Коннор удивленно посмотрел на рубашку, пожал плечами и пошел обратно к двери. Открыв ее, он остановился.
— Кейт?
— Да?
— Я хотел тебе сказать… Я запер тебя в той комнате ради твоего же блага. Только так я мог обеспечить твою безопасность. Прости, если обидел.
Коннор стоял спиной, так и не повернувшись к ней лицом.
— Все в порядке. Я понимаю, почему ты так поступил. Теперь я не злюсь. Но мне бы хотелось знать: ты собирался держать меня запертой в той комнате все время, пока я здесь? То есть, когда мы туда вернемся, ты меня снова запрешь?
— Нет. Я больше не стану запирать тебя в той комнате. Спокойной ночи. — Он чуть повернулся лишь, когда выходил и закрывал за собой дверь. Кейт могла поклясться, что Коннор улыбался.
Улыбка не сходила с губ Коннора, когда он зашел в свою комнату. Это место было его любимым уголком с самого детства. Здесь его отец сидел за столом и занимался счетами. Здесь он и его братья учились читать на греческом и латыни. Здесь его мать каждый вечер сидела у камина и шила, пока его старший брат занимался музыкой.
Коннор подошел к тому самому камину и, присев, зажег свечу. Он оглядел помещение. Красивая комната, уютная и полная дорогих воспоминаний. Только вот спать тут негде.
Конечно, он мог уйти в другую башню, но даже думать не хотел о том, чтобы ночевать вдали от Кейт. Ворота были закрыты, и никто не проберется в замок без его ведома. Он обязан защищать эту женщину, а чтобы обеспечить ей безопасность, должен находиться рядом с ней.
Коннор подвинул кресло ближе к камину, а второе, для ног, поставил напротив. Между двумя креслами он сунул табурет. Сойдет. По крайней мере, намного лучше того, чем ему приходилось довольствоваться последние пару лет.
Сев, Коннор снял с себя сапоги и рубашку и попытался поудобней устроиться на импровизированной постели. Он наклонился и задул свечу, что стояла на столе рядом с ним.
Остановив взгляд на камине, Коннор опять улыбнулся, подумав о Кейт. Если бы он не знал ее лучше, то решил бы, что она не хотела, чтобы он уходил. А может, ей всего лишь было неуютно на новом месте.
Коннор точно не понимал, почему просил прощения за то, что требовалось сделать в любом случае, но, кажется, этим он осчастливил Кейт. Особенно, когда сообщил, что ее больше не станут держать взаперти. Она изменит свое мнение, когда узнает, что он не позволит ей вернуться в Дан Ард.
После того, как он нашел Биста, он понял, что кто-то пытается причинить ей вред, а теперь у него появились и доказательства. Кто-то намеревался расстроить их свадьбу. И за этим стоял, скорее всего, его дядя. Невзирая на причины, он никогда не позволит ей снова попасть в беду. По пути сюда он в этом окончательно убедился.
Завтра он отправит Дункана за Маири. Нужно, чтобы кто-то находился рядом с Кейт до самой свадьбы. Хотя молодая девушка не могла стать настоящей дуэньей для Кейт и полностью обеспечить соблюдение приличий, но никто не будет спрашивать, почему он выбрал Маири. Всем известно, что девушки стали хорошими подругами.
Коннор к тому же передаст Розалин, что, как только она освободится в доме Максвелов, ей следует приехать прямо сюда. Помимо всего прочего, это очень разумно. Им нужна взрослая женщина, чтобы присматривать за девушками.
Вот так, все женщины, о которых он волнуется, соберутся под его крышей и, что важнее, окажутся под защитой ворот. Никакой суматохи и лжи. Он представит всё, как «временную» меру предосторожности, которая станет постоянной. С тем, кто следит за ними, он разберется позже. Ему давно следовало так поступить. Коннор был уверен, что Розалин одобрит его план, а Маири воспримет переезд как большое приключение.
А Кейт? Как Кейт отреагирует на нарушение приличий и станет ли жить в его доме до свадьбы?
Закрыв глаза, Коннор попытался представить ее всевозможные реакции, когда он скажет, что она не покинет Ситхен Фардах до свадьбы. Но только одно приходило ему в голову — он вспоминал, как она смотрела на него, лежа на земле под ним. Какими манящими были ее глаза, зеленые, как лес, окружавший их.
Это воспоминание заставило его подумать о том, что она спит наверху в одной лишь его рубашке. Подобное видение заставило мужчину улыбнуться.
Его тело возбудилось так, что Коннор даже удивился. Он повернулся, пытаясь найти положение поудобнее.
Видимо ночь будет долгой и беспокойной.
Кейт бросила платье и сорочку на кресло у камина. Она надела рубашку, глубоко вдохнув, когда ткань скользила по лицу. Рубашка пахла Коннором. Кейт улыбнулась.
Края рукавов опустились ниже кончиков ее пальцев.
У Коннора длинные сильные руки.
Шнуровка спереди рубашки заканчивалась у нее под грудью, но Кейт крепко завязала ее.
У Коннора к тому же широкая, мускулистая грудь.
Посмотрев вниз, она увидела, что подол доходит до колен. И Коннор думал, что рубашка окажется слишком короткой. Ну ладно, может она такой и была по сравнению с одеждой, которую носят местные женщины.
На длинном столе у дальней стены Кейт нашла кувшин воды. Там же находилась чаша и мыло. Она взяла мыло и понюхала его. В отличие от лавандового, что ей давали в Дан Арде, это пахло лимоном и мятой. Интересненько. Если она помнит историю, в этой части мира лимон появится только через пару столетий, так что это должно быть что-то другое. Какая-то трава? Она спросит об этом завтра у Маргарет. А сейчас пора спать.
Это была одна из самых больших кроватей, которую она когда-либо видела. Шторы, висящие вокруг нее, на ощупь напоминали тяжелый бархат. Развязав их и вытянув вдоль постели, она оказалась в невероятно уютном гнездышке, в котором хорошо коротать долгие зимние ночи. Откинув покрывала, Кейт забралась на постель и легла. Поднеся покрывала к носу, она глубоко вдохнула. Лимон и мята. Снова аромат Коннора.
Кейтлин закрыла глаза, и при мысли о нем по ее телу пробежали мурашки. Что ей с ним делать? Ни один другой мужчина не дарил ей таких ощущений.
Предполагалось, что все происходящее будет лишь обязанностью, сделкой, обычным, скоротечным приключением. Она здесь лишь для того, чтобы помочь ему, а потом отправится обратно домой. Коннор ясно дал ей понять, что у них нет будущего. Не позволяя Кейт поддаться иллюзиям, он четко обозначил, что от нее требуется: пожениться, спасти его сестру, вернуться домой.
Но как же так получилось, что дело приняло слишком личный оборот? Конечно, она не может думать всерьез о таком, как он. Властный и высокомерный, два качества, которые после Ричарда она вычеркнула из своего списка предпочтений. Но апогей всего — распоряжения, которые Коннор отдает ей, словно имеет на это право, словно завтра не наступит. И в каком-то смысле оно и не наступит. В это же время на следующей неделе Коннора даже в живых уже не будет.
Но Боже, от поцелуев этого мужчины у нее поджимаются пальчики на ногах. Она улыбнулась и легла на подушку. Та тоже пахла Коннором.
Она села, широко распахнув глаза. Подушка пахла Коннором. Покрывала и мыло пахли Коннором. Именно из комода в этой комнате он достал рубашку.
Кейтлин слезла с кровати и бросилась поднимать крышку сундука. Она достала сверху еще одну рубашку и понюхала ее. Коннор. Она положила ее на место и, оглянувшись, закрыла сундук. Когда-то здесь была спальня его деда, а теперь эта комната его.
— А это, — тихо сама себе сказала девушка, рассматривая массивный предмет мебели, с которого только что слезла, — это его кровать.
