Закрытая школа. Начало

сложил листочек и задумался. Нужно что-то делать. Придется собрать ребят и поговорить с ними насчет Даши.

— Господа, он собрал нас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, — кривляясь, изрек Макс и уселся спиной к окну, наблюдая за остальными.

— Именно так, — отозвался Андрей совершенно серьезно.

Вика тревожно огляделась:

— А где же Даша?

— Я думаю, это Даша стерла Темкино видео, — с места в карьер начал Авдеев. — Нет, я не шучу. Я видел, как она выходила из нашей комнаты. Вы были на физре, а я ходил, чтобы заклеить царапину. А после урока файл был уже стерт.

— Может, это ты его стер? — прищурившись, поинтересовался Морозов.

— Нет, не я. Но это сделал один из нас. Про ноутбук знали только мы. И про чердак, где хранятся все доказательства. В общем, как ни печально, предатель среди нас… И это Даша.

— Нет! Это не она! — Максим вскочил.

— Макс, я тоже хочу, чтобы это был кто-то другой. Но от моего желания мало что зависит.

— Егорушка, что же ты натворил? Тебя по всему лесу ищут!

Этот ласковый голос прорвался в его темную бездну. Он поднял голову, слушая женщину. Он давно, с самого детства, знал этот голос. Только этот голос и приносил облегчение.

Он замычал, преданно заглядывая в, казалось бы, строгие, но такие добрые глаза. Неужели она Его ругает? Но ведь Он же не сделал ничего плохого! Он был очень, очень хорошим! Он так старался!..

— Ну хорошо, хорошо, я знаю, что это не ты, — она погладила его по голове. — Ты должен спрятаться, Егорушка, понимаешь? Не бойся, я приду завтра. Что бы ни случилось, не выходи отсюда.

Она ушла, и Ему снова стало грустно. Почти так же грустно, как было, когда мама отворачивалась от Него…

Лена вошла в землянку сразу же после того, как Галина Васильевна удалилась.

Поломанная мебель, заросший паутиной трехколесный велосипед, везде развешаны детские игрушки — грязные куклы, потертые плюшевые мишки… Все это производило совершенно дикое впечатление. Лена даже подумывала повернуть обратно, но нет, не для того она проделала такой долгий путь…

В углу сырой землянки нашелся и ее хозяин — огромный, с большой головой, он сидел к ней спиной.

— Егор! — негромко позвала его Лена.

Он медленно оглянулся и протянул к ней руки.

Лена потянулась к нему в ответ, но в этот момент лицо брата оказалось на свету. Сказать, что оно было чудовищно, — слишком слабо. Ужас, который внушало это лицо с двойным кривым носом, огромным шишковатым лбом и крохотными глазками, выходил за пределы разумного. Такое чудовище могло родиться только в самом ужасном из кошмаров.

Лена отдернула руку и, застонав, рухнула на пол землянки, ударившись головой о стоящую в углу железную бочку.

Он хорошо знал этот ужас, что вспыхивает в глазах людей при виде Его лица.

«Урод! Лучше бы ты умер! Ненавижу тебя! Ненавижу!» — кричала та, благодаря которой Он появился на свет.

Тот день Егор запомнил очень хорошо, потому что это был самый страшный день в Его жизни. Тогда Он плакал от страха, мать кричала на Него, а потом подскочила и замахнулась, чтобы ударить. Испуганный мальчик оттолкнул ее, но, увы, не рассчитал силы. Она упала и ударилась головой о край стола. И затихла. И не вставала, как бы Он ее ни звал. Уже позже Егор понял, что именно тогда впервые встретил смерть. В тот день та, которая заботилась о Нем, взяла Его за руку и привела сюда, в землянку, долго утешала и говорила что-то ласковое…

И теперь… Неужели Он несет всем смерть? Неужели Он — чудовище?!

Егор страшно застонал, заскрежетал зубами, а из горла вырвался слабый вскрик:

— Ле-ноч-ка…

Надо отнести ее к людям. Может быть, они еще сумеют помочь. Скорее! Скорее!

Он подхватил безвольное тело и, подняв, словно пушинку, понес к выходу из землянки.

* * *

«Встречаемся в 22.00 у часовни. Принеси ключ», — было написано на запотевшем зеркале.

Не помня себя от ужаса, Даша быстро стерла надпись и оглянулась на Вику: не заметила ли?.. Похоже, нет. До чего же тяжело! Последние дни превратились в сплошной кошмар. Врать, изворачиваться, отводить глаза, встречаясь взглядом с кем-либо из друзей… и врагу не пожелаешь! А ведь приходится терпеть. Сцепить зубы — и терпеть.

Черт с ними, она отнесет им ключ, но что они могут потребовать потом?.. Какую цену еще придется заплатить?..

— Даш, с тобой все в порядке? — озабоченно спросила Вика, выглядывая из душевой кабинки.

— Да… просто голова закружилась. Но уже все прошло, — с напускной веселостью ответила она.

Врать своим друзьям — нет ничего хуже!

Когда назначенное время приблизилось, Даша взяла куртку и заглянула в комнату парней. Никого. Похоже, ей везет. Под матрасом кровати Темы теперь хранился ключ от комнаты с сейфом. Девушка взяла его, спрятала в карман и пошла было к двери, когда на пороге появился Макс.

— Картина Репина «Не ждали»! — как всегда, шутливо заявил он.

— А кто уверял, будто скучает без меня? — Даша вложила в улыбку все возможное кокетство. — Кто говорил, что всегда хочет видеть, что сохнет без поцелуев?..

Она прижалась губами к его губам. Макс крепко обнял девушку, но она осторожно высвободилась и, обогнув его, направилась к двери.

— Ты куда? — удивился Морозов.

— Я скоро вернусь! — она снова улыбнулась, сама прекрасно чувствуя фальшь и ничтожество своей улыбки.

А потом она шла по темному лесу. Совсем одна. Насколько же легче ощущать поддержку друзей. Насколько легче быть с кем-то. Теперь она осталась одна. Только она, и темнота вокруг, темнота, которая, казалось, просочилась даже в душу, заполнив собой все внутреннее пространство. Темнота и безнадежность. Выхода нет.

Даша дошла до часовни и остановилась. Дверь была заперта на навесной замок.

— Эй, здесь кто-нибудь есть? — тихо позвала девушка.

— Есть, — откликнулась темнота знакомым голосом Андрея Авдеева. Голосом, ножом резанувшим прямо по сердцу.

Андрей, Вика, Макс и Ромка — все они были здесь и, направив на нее свет своих фонариков, смотрели уничтожающе и презрительно.

— А ты ждала кого-то другого? — безжалостно продолжал Андрей. — Интересно кого? И что у тебя в руке?