— Пол, скажи мне, что детей здесь нет…
Но пронзительно кричит именно Джош.
— Пол…
Голос замирает у меня в горле. Я прошу Пола избавить меня от этого звука.
Крик действует на Пола как электрический разряд. Он выскакивает из кабинета и, прыгая через две ступеньки, поднимается наверх.
— Джош!
Он уже наверху, а я еще только на полпути.
— Джош?
Он открывает дверь на третий этаж.
— Ава! Где Ава?
— Папа! Папа! Я не могу выбраться!
Голос Джоша доносится откуда-то сверху.
— Кейт! Помоги мне, Кейт!
Джоша в спальне нет, но где-то на чердаке за крышкой квадратного люка в потолке слышится стук. Но ручки у люка нет, как и нет приставной лестницы. Пол тащит кровать на середину комнаты.
— Ава там? — кричу я Джошу.
— Мама, ее нет!
— Где Ава? — набрасываюсь я на Пола. Отчаяние оттого, что я могу больше никогда не увидеть дочь, не знает границ.
— Я не знаю! — отвечает он, толкая задвижку на дверце люка.
Голова Джоша появляется в проеме, и Пол стаскивает его вниз.
— Как ты сюда попал?
Джош плачет и не может произнести ни слова.
— Та женщина, которая приходила…
— Порша?
— …сказала, что тебе нужна коробка с чердака, и велела мне принести ее. А потом она закрыла меня… Это кровь, папа?
— Где Ава?
— Где-то здесь. — Джош громко плачет. — Ты не пришла и не забрала меня, мама!
Я прижимаю сына к себе, пытаясь успокоить. Мы с Полом смотрим друг на друга поверх его головы. События развиваются очень стремительно. Мы снова по одну сторону баррикад. Мы ведем одну битву, мы объединились в борьбе за выживание. Губы Пола крепко сжаты. Он хватает биту и направляется к двери.
— Иона съест этого чертова кита!
— Пол, подожди!
Но прежде чем я успеваю еще что-то сказать, Пол кричит от ярости. Дверь с шумом захлопывается, и с замиранием сердца я понимаю, что это за дверь. Наш дом, до того как мы его купили, сдавался в аренду разным жильцам. На большинстве внутренних дверей были тяжелые замки, которые мы потом сменили. Но замок на двери на самом верхнем этаже с одной спальней и ванной мы оставили, полагая, что наши гости оценят это дополнительное удобство. Эта дверь и держит сейчас нас в заложниках.
— Порша! Порша, выпусти нас! — умоляет Пол, осматривая комнату в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно выбить дверь.
Ава… Ава… Ава… Мое сердце отбивает время для моей дочери. Пол с разгона бьет ногами по двери в надежде проломить ее.
— Зачем она это делает? Это не имеет смысла!
— Имеет, Пол. Разве ты не видишь? Убита Мелоди — и ты с Лексом мгновенно оказываешься под подозрением. Уничтожена репутация совета директоров Форвуда — и финальная часть купли-продажи отменяется. Вы оба считаетесь плохими руководителями. К тому же у тебя была любовная связь с ней. — Я выхожу из себя и даю ему пощечину. — Я видела видео Лекса!
Фиолетовые туфли не дают мне покоя. Снова и снова я бью его по лицу и что-то бессвязно кричу. Я бешусь от ревности, но больше — от страха. Есть разные категории отношений: на одну ночь где-нибудь вдали от дома, мимолетная страсть, которая быстро проходит, и медленно развивающиеся отношения, которые, если однажды дать им волю, уже невозможно будет контролировать. Мелоди была женщиной, которой восхищались и уважали, с которой хотели разделить жизнь. Высокая ставка.
— Как ты мог поступить так со мной! С нами!
Пол доведен до отчаяния, раньше я его никогда таким не видела.
— Прости, Кейт. Я так сожалею… Той ночью, когда я не пришел домой, когда я сбил собаку, я думал об этом. Все закончилось неделей раньше, и я пытался разложить все по полочкам. Я совершил ошибку, но признаться тебе не смог. — Он хватает меня за руку. — Мне было стыдно. Я попытаюсь завоевать твое доверие, даже если это будет единственное, что у меня останется.
— Мама?
Джош стоит, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит на нас. Стыд, что наши грязные секреты стали достоянием сына, накрывает меня словно одеяло. Этот спор мы закончим в другой раз, сначала нужно прояснить ситуацию.
— Лекс мертв, и она хочет, чтобы ты умер тоже. Если Порше удастся подстроить все так, будто это все сделал Джерри, ее положение в CPTV будет незыблемым.
— А шарф…
— Ты надевал его в ту ночь, когда сбил собаку? Ну же, вспомни! Мне казалось, что ты его брал, но, возможно, я ошибалась. Когда ты встречался с Поршей в тот вечер в машине, я думаю, она тайком взяла его, потому что ты никогда не замечаешь подобных вещей. Она воспользовалась им, а потом подбросила сюда. Скорее всего, она пробралась к каналу по бечевнику и выбросила нож в воду, Марка и Маркуса не было дома, помнишь? И ей нужно было всего лишь открыть окно со стороны сада и забросить шарф. Сыграло ей на руку и то, что Ава нашла шарф утром и спрятала. Порша спланировала все это очень давно.
— Но Лекс поставил под сомнение ее финансовое состояние…
— Поэтому его пришлось убрать, и сейчас она пытается замести следы. Мое видео пролило свет на версию с деньгами, но с Джерри, который сейчас лежит внизу, все легко может сойти за дело рук сумасшедшего: психически неуравновешенный знаменитый человек разозлен на тех, кто сделал его известным.
Я замираю. Что-то не так, я чувствую это. О нет, этого не может быть!
— Что это за запах?
— Что? — Пол ничего не чувствует.
— Это газ.
— Нет.
Я снова принюхиваюсь. Да, несомненно, из-под двери ползет запах газа. Дом наполняется взрывоопасной смесью. Я подбегаю к шкафу, достаю монитор от старого компьютера и швыряю его в окно из тонкого викторианского стекла. Стекло с ужасным грохотом разбивается, пролетает вниз три этажа и рассыпается во внутреннем дворе, покрывая растения мириадами осколков. Сквозь мокрые от дождя деревья я вижу «Марию-Розу», и мне безумно хочется, чтобы Макс и Маркус были сейчас дома. От такого страшного шума Макс высунул бы голову в иллюминатор и тут же примчался спасать нас. Но на лодке никакого движения. Я проклинаю судьбу, свою жизнь и себя. Мое сердце разрывается на кусочки при мысли о дочери.
— Она взорвет дом!
Пол стоит на верхнем пролете лестницы, собираясь хоть как-то разогнаться. Мы подошли к финалу игры. Он хочет выбить дверь и отчаянно цепляется за мысль, что ему это удастся. Кровь из раны на голове оставляет следы на его серой футболке. Он борется за свою семью, за наши жизни, рискуя собственной. Он поднимается еще на одну ступеньку, раздумывая, даст ли что-то этот прыжок или он только переломает себе ноги.
