милиционеров, которые примчались во двор бывшего обкомовского дома якобы по его вызову.
С этим опознанием, кстати, произошла своя история, хотя и достаточно короткая.
Как договорились с Грязновым, Владилен Старков нашел-таки на удивление простой способ. Он приказал в одном из кабинетов, отгороженном от соседнего стеклянной перегородкой, эту самую перегородку затянуть на высоту человеческого роста противо-солнечной пленкой. Ее в отделе было достаточно, и пленкой этой пользовались обычно летом, когда солнце палило нещадно и в кабинетах было невозможно работать, несмотря ни на какие вентиляторы и сквозняки. Теперь в одном кабинете половина стены блестела, как зеркало, а из второго можно было спокойно наблюдать за происходящим у соседей. После этого полковник приказал своим сотрудникам надеть похожую униформу, также имевшуюся в отделе, а затем по трое — один охранник, привезенный из следственного изолятора, и двое сотрудников угрозыска — рассаживались вдоль стены. Пригласили и двоих понятых — женщин, проходивших по улице. Тем все это было в диковинку, и они робко молчали.
Павел Иванович, едва только подошел к перегородке, сразу указал пальцем на блондина, сидящего справа.
Потом эти вышли из кабинета, а их место заняла следующая тройка. Но в ней Закутский никого не узнал. А вот в третьей тройке он обнаружил второго «сотрудника» патрульно-постовой службы.
— Оба, голубчики, — удовлетворенно сказал он. — А остальных я не знаю. Значит, они уже арестованы? И им предъявлено обвинение?
— Сейчас мы с вами и с понятыми подпишем протоколы опознания данных лиц, затем с благодарностью отпустим женщин, которые оказали нам помощь, а потом я вам, Павел Иванович, объясню, что к чему.
Когда процедура составления протоколов была завершена и посторонние покинули помещение, Старков продолжил:
— Они пока взяты под стражу, Павел Иванович, но обвинение им еще не предъявлено. А ваше участие поможет нам в дальнейшем вести с ними куда более жесткую работу, чем они сами сейчас, вероятно, предполагают. А вам, как человеку лично мне давно и хорошо знакомому, я могу добавить, но пусть это пока остается между нами, да?
— Разумеется, Владилен Егорович, уж на меня-то вы всегда можете рассчитывать!
— Этим двоим, опознанным сейчас вами, как, впрочем, и третьему тоже, может быть предъявлено в конечном счете обвинение в убийствах акционеров химкомбината.
— Вон даже как! — Закутский явно не ожидал такого поворота. — Быстро вы, однако!
— Да это не совсем мы, к сожалению. Москвичи приехали, опытная бригада, которой все наши иерархи, как говорится, до одного места.
— А вот в наше время… — словно воспрянул старик, но Старков вежливо остановил бывшего секретаря крайкома.
— В то время, Павел Иванович, и проблем таких не было — кому владеть комбинатом! Ведь так?
— Ах, да что теперь говорить? Воду в ступе толочь… Отвратительно это все, Владилен Егорович. Я и телевизор не могу смотреть без сердечной боли…
Вот так, фактически каких-то двадцати минут хватило на всю операцию, ну, плюс переодевания и доставка задержанных из следственного изолятора.
Охранники, конечно, догадались, зачем их привозили сюда, но на их вопросы никто не отвечал — пусть еще помучаются. Дойдет и до них очередь.
Об этом Грязнову рассказал Старков, ну а уж Вячеслав Иванович поведал собравшимся сыщикам все подробности прошедшего дня, избавив заодно и Галю от рассказа о ее беготне. И в этой связи предложил сделать следующий шаг, но только завтра с утра.
Ввиду того что сотрудники отдела вневедомственной охраны ведут себя слишком самостоятельно и вовсе не отягощены служебными обязанностями, самое время взять за жабры их организацию, более похожую на организованную преступную группировку. И в первую очередь — начальника отдела полковника Медведева. Как еще днем заметил Влад Старков, у Андрея Константиновича прямо-таки приятельские отношения с Юрием Петровичем Киреевым. Возможно, по этой причине его сотрудники чувствуют полную безнаказанность и ничем не отличаются от обыкновенных бандитов. Оружие, «мигалки» на автомобилях — самостоятельные ребятки…
— Да, кстати, — напомнил Грязнов, — надо бы еще раз, и теперь уже максимально тщательно, обыскать «девятку», стоявшую в киреевском гараже. Не исключено, что именно ею пользовались и Игнат Русиев, и задержанные охранники.
— Сделаем, не ночью же ехать? — возразил Рюрик.
— Будем надеяться, что за ночь возможные улики из машины не исчезнут, — пожал плечами Грязнов, но настаивать не стал. Было действительно поздно, а люди за день устали.
— А что, есть какие-то особые улики? — Настырным все-таки был этот Елагин.
— Да вот Галя нашла магазин, где Трегубова покупала продукты. Там ее легко опознали — было поздно, народу немного, да и знали ее там. Слушай, Галина, а что я за тебя говорю? Ты бегала, ты и рассказывай!
Присутствующие засмеялись, а Галя даже немножко обиделась.
— Да вы сами же мне слова не даете!
Но Грязнов, увидев на лицах улыбки, лишь махнул рукой и разрешил:
— Валяй, пока тут только свои…
И Галя рассказала, как обежала всю округу с фотографией Трегубовой. И в одном небольшом магазинчике, скорее павильончике, женщину узнали. И не только узнали, оказывается, девушки- продавщицы уже слышали страшную историю, как их знакомую покупательницу не то зарезали, не то задушили грабители. Так же дружно девушки стали вспоминать, за чем приходила женщина. Она взяла килограмм апельсинов, пачку краснодарского зеленого чая и банку кофе. Про последнее долго спорили, сошлись на кофе «Гранд», который часто рекламирует по телевизору несравненный Ивар Калнынын. А еще она купила полкило конфет «Мишка косолапый», которые редко привозят из Москвы, и они были только у них. А уходя — она очень торопилась и была взволнована, это все заметили, — женщина небрежно кинула черный кошелек сверху, в синий целлофановый пакет.
Девушки еще подумали, что зря она так, ведь это подарок любому воришке… А вон как оно все, оказывается, обернулось…
По свидетельству Закутского, рядом с убитой валялись несколько апельсинов и обрезок трубы. Никакого пакета не было. Вот почему, к слову, и кошелька при ней не оказалось — значит, он был в пакете, который подхватил и увез с собой убийца. Ну а уж раскатившиеся апельсины он собирать не стал, побоялся, что его увидят. Это за него сделали охранники, которые были, видимо, где-то рядом. Если не в той же машине.
Собственно, картина убийства Трегубовой теперь прояснялась.
Подслушивающее устройство, найденное в сумочке секретарши губернатора, положил туда Игнат Русиев, больше некому. Он же, вероятно, и прослушивал все разговоры Турецкого с Лидой в дальнейшем. И вот тут у Александра Борисовича возникла идея узнать у вдовы, что ей известно о гибели мужа. Видимо, вдова что-то знала, иначе бы ее не стали так торопливо убивать. Вдова сказала, что выйдет в магазин, потому что в доме шаром покати. И этот вариант бандитов вполне устроил. Но перехватить женщину они смогли только на обратном пути, надо ж было еще доехать до нее. Игнат окликнул Лилию Петровну, и она его, естественно, узнала. Как узнал его перед смертью и Анатолий Яковлевич. Ну а дальше дело техники. Сделав свое черное дело, Игнат заторопился. И, вероятно, поэтому охранники Старос-тенко с Лютиковым решили его подстраховать. Но они появились у трупа, когда там уже находился За-кутский. Да и еще какие- то люди выходили из подъезда. Словом, собиралась толпа, которую и обнаружили на подходе к дому Турецкий с Лидой. И охранники, слыша сирену приближающейся милиции, немедленно смылись. Унося, надо полагать, с собой рассыпанные апельсины и орудие убийства.
Версия была бы абсолютно гладкой и безупречной, если бы нашлись вещественные подтверждения. А они могут находиться только в машине.
— Может быть, все-таки стоит съездить? — задумчиво спросил Рюрик.
— Погоди, — перебил его Поремский, уже доложивший о своих «подвигах» и выслушавший отчет
