— Мы встретились с ним недавно на приеме. Он много рассказывал о своем детстве в Ирландии, о магазине отца. Знаешь, он сказал, что одно из ранних его воспоминаний о том магазине — как он подсчитывал монетки в кассе в конце дня.
Джесси качает головой.
— Ума не приложу, как ты умудряешься вытаскивать из людей подобного рода истории. Ну что ж, зная это, в следующий раз я буду вести себя по-другому.
— Удачи, Джесси. Он крупная шишка и пригодится тебе в карьере.
Я натягиваю куртку, и в это время раздается звонок в дверь.
— Кто это? — спрашивает она.
— Я открою, мне все равно туда.
Джесси обнимает меня и обволакивает знакомым запахом муската.
— Береги себя. — Она пристально смотрит на меня. — Запомни, никто не умер и ничего такого не случилось. — Она еще крепче обнимает меня, потому что я начинаю плакать. — Он все еще хороший человек, ты же знаешь.
— Пока, Адам. Прости, что набросилась на тебя.
Он машет мне рукой, и я выхожу.
Я спускаюсь вниз по лестнице, открываю дверь и нахожу за ней Пола. Он в темном костюме и черной куртке. И чего я совсем не ожидала, выглядит вполне отдохнувшим, гладко выбритым и, как сказала бы моя мама, удальцом. Он добродушно смотрит на меня и машет рукой Джесси, которая стоит наверху. Она не может сдержаться и с улыбкой машет в ответ.
— Как ты узнал…
— Она твоя лучшая подруга, поэтому было логично начать отсюда. Ты же не брала трубку.
Он спокоен, возможно, даже саркастичен, но я не могу это понять сейчас. Мы идем к машине.
— Я забрал ее рано утром, чтобы ее не эвакуировали. — Он остановился, прежде чем добавить: — Дети спрашивали, где ты.
При упоминании о Джоше и Аве у меня наворачиваются слезы, но я стараюсь сдержать их. Какая-то блондинка на высоких каблуках поворачивает голову и разглядывает моего мужа. Он этого не замечает. А может, она разглядывает меня и думает, какого черта я делаю рядом с ним. Пол надел свой лучший костюм и выглядит как повелитель вселенной, а на мне поношенная темная одежда, которую я наспех натянула прошлой ночью. После пребывания в камере запах отчаяния и провала, казалось, обволакивает меня. Она, наверное, удивляется, на какой помойке он меня подобрал.
— Куда тебя подбросить?
Его доброжелательность хуже, чем злость. Вот так, наверное, и ведут себя с сумасшедшими. Готова поспорить, даже мистер Рочестер ходил на цыпочках перед своей безумной женой.
— К метро. Я сама доберусь домой.
Он кивает и открывает дверцу.
— Что ты сказала Джесси?
Вот оно что! Простой вопрос, чтобы понять, как далеко я зашла в своих подозрениях. Он, наверное, абсолютно уверен, что я никому ничего не рассказала.
— Гораздо интереснее то, что она рассказала мне.
— И что же?
— Что ты не был верен Элоиде. — Он тихо ругается. — Мне кажется, что ты совсем не тот человек, которого я…
— Конечно, я другой! Мне уже тридцать девять! А это было больше десяти лет назад. — Он жестикулирует, убирая руки с руля. — Ладно, я не горжусь тем, что делал. Если ты хочешь, чтобы я извинился, хорошо, я сделаю это. Но романы случаются по определенным причинам. А с тобой у меня этих причин не было!
— Как я могу тебе верить, если ты никогда не говорил мне об этом?
— Потому что это не имеет значения. Дело ведь не в тебе, а кое в ком другом.
Ощущение, что он что-то недоговаривает, снова разгорается во мне. Его договор с бывшей женой, эта связь, которую я никогда не смогу разорвать. Чувство, что меня предали, вспыхивает с новой силой.
— Перестань так на меня смотреть!
Он резко сворачивает в сторону и разгоняется так, что я прилипаю к сиденью.
— Знаешь, в чем твоя беда? Мне кажется, ты не способна быть счастливой. Ты вечно выискиваешь какую-нибудь проблему.
— Что?
— Это все потому, что твоя мама…
— Ох, будь добр…
— Ее бросили, поэтому ты думаешь, что с тобой должно произойти то же самое.
— Звучит как урок психологии, и я даже знаю, от кого конкретно!
— Видишь, ты опять за свое: ворошишь прошлое, которое никогда не сможешь изменить!
Я качаю головой.
— Дело не в моей матери и ее распавшемся браке и не в моей несчастной сестре, а твоих окровавленных руках той ночью, твоем бреде…
— Нет. Вовсе не в этом. Ты могла бы поверить моему объяснению, но твое прошлое не позволяет этого сделать.
Мы перебрасываемся взаимными обвинениями на домашней почве, что происходило уже много раз, и у меня уже такое состояние, что я скоро пущу в ход тяжелую артиллерию и начну критиковать его мать, когда неожиданно мне на глаза попадается рекламный щит.
— Ой, это Джерри!
Мы всматриваемся в огромное фото серьезного Джерри Бонакорси, сердито глядящего на нас через улицу.
«Правильное решение? Смотрите и делайте собственный выбор. „Взгляд изнутри“. Каждый вечер с 21:00, онлайн 24 часа в сутки».
— Это новая кампания, потому что интерес снова поднялся до небес. По кабельному повторяют все серии. Наши акции подпрыгнули в цене.
— Как раз вовремя. — Он не отвечает. — На этот раз они сделали его более грозным, правда? Раньше были фотографии, подчеркивающие его улыбку.
— Он не убивал ее, — говорит Пол, качая головой. — И эта теория с имитатором яйца выеденного не стоит. Ее не просто задушили, ее зарезали! А это совсем другое дело.
— Я слышала, как кто-то говорил по радио, что это из-за того, что он старый и у него уже нет той грубой силы, которая была когда-то. Ему нужно было сначала отключить ее. — Пол недовольно вздыхает. — Благодаря этому твое шоу снова в эфире, не так ли?
Он поворачивается ко мне, уже не на шутку разозлившись.
— Так! И знаешь что? Я рад. Это лучшая программа, которую я когда-либо делал. Я буду защищать ее снова и снова, чем и занимался на протяжении последней недели. — Он высовывает локоть в окно. — Ты нашла, что искала, в моем офисе?
Теперь он смотрит на меня в упор, заставляя объяснить, почему я переступила черту и влезла в его рабочую жизнь.
— А зачем ты солгал обо мне Маккинзи?
Он останавливается посреди улицы. Нетерпеливо сигналит грузовик, а спешащие на работу люди пользуются возможностью и оббегают нас сзади и спереди. Между нами и бордюром проезжает велосипедист и задевает зеркало заднего вида. Мы со всех сторон окружены нашей ложью, нашими подозрениями и нашими секретами.
— Потому что ты моя жена. Ты мать моих детей.
В его голосе столько грусти! У нас есть договор. Это гордиев узел, и я знаю, что подобные узлы нельзя развязать, их можно только разрубить.
— Вчера звонила Ливви. Сказала, что ты неплохо справляешься в «Криминальном времени».
У меня возникает ужасная мысль.
