— А вот и Евгений Михайлович пожаловал! — довольно объявил Сергей, открывая дверь.
В бытовку действительно вошел директор школы, а за ним — пожилой добродушный человек, доктор, он уже приезжал к ним, когда Глеба во время одного из опасных рейдов укусила странная подземная тварь.
— Ну, здравствуйте, ребята! — приветствовал их Евгений Михайлович.
От него пахло морозом и чем-то вроде бензина. Выглядел директор так же бодро и подтянуто, как и всегда, словно ему не пришлось внезапно срываться и лететь куда-то за тридевять земель.
Все, кроме лежащего в беспамятстве Яна, уже проснулись и теперь откликнулись на слова директора нестройными приветствиями.
— Ведь напугали вы меня на этот раз, по-настоящему напугали, — сказал он, пожимая руки вскочившим со своих одеял ребятам. — Ну а что с Яном? — директор остановился перед пятым членом команды.
Судорожный хриплый кашель парня, словно ответ на его вопрос, показал, что пациент, конечно, скорее жив, чем мертв, однако нуждается в срочном серьезном лечении.
Евгений Михайлович проследил, чтобы доктор занялся больным, а заодно проверил температуру и давление у остальных ребят и дал им что-то ударно-профилактическое, а затем велел собираться в дорогу.
— Привезли теплые вещи. Дождались вас — можно и свернуть здесь изыскательскую деятельность «Русича», — улыбнулся он.
Александра вспомнила, что действительно видела на двери бытовки такую табличку, и запоздало оценила юмор начальства. Понятно, что Евгений Михайлович придумал эту надпись, чтобы ребята сразу знали, куда идти, но признаться, они так замерзли и устали после бегства из Китежа, что готовы были бежать куда угодно, лишь бы в тепло, под крышу.
Они поспешно принялись натягивать на себя свитера и куртки, Сергей и доктор занялись больным, а Евгений Михайлович, присев на освободившийся стул охранника, наблюдал за подопечными.
— Мы ведь ничего не принесли, — не выдержал Глеб.
— Знаю, — директор взял со стола веселенькую кружку со смеющимся солнышком (из нее Серега только что пил чай), покрутил ее в ладонях и вновь поставил. — Потом поговорим. Сейчас, как говорили чеховские сестры: «В Москву, в Москву!»
Несмотря на беззаботный вид Евгения Михайловича, Саша чувствовала, что тот недоволен, и даже понимала почему — первое проваленное задание… Но несмотря на это, девушка все равно ничуть не раскаивалась в том, что именно она убедила друзей не связываться с иконой. «И директор все поймет, — думала она, — надо только рассказать ему о Китеже». Чем больше Александра думала об этом, тем сильнее убеждалась в собственной правоте. Существуют такие артефакты, которые просто лучше не трогать. Любопытство не всегда приводит к хорошим последствиям. Напротив, скорее наоборот.
Она снова вспомнила бурное море и прыгающую среди волн маленькую яхту. Бывает, что одна любопытная неугомонная десятилетняя девочка становится причиной большой беды.
— Что-то не так? — спросил Глеб, вытаскивая девушку из ненужных воспоминаний.
— Просто задумалась, — привычно ушла от ответа Саша.
Все-таки нужно поговорить с Евгением Михайловичем и со Светланой как можно скорей. Вот только вернутся в школу — и сразу же поговорит, не откладывая ни на один день!
Через несколько часов они были уже в школе. Яна, постоянно кашляющего и все еще очень слабого, отправили сразу же отдыхать. Остальные собрались в знакомой комнате. В этот раз все «русичи» хранили молчание, даже Динка.
— Выходит, с заданием вы не справились, — покачал головой директор.
— Нельзя было ее брать, — озвучил Глеб Сашины мысли. — Она целый город в безвременье погрузила. Лучше никакой защиты, чем такая.
Евгений Михайлович прошелся туда-сюда по комнате и остановился перед Глебом.
— И ты, значит, так и решил, — сказал он без всякой вопросительной интонации, — ты разбираешься в непознанном лучше, чем мои специалисты.
Глеб медленно поднялся, и опять Александре показалось, что в нем ощутимо чувствуются родовитость, спокойное, несуетное достоинство.
— Икону в этот мир приносить нельзя, — четко повторил он, — и точка. Можете считать, что мы не справились, но лично я сделаю все, чтобы она сюда не попала!
С минуту он и директор стояли друг напротив друга, ни один не отвел взгляд.
— А ты изменился, — заметил наконец Евгений Михайлович.
Глеб кивнул и так же, не теряя достоинства, опустился в свое кресло.
— Вижу, что вы растете, учитесь мыслить самостоятельно. Молодцы. Вы сделали выбор и, конечно, знаете, что за него нужно отвечать, — сказал директор, оглядывая ребят. — Вы также знаете, что у нас есть враги, пытавшиеся отобрать у нас собранные артефакты. И не буду пророком, если скажу: такие попытки еще последуют. Я планировал защитить сокровища с помощью нового артефакта — иконы святой Софии. Но вы приняли осознанное, — он выделил это слово, обводя каждого из членов группы тяжелым внимательным взглядом, — повторюсь: осознанное решение не брать икону. Значит, у вас есть план, как захватить врагов и обезопасить наши дальнейшие операции. Приступайте.
Динка присвистнула.
— Вы хотите, чтобы мы выследили и нейтрализовали ту группу сами, без помощи ваших сил? — уточнил Глеб.
— Ну почему же, — Евгений Михайлович пожал плечами, — раз уж вы спросили. Кое-какие материалы мы уже обработали, определенный след нашли. Если вам, конечно, интересно все сделать самим…
— Это не принципиально, — Глеб не давал сбить себя с толку. — Нам понадобятся ваши зацепки и, может быть, помощь определенных специалистов.
— Отлично. А пока отдыхайте, — директор двинулся к двери и уже там, у порога, оглянулся. — И, пожалуйста, не считайте меня зверем. Я хочу, чтобы из вас выросли умные, мыслящие на несколько шагов вперед люди. И я на вас не сержусь. Вы еще только учитесь, хотя делаете так много, что вашим ровесникам и не снилось. Отдыхайте, — добавил он мягче. — Увидимся завтра.
Александра вскочила со своего кресла, но Евгений Михайлович уже исчез в коридоре. Можно было побежать за ним или позвонить на мобильный…
«Не важно, — решила наконец Саша, — завтра будет уйма времени».
А через две минуты в темном дворе вспыхнули глазами чудовища фары, заурчал довольно мотор… директор уехал.
— Вы точно уверены, что икону эту нужно было в городе оставить? — спросил Северин. Он присел на подлокотник Динкиного кресла и смотрел теперь на друзей, ожидая ответа.
— Да! — хором ответили Глеб и Александра и переглянулись.
— Я же говорила, надо было хоть блюдечко взять! — воскликнула Динка. — И Евгений Михайлович бы одобрил. Вот теперь нам этих… нападающих искать надо. А было бы у нас блюдечко, только посмотрели бы в него — и готово!
— А ты в Интернете поищи, — посоветовал Глеб. — Вроде ты им раньше, до блюдечка, обходилась. Наверняка какие-то сведения о проязыческих организациях найти можно. Может, среди них окажется нужная… Никогда не знаешь, какой след приведет к цели!
— Умный! — Динка склонила голову набок и посмотрела на старшего друга. — Ладно, считай, убедил. Пойду порою чего-нибудь.
Она встала, потянулась, совершенно по-кошачьи зевнула, продемонстрировав мелкие белые зубки, и вышла из комнаты.
— Сам нутром чувствую, что вы правы, — вздохнул Северин, — мне все равно до этих гадов добраться надо. И я до них доберусь…
Кулаки парня непроизвольно сжались, и, не говоря больше ни слова, он тоже покинул зал.
Глеб и Александра остались вдвоем, и между ними повисло неловкое молчание.
За окном была ночь. Даже поверить трудно, что уже зима. Неделя, проведенная в Китеже, обернулась
