остановились. Тогда он нырнул и ударился головой о дно, поэтому все закончилось в больнице. Придя в себя, первое, о чем он спросил, — это выиграли ли они сделку. Мне не довелось увидеть таких проявлений его неординарного характера. Образ Джона, выкрикивающего что-то на пляже «Венеция», блеск драгоценностей семьи Форманов, гости отеля, ныряющие за ним, просто не сочетаются у меня в голове. Мне не нравится быть в центре внимания, я не люблю, когда все глаза устремлены на меня.
— Что сказал тебе Пол, когда позвонил?
— Что Кейт чересчур взбудоражена.
Или Кейт почти добралась до правды. Представляю, что Пол наговорил Маккинзи. Он спас меня от обвинения в проникновении со взломом. Пол заступился за меня, как я заступилась за него. Услуга за услугу. Мы объединились против внешнего мира, но разрушили наш внутренний.
— Кейт, что ты там искала?
Джон выбрасывает окурок в водосток и становится передо мной. Его руки нервно подергиваются, но голос тих и спокоен.
— В лабиринте вы с Полом говорили о том, что Мелоди что-то не подписала. Я хочу знать, что именно.
Джон хмурит брови.
— И поэтому ты проникла в офис? Ты и вправду чересчур взбудоражена. — Взглянув в мое каменное лицо, он смягчается. — Она так и не подписала контракт по «Криминальному времени». — Он поднимает руку вверх, чтобы я не задавала больше вопросов. — Я знаю, что это шоу уже несколько месяцев в эфире. По поводу вещания в Британии у нас разногласий не было, а вот насчет продаж в европейские страны… — Он останавливается. — Там все сложно. Технически теперь Форвуд волен продавать идею по всему миру. К сожалению, сейчас все это выглядит как мотив и может не очень хорошо отразиться на нашей репутации. — Джон вытряхивает из кармана какой-то мусор. Такое чувство, что он сам себе противен. — Почему ты просто не спросила обо всем у Пола?
— У него был роман с Мелоди?
На секунду лицо Джона перекосилось. Но потом он приходит в себя. У него начинает пульсировать вена на виске.
— Ты что, думаешь, это он убил Мелоди?
Я уже открываю рот, чтобы ответить, но дверь участка резко распахивается и появляется разъяренный Маккинзи. Мы с Джоном сворачиваем за угол.
— Ответ за ответ.
Я быстро иду вперед, не закончив разговор.
— Кейт! — кричит мне в след Джон, но я не останавливаюсь. Через сто метров я не выдерживаю и оглядываюсь. Он по-прежнему стоит на месте и провожает меня взглядом. Но не идет за мной.
Даже не знаю, куда мне идти. Я вне себя от того, что произошло. Когда я спряталась под столом в офисе, я подумала: кто же преследует меня? Как оказалось, это не какой-то преступник, лица которого я не знаю, а мой собственный муж. Я бреду уже полчаса, не понимая, где нахожусь. «Позвонил мужчина, и звонок поступил до того…» От этих слов у меня перехватывает дыхание. Неужели Пол позвонил в полицию? Неужели он знал, что я буду продолжать искать зацепки? Неужели это он навел их на меня? Я слишком устала от этих мыслей и не могу идти, поэтому, когда мимо проезжает такси, взмахиваю рукой.
— Куда, красавица?
Пальцы водителя нетерпеливо барабанят по рулю, потому что ответа все нет. Наконец я называю ему адрес Джесси, так как даже мысль о возвращении домой просто невыносима. Двадцать минут спустя я выхожу возле ворот шашлычной и звоню в ее дверь. Мимо проносится грузовик, и я протираю глаза от пыли. Джесси сложно назвать жаворонком, и это проверка, насколько крепко она спит. Надеюсь, что не очень. Через пять минут дверь наконец открывается, и я вижу, как Джесси от удивления меняется в лице.
— Кейт, что ты здесь делаешь? У тебя все нормально?
Она открывает дверь пошире. Непослушные волосы торчат в разные стороны, но зато на ней яркое, красивое кимоно. И выглядит она сонной, но радостной.
Снизу к ее комнатам наверху ведет длинная лестница, но, вместо того чтобы подняться, она опирается о дверной проем, преграждая мне путь.
— Я могу войти?
Она медлит несколько секунд.
— Конечно.
Я поднимаюсь за ней в кухню и вижу на столе пустую бутылку из-под вина и два стакана.
— Ой, я не вовремя? У тебя кто-то есть?
Я оглядываюсь, только сейчас осознавая ее нежелание меня впускать.
— Кейт, у тебя все хорошо?
Раздается какой-то истеричный смех, и она странно смотрит на меня, а я подношу руку ко рту. Джесси явно смущена. Ее глаза то и дело возвращаются к дверям спальни.
— Там кто-то есть! Это…
Я поворачиваюсь к закрытой двери и чувствую, как Джесси прикасается к моей руке.
— Кейт, пожалуйста…
Ее теплая ладонь лежит на моем локте с каким-то сочувствующим намеком. Новый ночной наряд, картина, что висит на стене в ее коридоре, она такая же, как возле монитора Пола… Я резко толкаю дверь, и кто-то накрывается с головой одеялом. За эти дни я просто погрязла в уловках и загадках. Я хватаюсь за одеяло и стягиваю его, словно срываю пелену, которая отделяет меня от правды. И лицом к лицу сталкиваюсь с незнакомым лысым голым мужчиной. Тот факт, что это не Пол, ничуть не уменьшает моей злости.
— Вам стоило бы быть со своей женой, — шиплю я.
— Кейт…
Он выглядит таким испуганным, словно его застукала собственная жена.
— Блин, но ему правда стоит сейчас быть с ней.
— Кейт! — На этот раз голос Джесси звучит гораздо громче и настойчивее. Она оттаскивает меня назад в кухню. — Что ты делаешь?
— А что ты делаешь, мать твою?
Ее бледное лицо становится багровым. Она разъярена, и сильнее, чем я когда-нибудь видела.
— Живу своей жизнью, и если тебе это не нравится, то мне чертовски жаль!
Ее слова приводят меня в чувство. Я начинаю плакать, а она скрещивает руки на груди.
— Прости меня, я не это имела в виду.
Но она лишь внимательно смотрит на меня.
— Можешь простить меня?
Ее молчание говорит «нет» громче, чем любые слова.
— Я подумала, что это Пол!
Джесси набирает полные легкие воздуха, но прежде, чем успевает что-либо сказать, я перебиваю ее:
— Пол завел роман. Или у него был роман.
Я говорю и плачу одновременно, не в состоянии рассказать ей остальное и выложить свои настоящие страхи и подозрения. Но не только этот мужчина в спальне сдерживает меня. Рыдания в доме лучшей подруги… Интересно, способна ли наша дружба сохранить секрет, что я держу в себе? Я не знаю, настолько ли она крепкая. Может быть, рассказав об этой проблеме, я так и не почувствую облегчения.
Джесси вздыхает:
— И ты прости.
— Ты не понимаешь…
— Ты имеешь в виду, я не могу понять?
— Нет, я не это имею в виду.
— Именно это.
Враждебность вернулась, мы двигаемся в неправильном направлении.
