в реальном мире почти в полгода. Получается, что один день равен месяцу… Саша думала об этом, глядя на знакомый стеллаж с книгами, и молчала.
— С тобой точно все в порядке? — снова спросил Глеб. — В последнее время ты… странная.
Девушка грустно улыбнулась.
— А кто из нас не странный? — парировала она.
Глеб кивнул.
— Я хочу спросить тебя, — вдруг сказала Александра, быстро взглянув на парня, — там, в Китеже, ты действительно вспомнил?.. Извини, наверное, это очень личное… Мне следовало бы помолчать…
Они сидели почти друг напротив друга — в полутемной комнате, полной ночными тенями. Было тепло и тихо, и Саша вдруг почувствовала, как здесь уютно. Они с Глебом словно очутились в маленьком мирке, закрытом ото всех внешних проблем.
— Да нет, — глубокие карие глаза Глеба взглянули на нее по-домашнему ласково. — Передо мной действительно возникла картинка того, последнего боя. Знаешь, это было очень больно и страшно. Смерть не красива и не носит парадных одежд…
Он замолчал, сосредоточенно глядя на свои сложенные на коленях руки.
Саша встала с кресла, подошла к Глебу и положила руку ему на плечо. Он едва заметно вздрогнул, но не отстранился.
Слова были лишними. Саша чувствовала тепло его плеча и щедро дарила свое тепло, пытаясь согреть, успокоить, и Глеб, в котором до сих пор словно была спрятана сжатая тугая пружина, расслабился.
— Спасибо, — проговорил он через некоторое время. — Ты необыкновенная девушка, и я хочу, чтобы ты была счастлива.
Из уст другого человека эти слова прозвучали бы злой насмешкой, но Глеб говорил искренне, без всякого подтекста.
— Я тоже хочу для тебя счастья, — отозвалась девушка, отмечая, что обычная тупая боль в сердце словно померкла. Может быть, это временно, и завтра она вернется с новой силой, но сегодня Александра чувствовала скорее легкую грусть.
— Кажется, я сам оттолкнул от себя свое счастье, — Глеб вздохнул. — Не знаю, удастся ли что-нибудь поправить… Я даже благодарен Китежу, после него я вдруг понял давно знакомые строки. «С любимыми не расставайтесь…» Знаешь, это правда. Нельзя оставлять любимых, для этого не существует оправдания.
— Ты же не о княгине?.. — осторожно уточнила Саша.
Глеб покачал головой.
«Он действительно любит свою Ольгу, — подумала Александра, — пусть они будут вместе и пусть будут счастливы! Пусть будет именно так, если только в этом мире есть хоть капля справедливости!»
Тишина и покой врачевали сердце, словно укутывая его в толстый слой мягкой облачной ваты…
Вернувшись в свою комнату, Саша еще хранила это ощущение. Она задумчиво подошла к зеркалу, но тут из стекла вдруг возникла рука и крепко схватила девушку за запястье.
Ему снился лес. Высокие мощные деревья, мягкий мох, пружинящий под лапами, пьянящий запах хвои, земли, спеющих ягод… Северин мчался сквозь лес, а на спине у него сидела девушка с золотистыми, словно напитанными солнцем развевающимися волосами и звонко смеялась.
Где-то между кронами деревьев голубело безоблачное небо, пели птицы, звенел вдалеке ручей… Северин воспринимал все это разом, он дышал в унисон с этим прекрасным миром, он и девушка были его неотъемлемой частью…
Он позабыл обо всех горестях, только восторг бушевал в крови, только счастье стучало в его сердце. И в этот миг послышался крик, разорвавший счастливый сон в клочья.
Северин вскочил на ноги, сожалея, что не смог хотя бы еще минуту побыть там, где рядом все еще была его любимая…
Крик больше не повторялся, однако парень натянул джинсы и, выскочив в коридор, тут же наткнулся на Глеба.
— Кто-то кричал? Ты слышал откуда? — спросил он, чувствуя под босыми ногами холод пола.
Глеб, полностью одетый, видно, еще не ложился спать. Выглядел он озабоченно.
— Мне показалось, кричали из комнаты Саши, — отозвался парень, направляясь к двери девушки.
Северин последовал за ним. Глеб постучал, но никто не отозвался, и тогда он толкнул дверь рукой. Та с тихим скрипом открылась, и Северин увидел, что на полу лежит Александра.
Девушка оказалась в глубоком обмороке, и лицо ее было белее бумаги.
— У меня есть нашатырь, — вспомнил Глеб и, пока Северин переносил Александру на кровать, сбегал за пузырьком.
Они принялись растирать виски и запястья девушки, и вскоре длинные черные ресницы едва заметно дрогнули. Саша постепенно приходила в себя и вот уже оглядывалась — немного неуверенно и словно бы удивленно. Медленно подняла руку, пошевелила пальцами, потом перевела взгляд на обоих склонившихся над ней парней и едва заметно нахмурилась.
— Лучше позвать врача. К счастью, он из-за Яна ночует в школе, — сказал Глеб, глядя на нее обеспокоенно.
— Н-нет. Не надо! — Александра проговорила это хрипло, словно с усилием. — Со мной все в порядке.
Она попыталась встать, но Глеб поправил под ее головой подушку.
— Не вставай пока. Ты слишком устала, — ласково возразил он.
И Саша послушно кивнула. Она казалась сейчас такой хрупкой, такой беззащитной, что у Северина встал в горле комок. В этот миг ему вдруг померещилось, что Александра чем-то похожа на Арину…
Девушка, поймав его взгляд, робко, едва заметно улыбнулась.
— Почему ты кричала? — спросил Северин. Его мучило смутное беспокойство, и он никак не мог понять, с чем оно связано — то ли с обмороком Саши, то ли с взволновавшим сном. — Тебя кто-то напугал?
— Я… — Саша отвела от лица прядь темных волос (нет у нее ничего общего со светловолосой Ариной, даже странно, с чего это ему вдруг показалось?..). — Я была здесь, в комнате, одна, у зеркала… — девушка нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями, но вскоре сдалась. — Не помню…
Парни переглянулись и оба одновременно повернулись к темному окну. Оно было не только закрыто, но и зашторено. Северин принюхался. В комнате, кроме них троих, совершенно точно никого не было. Но это, конечно, не значило, что опасность Саше вовсе не угрожала.
— Мне уже лучше, — голос у Александры действительно окреп и стал теперь таким же, как и раньше. — Не волнуйтесь, не думаю, что что-либо серьезное. Идите спать, уже поздно, а вы тоже очень устали.
— А если… — Северину почему-то было страшно оставлять девушку одну.
— Нет, ничего не случится! — она снова улыбнулась. — Да и что может случиться, когда меня охраняют два храбрых рыцаря!
Слышать такие слова от Александры было непривычно, но, что уж там говорить, приятно.
Оба парня еще немного потоптались в дверях, но все-таки вынуждены были выйти из комнаты.
— Какая-то она немного странная… — пробормотал Северин, когда они с Глебом очутились в коридоре.
— Просто устала, — покачал головой Глеб. — И знаешь, она вообще не такая железная, как хочет казаться…
— Знаю, — кивнул Северин.
Пол был холодным, как лед, и Северину ничего не оставалось, как вернуться к себе.
Лежа в постели, он думал то об Арине, то об Александре и вскоре уснул — как выключился.
В эту ночь ему больше ничего не снилось.
