Вампиры не растерялись. Один отпрыгнул в сторону, а второй выхватил узкий меч.
Охотник взмахнул рукой, и вампир схватился за грудь — серебряный стилет вонзился по самую рукоять. Несколько секунд он стоял, покачиваясь, потом опустился на одно колено и упал в траву. Быстрым движением Охотник подхватил меч и рубанул второго вампира, все это время стоявшего рядом. Рубанул крепко и неожиданно.
Вампир ушел от удара легким движением вправо и снова застыл, выжидая.
Но Охотник не прекратил атаку. Использовав инерцию первого удара, он тут же нанес второй — снизу вверх, в голову, затем третий и четвертый. Однако ни один удар не достиг цели. Охотник отскочил и замер. Он не на шутку встревожился. Он понял, что обычным оружием убить вампира не удастся. У него был с собой острый осиновый кол для упырей, но во-первых, чтобы его использовать, нужен был молот, а во- вторых, вампир был слишком быстр для таких фокусов. Охотник взял меч обеими руками, направил острием к вампиру.
Вампир сделал неуловимое движение и в руках у него появились два продолговатых предмета.
Охотник стремительно шагнул вперед, рубанул мечом. Меч коротко звякнул, наткнувшись на скрещенные предметы в руках вампира — теперь Охотник увидел, что это длинные кинжалы. Кинжалы были изготовлены из странного черного металла, и лунный свет не отражался на их клинках. Скрипнул металл. Охотник отдернул меч и ударил.
Вампир поднырнул под меч и оказался перед Охотником лицом к лицу. Их взгляды встретились.
Во взгляде вампира Охотник увидел свою смерть. Он машинально отступил и, зацепившись ногой за пенек в траве, упал. Спиною прямо на другой пенек. Екнуло что-то внутри. Черного кинжала он не увидел. Он только почувствовал укол в живот и услышал стук входящего в дерево металла…
Переночевав в трактире, клерики продолжали путь. Еще не доехав до самого селения, они поняли, почему оно называется Горным. Величественные горные громады, белея снежными шапками, возвышались над землей. Не было здесь недостатка и в лесных угодьях — бесконечные лиственные леса с могучими дубами, с тонкими осинами и нежными березами расстилались вокруг зеленым морем. Воздух был удивительно чистым и резким, в нем слышались запахи свежей листвы, горный холодок и аромат трав.
— Славно здесь как! — восхищался Иоанн.
— И не подумаешь, что тут какая-нибудь нечисть может быть. Прямо-таки райский уголок!
— Первые впечатления обманчивы, — возразил Петр.
Они уже въезжали в село. И тут не было никаких признаков беды. Скрипел журавль колодца, наклоняясь за водой. Рядом полоскали белье бабы. Крепко и уверенно стояли крестьянские избы. Расхаживали гуси и суетились куры. Мычал на привязи теленок. Пахло молоком, медом. Пахло навозом. Пахло сеном и подсолнухами. А также брагой — традиционным деревенским напитком.
Дорогу им, тявкая, перебежал пестрый песик. На него прикрикнула девчушка, крутившаяся возле двора, и убежала в дом. Клерики подъехали к колодцу. Женщины приветствовали их нестройным хором.
— А скажите, бабоньки, — осклабился Иоанн, — а где тут у вас храм божий находится?
— Да вот прямо поезжайте, на том краю села он и будет, — охотно пояснили они, перебивая одна другую.
— Агромадное вам спасибо!
— А вы что ж, теперь у нас священнику помогать будете? — не удержалась какая-то любопытная бабенка.
— Навроде того, — заявил Иоанн, улыбаясь. — Приходите завтра на проповедь! — Придем, — пообещали бабы.
Клерики двинулись дальше.
— Ты гляди — поп, а веселый! — услышали они сзади.
— Не иначе, как чудищ ловить приехали…
— А я что тебе говорила?
— Устами народа глаголет истина! — сострил Петр.
Они увидели церквушку, срубленную из осины. Верхушку ее украшал деревянный же крест. Солнечные блики отражались в простых стеклянных окнах. На крыльце стоял пожилой священник.
Клерики остановились возле крыльца, спешились. Священник приветствовал их.
— Доброго дня вам, братья! Вы от отца Люцера?
— Да, батюшка, — отвечал Лука.
— Пройдемте тогда прямо ко мне, — священник указал на пристройку рядом с церковью.
— Вот, здесь я и обитаю, — сказал священник, когда они вошли в его келью. — Проходите, располагайтесь! Меня зовут отец Савелий.
— Варахасий.
— Нардух.
— Иова.
Клерики предпочитали скрывать настоящие имена. В зависимости от образа они могли назваться как угодно. В образе монахов они использовали имена Варахасий, Нардух и Иова. А приходилось путешествовать и под видом купцов, и под видом воинов, и под видом крестьян. В зависимости от ситуации.
Отец Савелий достал кувшин молока и четыре кружки.
— Испейте молочка, с дороги-то, — предложил он.
Клерики с удовольствием испили.
— Как путешествие прошло, без происшествий? — Спасибо батюшка, благополучно, — ответил Лука, вытирая губы. — Доброе молоко у вас!
Савелий снова наполнил кружки.
— Как здоровье отца Люцера?
— Слава богу, здоровье в порядке. А хорошо тут у вас! Чистая идиллия!
— Так-то оно так, да не совсем, — отец Савелий посмурнел. — У нас, в Горном, еще бог миловал, а вот в соседних селах неладно дело. Ну, да вы уже знаете, раз приехали. На вашу помощь вся наша надежда!
— А что народ говорит? Кто-нибудь, может, что-то видел?
— Здешние жители нет, вам надо для начала в Синие Топи съездить — там вампира видели, да и убитые есть.
— Поехали прямо сейчас, чего время терять! — Петр поднялся.
— Отдохнули бы с дороги, — предложил Савелий.
— Спасибо, батюшка, но промедления в таком деле допускать нельзя. Мы к вечеру вернемся.
— Ну хорошо, вам видней, поезжайте. А как только вернетесь — сразу ко мне. Я буду ждать.
Синие Топи оказались селением неприветливым и мрачным. Угрюмые избы, тяжелые засовы на воротах, пугливые осторожные взгляды жителей. И болотный запах в воздухе — деревню окружали многочисленные трясины и топи.
Сразу на въезде в деревню клериков встретила группа вооруженных вилами и кольями крестьян. Крестьяне что-то горячо обсуждали, то и дело хватаясь за колья. Заметив приближающихся монахов, они смолкли и уставились на необычных гостей.
Клерики остановились, слезли с коней. Теперь они видели, что на земле, окруженные крестьянами, лежат два тела — мужчины и женщины.
— День добрый вам! — сказал Лука.
— И вам также, — ответил пузатый крестьянин, по виду — староста. — Да только не дюже он добрый!
Крестьяне загомонили.
— Тихо! — прикрикнул староста. — Я говорить буду!.. По какому делу к нам приехали, отцы? — полюбопытствовал староста.
— Слыхали мы, — произнес Петр, — что завелась в здешних местах нечисть, что люди гибнут… Приехали помочь в меру сил.
— Это хорошо! — обрадовался староста. — А то у нас своего попа нету, самый ближний — в Горном,
