималась никогда, разве что случалось несколько раз полировать мебель и клеить обои. Мой организм не справляется с такой нагрузкой. Болит всё. Вечерами я как выжатый лимон. По утрам оба мы чувствуем прилив энергии, неизвестно откуда взявшейся. И снова впрягаемся в работу. Мы не щадим себя. Я поражаюсь нашему рвению. Никогда больше не буду относиться к рабочим свысока: их труд заслуживает достойной оплаты.
Когда я замазываю кирпичи в патио олифой, солнце печёт особенно немилосердно. Я твёрдо намерена закончить и продолжаю работу, пока у меня не начинается головокружение от испарений и жары. Время от времени я встаю и большими глотками вдыхаю аромат жимолости, которую мы высадили в огромный горшок, любуюсь окрестными красотами, потом снова окунаю кисть в горшок. Когда мы платили огромную сумму за патио, никто из нас не спросил, входит ли в перечень работ отделка пола. Никому и в голову не приходило, что нам самим придётся доводить до ума полы в кухне и патио.
Вечером мы обходим дом с инспекцией: смотрим, что сделано и что осталось сделать. У нас не будет общих детей, но мы решаем, что затраченные нами усилия эквивалентны выращиванию тройни. Каждую готовую комнату надо обставить мебелью. Постепенно мы меблируем все комнаты, правда скудно, но в основном вопрос решён. Я привезла белые покрывала для двуспальных кроватей. Мы проводим целое утро в Ареццо, покупаем несколько ламп в той мастерской, где ещё изготавливают лампы из местных традиционных майоликовых ваз. Мы как будто оказываемся в сказке — всё приобретает желаемый облик, в доме чисто, зимой у нас будет тепло, — и всё это творение наших рук! Чувствуешь легкую эйфорию и стремление продолжать в том же духе.
За неделю до свадьбы из Калифорнии приезжают наши друзья — Шера и Кевин. Уже издали, с шоссе, мы видим, как они выходят из поезда. Кевин волочит что-то громадное, похожее на гроб. Это его велосипед! Они отправляются во Флоренцию, в Ассизи, едут по маршруту Пьеро делла Франчески, а мы в их отсутствие работаем. По вечерам мы устраиваем совместные трапезы: они нам рассказывают, какие чудеса видели, а мы им рассказываем, какой новый кран собираемся установить в ванной. Они сразу же влюбляются в Брамасоль и готовы ежедневно слушать об очистке кирпичей на кухонном полу. Когда они не разъезжают, Кевин совершает долгие велосипедные прогулки. Шера, художница, в восторге от нашего дома. Она рисует белесовато-синие полукруги на окнах спальни. Мы выбрали звезду с одного из рисунков Джотто, и она делает с неё трафарет, заполнила половину куполов звёздами из золотой фольги, и несколько звёзд как будто «упали» с купола на белые стены. Мы готовим опочивальню для новобрачных. В магазине антиквариата возле Перуджи я покупаю две цветные гравюры с изображением созвездий и мифологических животных и чисел. На базаре в Кортоне я нахожу красивое хлопковое постельное бельё — бледно-голубое, с вышивкой ришелье белыми нитками. Мы также готовимся к нашему первому приёму гостей: покупаем двадцать бокалов для вина, льняные скатерти, форму для выпечки свадебного торта, ящик вина.
Нереально закончить все работы ко дню свадьбы (а когда-нибудь?), но мы успеваем невероятно много. За день до прибытия остальных гостей Кевин огорошивает нас вопросом: «Почему в туалете идёт пар? Это такая особенность итальянских туалетов?» Эд приносит стремянку, поднимается к цистерне, смонтированной на стене, и запускает руку внутрь. Вода и впрямь горячая. Мы проверяем остальные ванные. В новой всё в порядке, но во второй старой — тоже горячая вода. Мы практически не пользовались этими ванными, потому и не заметили, что ни к одной из них вообще не подведена холодная вода. Шера говорит, что и ей вода в душе показалась ужасно горячей, но она не хотела жаловаться. Водопроводчика не будет несколько дней — занят, не может прийти, — так что нам придётся на протяжении всех дней свадебных торжеств принимать душ «на скорую руку» и терпеть дымящиеся туалеты!
Передняя терраса — перед парадным входом — всё ещё не приведена в порядок, но мы расставили вдоль стены горшки с геранью, чтобы отвлечь внимание от разрытой земли. Хорошо, хоть мусор убрали. В четырёх комнатах есть кровати. Прибывают две кузины Шеры из Англии и брат Кевина с женой. Шера и Кевин на пару дней перебираются в город, в отель. Другие Друзья приезжают из Вермонта.
Теперь нас в доме двенадцать человек. Многие готовы помочь — приготовить и подать ланч и напитки. С тортом возникли сложности, потому что печь в доме маленькая. Я хочу сделать трёхъярусный бисквитный торт, украсить его сливочным кремом с фундуком и подать со взбитыми сливками и вишнями, замоченными в подсахаренном вине. Мы не могли найти большую форму для нижнего коржа и купили жестяную миску для бисквитов, чтобы печь в ней. Торт вышел симпатичным, хоть и слегка кривобоким. Сверху мы украсили его цветами. Гости между тем разбежались в разные стороны — посмотреть достопримечательности и заглянуть в магазины.
Мы даём предсвадебный обед. Стоит ясный тёплый вечер, все одеты в светлый лён и хлопок. Нас фотографируют в разных позах: и рука об руку на ступеньках, ведущих в дом, и прислонившихся к балкону. Кузен Сьюзи открывает шампанское, которое прихватил во Франции по дороге сюда. Сначала мы выпили, закусывая bruschette — тостами, натёртыми чесноком, и сушёными оливками, потом был подан холодный укропный суп. Я приготовила запеканку из курицы, белых бобов, фарша, помидоров и лука. На столе крошечные зелёные бобы, корзинка с хлебом и салат из рукколы и листьев цикория. Все рассказывают разные истории про венчание. Марк должен был жениться на девушке из Колорадо, но она сбежала в день свадьбы и на той же неделе вышла за кого-то другого. Карен была подружкой невесты, венчание проходило на пароходе, и мать невесты, в бирюзовом шифоне, свалилась пьяной. Когда я выходила замуж в двадцать два года, я пожелала венчаться в полночь и чтобы на всех были рясы и все несли свечи. Пастор сказал — ни за что, потому что полночь — это «час таинств». Он соглашался обвенчать нас не позднее девяти часов вечера. Я надела подвенечное платье своей сестры и несла с собой к алтарю томик стихов Китса в кожаном переплёте. Мать потянула меня за юбку, и я наклонилась послушать её мудрые слова. Она прошептала: «Этот брак не продлится и шести месяцев». Но оказалась неправа.
Нам следовало бы пригласить человека с аккордеоном в стиле Феллини и, может быть, белую лошадь для невесты, но и без того ночь была потрясающей, и мы даже немного потанцевали в столовой. Торт из белых персиков с кедровыми орехами предполагалось подать под конец пиршества, но после рассказа Эда о том, какие в городе подают сливки и ореховое мороженое, все рванулись к машинам. Они были поражены, что в таком маленьком городке в одиннадцать часов вечера жизнь всё ещё бьёт ключом, никто не сидит по домам, все в кафе едят мороженое, пьют кофе или даже amaro — это такое послеобеденное горькое пиво. Младенцы в колясках развлекаются не меньше, чем их родители, подростки сидят на ступенях городского совета. Спит только кот на крыше полицейского автомобиля.
В утро бракосочетания Сьюзен мы с Шерой собрали букет из лаванды, розовых и жёлтых полевых цветов, который должна нести невеста. Когда мы все приоделись — кто в шелка, кто в костюмы, — то пошли в город. Эд в хозяйственной сумке нёс наши нарядные туфли. Сьюзен раздала всем специально привезённые китайские зонтики от солнца из разрисованной бумаги. Пройдя через город, мы поднялись по ступеням городского совета и оказались в тёмной комнате с высоким потолком, фресками на стенах и стульями с высокими спинками, как у судей. Эд договорился, что сразу после венчания нам принесут холодное шампанское брют. Кузен Сьюзен, Брайан, бегал вокруг нас с видеокамерой, снимая во всевозможных ракурсах. После краткой церемонии мы пересекли площадь и вошли в ресторан «Логетга» на тосканский пир, начавшийся с выбора традиционных закусок: гренки — небольшие круглые кусочки хлеба с оливками, перцем, грибами или цыплячьей печенью: ветчина и дыня; жареные оливки, фаршированные
