высокий и мощный.
Де Фалэз, добравшийся до незнакомца следующим, с торжествующим воплем схватил его за руку. Одновременно из толпы выскользнули шериф и Козимо, и все четверо образовали вокруг пришельца плотное кольцо, закрывая его от растерянных священников и жителей города.
– Похоже, они схватили его, – воскликнул архидьякон, – так что, слава Господу, он не сможет начать свою дьявольскую речь!
Что касается коронера, то он встретил это происшествие с удивительным безразличием, уверенный в том, что никто не будет пытаться произнести мятежную проповедь. Он продолжал спокойно наблюдать, как незнакомец вырвался из рук державших его людей, которые тотчас попытались снова его схватить. Из толпы неслись подбадривающие крики: «Еретик!», «Антихрист!».
Мгновение спустя с незнакомца стащили шляпу и сорвали плащ, что заставило его исторгнуть возмущенный рев.
– Оставьте меня, черт бы вас подрал! Неужели человеку нельзя выйти на прогулку без того, чтобы на него не напали, даже воскресным утром? – Яркие рыжие волосы, торчащие во все стороны, словно копна соломы, и роскошные усы не оставляли сомнений, что предположительный еретик – не кто иной как Гвин из Полруана, который уже еле сдерживался от смеха, глядя на разочарованные лица хранителей веры.
– Кто ты такой, черт возьми? – взорвался Бриан де Фалэз, которому до этого еще ни разу не приходилось сталкиваться с помощником коронера. Ральф Морин и Габриэль просветили его на сей счет, также едва сдерживая ухмылки. Хотя они и не знали заранее о появлении Гвина, тем не менее сразу же догадались, кто стоит за этим маскарадом. Понимал это и шериф, который, впрочем, не находил здесь ничего забавного.
– Болван! Как прикажешь все это понимать? – возмутился он, надвигаясь на корнуолльца.
Де Вулф решил, что пора поддержать своего помощника и, растолкав зевак, встал рядом с ним.
– Ах, так вот ты где, Гвин, – громко произнес он. – Как обычно, опаздываешь.
Аббат Козимо и Роланд де Вер, поняв, что перед ними не де Бланшфор, потребовали объяснить им, что происходит.
– Этот парень сделал из нас дураков! – заорал Ричард де Ревелль.
Коронер уставился на него ледяным взглядом.
– Шериф, с каких это пор гражданам запрещено мирно прогуливаться по территории собора?
– Не стройте из себя невинную овцу, Джон, – оскорблено вскричал Ричард де Ревелль. – Где это видано, чтобы ваш мужлан расхаживал в шляпе пилигрима и в сером плаще? Обычный его наряд – потертая кожаная куртка и кусок мешковины на голове.
– Тогда нам следует лишь порадоваться, что его вкусы начали изменяться к лучшему, Ричард, – насмешливо парировал Джон.
Толпа почувствовала, что развлечению пришел конец, а большинство пришло к выводу, что еретик уже вряд ли появится. Но Козимо все еще оставался во власти худших подозрений и продолжал вертеть головой, ожидая подвоха.
– Можем ли мы быть уверены, что это не какая-то уловка, попытка отвлечь нас, чтобы Бланшфор беспрепятственно проскользнул на ступени собора? – прошипел аббат на ухо Роланду де Веру. Он ткнул костлявыми кулаками под ребра своих слуг и велел им поспешить к противоположным концам западного портала и следить, не появится ли какой подозрительный незнакомец.
– Пойдем, Гвин, у нас есть работа, – рявкнул де Вулф, подмигивая Ральфу Морину. Коронер и его помощник двинулись к выходу на улицу, оставив за спиной троих тамплиеров, подозрительно таращившихся им вслед. Возмущенный шериф снова принялся жаловаться на коронера архидьякону, с трудом сдерживавшему улыбку облегчения от мысли о том, что никто так и не бросил вызов его возлюбленной церкви.
У дверей своего дома в переулке Св. Мартина де Вулф взял из рук Гвина шляпу и плащ и осведомился об успехах Томаса де Пейна.
– Удалось ли им скрыться так, как мы планировали?
Гвин кивнул. Он все еще испытывал удовольствие от своей роли в том маленьком представлении, которое они разыграли.
– Вскоре после рассвета он забрал тамплиера из «Сарацина» и вместе с ним покинул город через Северные ворота. Даже если принять во внимание ту скорость, с которой этот маленький дьявол передвигается на своей кляче, сейчас они уже должны были миновать Кредитон.
– Где мы должны будем встретиться с ними во вторник?
Гвин задумчиво потянул за ус.
– Это будет трудновато сделать, если мы будем ехать вместе с тамплиерами и аббатом. Я сказал Томасу, чтобы он спрятал Бланшфора где-нибудь в окрестностях Бидефорда, а в полдень ждал нас на мосту. К тому времени мы уже должны будем туда добраться.
После того как Гвин отправился по своим делам, де Вулф вошел в дом, где его ожидала трапеза с молчаливой Матильдой. Она лишь поинтересовалась, появился ли еретик, на что коронер с такой же краткостью ответил, что Бернар де Бланшфор не появлялся. Он не стал упоминать о маскараде, устроенном Гвином, не имея никакого желания давать жене лишний повод для упреков.
Симон принес кувшин вина, которое, похоже, больше пришлось Матильде по вкусу, чем приготовленные Мэри селедка и репа с капустой. Де Вулф исподтишка наблюдал, как супруга осушила кружку с красным вином и сразу же наполнила ее вновь. После того как ее братец опозорил себя участием в неудавшейся попытке переворота, случившейся на Новый год, коронер заметил, что Матильда ищет утешения не только в религиозном рвении, но и в бутылке вина.
Когда тягостная трапеза подошла к концу, она позвала Люсиль, которая помогла ей подняться наверх и уложила в постель, где Матильда и провалялась остаток утра перед очередным паломничеством в церковь св. Олафа.
Джон воспользовался представившейся возможностью и отправился в Пустой переулок, где его также ждала постель – в маленькой комнатке Несты на верхнем этаже «Ветки плюща». Здесь он и прелестная хозяйка постоялого двора замечательно провели время в любовных утехах, отдавшись им с такой энергией и желанием, что прошел немалый срок, прежде чем любовники откинулись на подушке в сладостном бессилии. Обнимая Несту одной рукой, Джон слушал, как постепенно успокаивается ее сердце, и лениво разглядывал грубо отесанные потолочные балки и изогнутые ореховые прутья, на которых держалась толстая соломенная крыша над их головами. Он описал Несте сцену у ступеней собора, и она поинтересовалась, для чего он так старается помочь де Бланшфору.
– Так же, как и де Ридфор, он был не только крестоносцем, но и тамплиером, а я всегда восхищался их храбростью и отвагой в бою, – пояснил де Вулф.
– Вы, старые вояки, всегда помогаете друг другу, верно? – сказала она, слегка поддразнивая его. Джон ущипнул Несту за голый живот свободной рукой, и она закрутилась под покрывавшими их овечьими шкурами.
– Дело не только в этом. Я пообещал Жильберу, что помогу скрыться им обоим, и, поскольку чувствую себя отчасти виновным в его гибели, должен сдержать свое слово.
Она импульсивно повернула голову и поцеловала его в покрытый черной щетиной подбородок.
– Джон, ведь не ты же его убил. И дубинку, и копье держала другая рука. Ты еще не знаешь, кто бы это мог быть?
Его рассеянный взгляд упал на грубые доски, отделявшие комнату от остальной части этажа. Хотя помещение это выглядело гораздо проще, чем комнаты в его доме, в этих стенах он испытал несравненно больше наслаждения, чем в любом другом месте. Джон тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и ответил Несте на ее вопрос.
– Должно быть, это один из тамплиеров или их сержантов, хотя я предпочел бы, чтобы убийцей оказался этот мерзкий аббат или кто-то из его людей. Впрочем, теперь у меня нет никаких шансов узнать, кто это был, – с сожалением добавил он. – Я надеялся использовать Бернара в качестве приманки, надеясь, что убийца снова попытается нанести удар, но эта идея все равно не смогла бы сработать в самом центре Эксетера. Мне пришлось тайно вывезти его из города ради его же собственной безопасности.
Хозяйка постоялого двора еще теснее прижалась к плечу возлюбленного, рассыпав волосы цвета
