отсека через открытый люк с помощью вспомогательного дизель-генератора наконец принесла свои результаты. Количество дыма в отсеке уменьшилось, и экипажу удалось найти место возгорания.
Два матроса в противодымных масках (на лодке оказалось лишь четыре таких маски) с помощью ножей и плоскогубцев принялись сдирать тлеющую изоляцию с корпуса турбины. Из-под сорванного куска изоляции выбился столб пламени высотой около 1 м. В ход пошли пенные огнетушители. Пламя было сбито, и работы по удалению изоляции продолжались. Людей приходилось менять через каждые 10-15 мин, так как едкий дым проникал даже в маски. Только через 4 ч вся изоляция с турбины была удалена и пожар потушен.
После прихода лодки в Сан-Франциско ее командир осуществил ряд мероприятий, направленных на повышение пожаробезопасности корабля. В частности, старая изоляция была удалена и со второй турбины. Изолирующими дыхательными аппаратами был обеспечен весь личный состав подводной лодки.
Происшествие с «Наутилусом» еще раз показало, насколько опасен на подводной лодке даже сравнительно небольшой пожар. Лодку спасло фактически только то обстоятельство, что она имела возможность всплыть на поверхность. А если бы такой возможности не было, например, в случае боевых действий или плавания под полярными льдами? Командир «Наутилуса» капитан 2-го ранга Ч. Андерсон так оценивает подобную ситуацию: «Я содрогался при мысли, что могло бы случиться с нами, если бы этот небольшой пожар возник подо льдом в таком месте, где мы не могли бы пробиться на поверхность. Разумеется, «Наутилус» и его экипаж погибли бы…»[32]
Наконец, как показывает опыт, дополнительные предпосылки к пожарам возникают, когда подводная лодка находится на верфи или судоремонтном заводе. Эти предпосылки обусловлены, вероятно, тем, что в производственной обстановке неизбежно снижается дисциплина личного состава ремонтируемого корабля и экипаж менее строго соблюдает правила противопожарной безопасности. Рабочие же завода, на которых не распространяются требования воинской дисциплины, вообще склонны действовать не по инструкции, а исходя из «здравого» смысла (заметим, что каждый склонен понимать «здравый» смысл по-своему). Последствия не заставляют себя ждать. Вот лишь некоторые случаи пожаров подводных лодок на верфях и судостроительных заводах.
В октябре 1917 г. на верфи в Киле вследствие взрыва в кормовом отсеке затонула немецкая подводная лодка U-52. Погибли пять человек.[33]
15 марта 1923 г. на верфи в Кобе произошли взрыв и пожар на борту строившейся японской подводной лодки I-2. Погибли два человека, несколько членов экипажа и рабочих верфи были ранены.[34]
В 1929 г. на верфи в Блайнвиле (Франция) произошел взрыв на борту строившейся для Греции подводной лодки «Глаукос». Погиб один и ранено несколько человек.[35]
В 1956 г. на верфи в Гротоне (США) в результате нарушения правил безопасности сварочных работ занялся пожар на борту атомной подводной лодки «Наутилус».[36]
28 июля 1958 г. произошел взрыв в балластной цистерне американской подводной лодки «Гроулер», достраивавшейся на верфи в Портсмуте.[37]
В 1962 г. возникли пожары на достраивавшейся английской атомной подводной лодке «Дредноут» и ремонтируемой американской «Тритон».
В мае 1963 г. на американских верфях загорелись строившиеся атомные подводные лодки «Флешер» и «Вудро Вильсон». При этом три человека погибли и пятеро серьезно пострадали.
В 1964 г. при достройке американских атомных подводных лодок «Барб» и «Хэддок» на них возникли пожары. Погибли четыре человека.[38]
В начале мая 1976 г. на английской атомной подводной лодке «Уорспайт», находившейся на судоремонтном заводе в Кросби близ Ливерпуля, возник пожар в отделении дизель-генераторов. Убытки от пожара оценены в 5,2 млн. ф. ст.[39] (первоначальная стоимость постройки лодки составляла 24 млн. ф. ст.).
Наконец, в 1977 г. во время ремонта пострадал от пожара английский атомный подводный ракетоносец «Рипалс».[40]
Появление огня на борту любого судна всегда чревато самыми серьезными последствиями. Однако на подводной лодке с ее небольшими помещениями и ограниченным запасом воздуха пожар наиболее опасен. Использование на лодках для борьбы с огнем морской воды, т.е. водяных систем пожаротушения, не может быть широко рекомендовано из-за сравнительно небольшого запаса плавучести лодки в надводном положении, и полного отсутствия такового под водой. Также ограничены на подводных лодках возможности применения химических средств пожаротушения: в замкнутых обитаемых отсеках, до предела насыщенных электрооборудованием и приборами, сложно использовать электропроводные, коррозионноактивные и токсичные огнегасящие смеси, так как из горящего отсека нужно удалить людей, загерметизировать отсек и лишь после этого подать в него огнегасящую смесь. При подводном плавании неразрешима проблема удаления из горящих отсеков дыма, который может оказаться гибельным для людей. Таким образом, единственным эффективным способом борьбы с пожарами на подводных лодках является удаление с них потенциальных источников возгорания (что фактически недостижимо) и поддерживающих горение материалов и веществ (что в принципе возможно). Конструкторы подводных лодок ведут поиск в обоих этих направлениях, однако, как видно из приведенных выше примеров, достигнуть существенного успеха им пока не удалось.
Все, что может испортиться,– портится
В заголовок этой главы вынесена формулировка первого «закона» Чизхолма[41] – одного из «фундаментальных законов», которому подчиняется во всех жизненных ситуациях целенаправленная человеческая деятельность. Согласно этому «закону» человек, создавая технические средства, обязан учитывать возможность их поломки, поскольку абсолютно надежного оборудования не существует и любая конструкция может выйти из строя (и весьма часто выходит) в самый неподходящий момент. История подводного плавания дает тому немало примеров.
Одна из наиболее крупных катастроф, вызванных выходом из строя технических средств подводных лодок, произошла в 1932 г. во французском флоте. 7 июля новейшая подводная лодка «Промети», спущенная на воду в октябре 1930 г., вышла в море для проведения ходовых испытаний. На ее борту находились 48 членов команды и 23 заводских специалиста.
Непосредственно перед аварией лодка шла в надводном положении в 7 милях от мыса Леви (недалеко от Шербура). На ходовом мостике и палубе лодки находились вахтенный офицер, инженер – ответственный представитель верфи и восемь матросов. Оба люка прочной рубки (верхний и нижний), палубные, а также переборочные люки внутри прочного корпуса были открыты. Для снижения волновой нагрузки на обшивку легкого корпуса лодка шла на воздушных подушках в цистернах главного балласта, т.е. с открытыми кингстонами, но закрытыми клапанами вентиляции цистерн.
Около полудня вахтенный офицер отдал команду застопорить гребные электродвигатели и запустить дизели. В момент включения гидравлических муфт дизелей, вероятно, произошло самопроизвольное открывание клапанов вентиляции, которые также имели гидравлический привод. При этом началось интенсивное заполнение балластных цистерн (ведь кингстоны были открыты), и лодка менее чем за 1 мин ушла под воду. Командир приказал всем спуститься в отсеки и задраить люки. Однако выполнить приказ успели только три матроса, погибшие, так же как и остальные 60 человек, находившиеся в отсеках. Командир, вахтенный офицер, инженер и пятеро матросов оказались на поверхности и приблизительно через 1 ч были спасены рыболовным судном (кроме утонувшего инженера).
Поиски подводной лодки начались с запозданием, так как на рыболовном судне не было радиостанции и командование узнало о катастрофе лишь после прихода судна в Шербур (вечером того же дня). К месту гибели лодки были высланы французское спасательное судно «Жюль Верн» и итальянский спасатель
