— Я забралась в его офис, чтобы найти доказательства этого. Меня арестовали, и я провела эту ночь в тюрьме.
У меня снова начинается истеричный смех.
Матери, которых я знаю, будут ошарашены и вытаращат глаза от таких невероятных новостей, но темп жизни Джесси таков, что она считает это обычным делом.
— Ты любишь его?
Мои всхлипывания прекращаются, и я пристально смотрю на нее.
Люблю ли я? Могу ли я любить мужчину, который убил кого-то? Должна ли я? Разве любовь не безусловна? Я открываю рот, чтобы ответить, но не знаю, что сказать.
— Кажется, ты сомневаешься. — Пауза. — Если ты любишь его, борись. Если нет, уходи.
— Уходи?! — Я качаю головой. — Все гораздо сложнее.
— Вовсе нет.
Открывшаяся дверь спальни прерывает ее речь. Высовывается мистер Женатик, завернутый в старый халат Джесси.
— Адам, это Кейт.
Он робко кивает.
— Муж Кейт завел интрижку, — добавляет Джесси, объясняя, почему я здесь в такое странное время и в таком состоянии.
В эту секунду я безоговорочно ее люблю. Адам смотрит в пол, словно надеется, что там чудесным образом появится дыра, в которую он сможет провалиться. Джесси так и не поняла, что мое появление здесь сильно напоминает сцену, которую однажды закатит ему его собственная жена.
— А знаешь, Кейт, может быть, это и хорошо.
— Да как это вообще…
— Это делает Пола человеком. Он не идеален, и у него есть те же недостатки, что и у всех нас. Не пойми меня превратно, но ты сама вознесла Пола на пьедестал. И как он ни пытался, но просто не смог постоянно стоять там по стойке смирно и в конце концов упал.
Адам протягивает мне платок. Маленький добрый жест, за который я ему очень благодарна.
— Ты даже не удивляешься этому.
Я сморкаюсь и одновременно вижу, как Джесси пожимает плечами. Я замираю.
— Что?
Она откидывается назад и смотрит на меня.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Она снова колеблется, на этот раз на секунду дольше.
— Я…
— Рассказывай!
— Да нечего рассказывать.
— Есть.
Джесси смотрит на Адама, потом переводит взгляд на меня. И делает недовольную гримасу.
— Мне казалось, что ты это знала.
— Знала что?
— Господи, Кейт, вспомни, как вы встретились!
— Все равно не понимаю.
— Он жил с Элоидой, когда встретил тебя. — Я непонимающе смотрю на нее. — Паг рассказал мне… ох, это все было так давно, сейчас это не имеет значения…
— Что именно Паг сказал тебе?
Джесси мнется, скрещивает и снова опускает руки, словно пытается найти удобное положение.
— Что ты была не первой. Он изменял Элоиде и до тебя. И не один раз.
Глава 20
Элоида прислала мне открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления. После того как я ушиблась возле такси, ее муж отвез меня домой и у нас с ним первый раз был секс. И это уже не были мои галлюцинации. Я открыла конверт, и на первой странице открытки в стиле пятидесятых курсивом было написано: «Правильные женщины редко входят в историю». А внутри она написала, чтобы я побольше флиртовала с докторами. Я захромала в свою спальню и легла на помятые простыни, на которых еще сохранились следы спермы и пота Пола. Он уже оставил у меня свою футболку; теперь началась миграция одежды и туалетных принадлежностей в мою квартиру — он метил территорию. Я уткнулась головой в подушку и вдохнула его запах. К тому времени я уже совсем поправилась. Элоида написала, что она надеется, что я скоро встану на ноги. А у меня в голове мелькали образы, как я опускалась на эту постель, как Пол двигался внутри меня, а я все кричала, кричала, кричала… Мне следовало знать, что для того, чтобы стать таким мастером, нужна большая практика. Много-много практики.
Проснувшись утром после нашей первой внебрачной ночи, я увидела, что он застегивает рубашку и поднимает с пола свой пиджак. Он выглядел как человек, которому не терпится начать день, его тело истощено, а голова заполнена.
— Куда ты собираешься?
— Смывать грехи, — ответил он, опуская ногу в ботинок.
Мир накренился, как будто кто-то сел на край моей погрязшей в грехе кровати. Он собирается бросить меня, подумала я, но когда подняла глаза, он улыбался.
— Ну, не совсем так. Но мне действительно нужно идти и сказать Элоиде, что наш брак окончен.
Это заняло у Пола несколько месяцев, но он все-таки сказал ей. Когда он на что-то решается, то всегда доводит дело до конца. Он очень решительный и целеустремленный. Он шел напролом, не зная, что ждет впереди, и вел меня за собой.
У меня на языке остается осадок после третьей чашки кофе, выпитой за маленьким кухонным столиком Джесси. Адам уже надел костюм и галстук. Его лицо разрумянилось после душа, а очки слегка запотели. Он выглядит как один из миллиона регулярных пассажиров пригородной электрички и совсем не похож на актеров, акробатов, противников «Большой восьмерки» и студентов, которые обычно привлекают Джесси. Он замечает, что я оценивающе рассматриваю его. Я смущаюсь и отвожу взгляд в сторону. Джесси неуклюже топчется на месте, словно ей хочется удержать меня. Столик стоит неустойчиво, и я раскачиваю его локтем, из-за чего получается ритмичное «дин-дон, дин-дон».
— О чем ты думаешь?
— Что я была словно в коконе, что меня водили за нос. Я не знаю, что настоящее, а что нет.
— Дай себе время. Не делай ничего сгоряча. Попытайся найти факты, иначе будешь гоняться за тенью. Хочешь еще?
Она забирает мою чашку, а мой мобильный звонит уже восьмой раз. Пол названивает снова и снова. Я чувствую, как быстро бьется сердце от слишком большого количества кофеина, и качаю головой.
— Мне нужно идти.
Она кивает.
— У меня хорошие новости. Я получила заказ от Раифа Спенсера.
— Это здорово!
— Я была в его
— Что ты о нем думаешь?
— Немного робкий, очень строгий.
— Да ну? Я встречала его недавно. Мне он показался просто душкой. С отличным чувством юмора, которое не так заметно, когда у него берут интервью по телевизору.
— Иди ты! Может, он как тот артист, что забирает с собой частичку твоей души. Мне показалось, что он нервничал и держался в стороне, пока я была там.
